не отдышавшись еще от блаженной одури, позволил ей это. И только потом сообразил, что прогадал – и отчитаться за три пропавших дозы было сложнее, и Эмма теперь нескоро придет «покупать» добавку.
Эмма же отправилась на берег бродяг. В ее голове пульсировала одна и та же мысль: закончить все это как можно скорее и как можно мягче. Она раскусила все три дозы, легла в углу наполовину сгнившего, будто вросшего уже в пластик контейнера, прислонила голову к стенке так, чтобы созерцать море мусора, волнами бутылок, крышечек от одноразовых стаканчиков и других пластиковых ошмётков нахлестывающего на берег. Шум мусора – не то же самое, что шум моря. Мусор не шелестит приятно, не накатывает равномерно; он противно трещит, клокочет, будто что-то все время лопается и хрипит в утробе насмерть больного океана. На смену этим звукам пришла знакомая мелодия чистого, здорового моря. Бесконечный песчаный пляж, темно-синее, полное жизни, лоно сияет и переливается на солнце – и волны бросают отблески в глаза. По ту сторону пролива – Тасмания, великолепный и загадочный остров, а дальше – в необозримом даже мысленно пространстве – лежит Новая Зеландия, куда они с Джеральдом каждый год, в середине лета, летают кататься на лыжах. А еще дальше, за архипелагом – Антарктика, огромная страна, концентрат первозданного льда и мороза. Эмма мечтала в один прекрасный день попасть и туда, но уже – когда Мими вырастет. Они с Джеральдом шутили, что у каждого человека должны быть фотографии не только с кенгуру, но и с пингвинами. Джеральд после рождения Мими утверждал, что теперь у него есть свой маленький пингвин, и купил ей игрушечного. Вот она, Мими, лежит со своим Хаггси в кроватке. Но она больше любит медвежонка, чем Хаггси – вот уж загадка, почему, а Джеральд подпихивает ей пингвина. Смешная семейная ежедневная возня. В этот день должны приехать родители. Отец так любит итальянскую кухню, как сошел с ума после поездки в Европу: требует ньокки. И Эмма накупила сыров, чтобы приготовить настоящие ньокки четыре сыра…
* * *
Зилу открыл арсенал. Вояки принялись расхватывать оружие и боеприпасы, и выстроились в ожидании приказов. Одно то, что они выстроились, привело Зилу в бешенство – он и без того был на взводе, а голос Орландо, разнесшийся по радио, окончательно выбил его из колеи. Эти идиоты, солдаты, конечно, не могли сообразить, что им делать… а идиот Фостер был занят переписью выданных стволов.
Зилу вылетел из арсенала к своим парням, собравшимся во дворе по общей тревоге. Он хотел что-то рявкнуть, дать точную и короткую команду, но лишь начав перекладывать мысли в слова, запнулся, остановился и согнулся, чтобы продышаться. Откуда ни возьмись рядом появилась Таллула, которая тихо, на ухо, шепнула ему: «Дыши, пожалуйста, дыши». Зилу начал восстанавливать сбитое было дыхание. Таллула знала, как работать с его паническими атаками. Она выпрямилась и громко произнесла:
– Генерала пытались отравить, кто-нибудь, быстро воды и аптечку!
Несколько офицеров рванули в сторону комендатуры и через минуту принесли все, что потребовала первая леди клана. Таллула снова зашептала: «Пей, дорогой, пей, потихоньку… таблетку…». Зилу сообразил, что лекарство надо принять для видимости, и проглотил его. Солдаты наблюдали за этим и перешептывались. Зилу пришел в себя, сделал пару шагов, встал, широко расставив ноги, и тут же понял, что говорить.
– Сегодня нас ждет, может быть, бой. Может быть, будут погибшие. Все серьезно. Но понять – насколько, мы сумеем, только оказавшись на месте. Двигаемся строем, колонной. Все указания получите уже на месте. Если отдельные лица проявят агрессию, – например, если в вас полетят предметы, – докладывать, не стрелять. Если есть угроза жизни – тогда на поражение. Короче, братцы, терпим до последнего.
Сумерки подходили к концу, и на остров спускалась тьма. Толпа военных с автоматами двигалась по улицам при свете фонарей. Но уже через два поворота Зилу, который шел первым, стало ясно, что никакого боя не будет. Центральная улица была заполнена мужчинами, которые спешили к контейнеру Франклина. Сотни мусорщиков, аграриев, ремесленников, некоторые вооружены пластиковыми палками и железками. Завидев военных, никто не стремился освободить им дорогу – все продолжали следовать в прежнем ритме. Солдаты сбили шаг, и уверенная поступь защитников острова стала напоминать походку призывника на медкомиссии. Зилу выхватил пистолет и пальнул в воздух.
– С дороги!
Несколько фигур шарахнулись в стороны, но некоторые – наоборот, развернулись. Какой-то здоровый мусорщик даже перегородил военачальнику дорогу.
– Убери пугалку, генерал! Мы идем за правдой. Никто не думает на тебя нападать.
– Зачем же вам тогда палки?
– А ты думал, мы забудем о тебе и твоих побрякушках? – мусорщик повернулся и продолжил движение.
Зилу поставил пистолет на предохранитель и убрал в кобуру. До него дошло, что все действительно решится на площади.
Орландо уже стоял на крыше контейнера Франклина и отвечал на вопросы жителей, преимущественно мужчин, которые уже на треть заполнили улицу и переулок у дома.
– Через сколько ты увидел открытую воду?
– А когда начал слышать рацию?
– Тебе все это, случаем, не привиделось?
Вопросов было много, и они повторялись. Вновь пришедшие спрашивали одни и те же вещи снова и снова, и Орландо, как заведенный, отвечал. Вскоре он начал хрипнуть, и Франклин протянул ему мегафон. Люди отвечали то ропотом, то вздохом, то всплеском криков. Многие – не верили. В толпе слышались мнения, что весь «побег» – какой-то разыгранный спектакль, но никто не мог ясно объяснить, хотя бы конспирологически, кому и зачем это было надо. «Судью хотят двинуть» – только такое мнение и нашлось.
Когда Орландо увидел приближение военных, сразу решил сыграть в открытую.
– Зилу! Поднимись сюда, скажи, почему вы скрываете правду? Почему ты прикончил Ченса, спрятал бортовой журнал и держал меня взаперти, а?
Разгоряченная толпа шумно поддержала предложение Орландо. Зилу же такой прыти от серфингиста не ожидал. Генерал оказался в тупике, который неожиданно разрешился благодаря какому-то аграрию. Худой остроглазый мужик протиснулся в контейнер Франклина, дверь которого так и оставалась нараспашку, и через полминуты оттуда повалил дым. Мужика схватили уже на выходе. «Это Суини» – закричал кто-то; его подняли и унесли в сторону военной базы. Орландо был вынужден слезть с полыхающего контейнера, а для Зилу ситуация стала более комфортной. Он распорядился тушить контейнер, воякам бросились помогать островитяне из других кланов. Впрочем, с два десятка добровольцев, самостоятельно договорившись, окружили Орландо и отвели его в сторону. Эти не сомневались в том, что он говорит правду, и посчитали нужным защитить его.
Контейнер был
