На лице у всех туземцев было одно и то же выражение – надменность вкупе с отвращением. Судя по всему, они видели в белых пленниках низших существ, вторгшихся на их территорию.
У всех на головах витиеватые прически из разнокалиберных косичек, которые хорошо скрывали затылки. Но Гамми был уверен – «балалайки» у них не установлены. Исключением являлся только предводитель, тот, что продолжал размахивать «дыроделом». У него на затылке, из гнезда для «балалайки» вместо индивидуального чипа торчала какая-то мешанина из ленточек, монеток и всякой мелочи, типа звериных зубов. Сеть в этих краях, надо думать, все равно не работала.
Какая дикость. Гамми и не предполагал, что в мире есть люди, не подключенные к сети. Рука непроизвольно пощупала заглушку, торчащую в его собственном затылке.
Наверное, туземцы давно преследовали их, прячась в высокой траве.
– Это была их косуля, – сказал Гамми капитану.
– Что значит их? – возмущенно спросил тот, не оборачиваясь.
– Мы на их территории. Все, что здесь водится, – принадлежит им.
– Вы убили нашу добычу, – с сильным акцентом по-английски заявил главный. Тот, что с «балалайкой» и «дыроделом». Надо думать, до Катастрофы он был городским родственником этих ряженых полудурков.
– Я же говорил, – заметил Гамми.
– Мы приносим свои извинения, – громко и четко произнося слова, сказал капитан.
– Нам не нужны извинения!
– Косулю тоже можете забрать.
– Она мертвая, – небрежно пнув тушку ногой, возразил предводитель дикарей. На лице застыла гримаса отвращения. «Они что же, – подумал Гамми, – живых косуль едят?»
– Значит, вам не придется на нее охотиться, – попытался урезонить его капитан.
Аргументы обеих сторон были исчерпаны, пауза затягивалась. Туземцы понимали, что белые люди вооружены лучше, наверняка им удастся убить одного или двух, но остальные положат их. Для этого достаточно одной «дрели». С другой стороны, капитан, похоже, не планировал терять своих людей.
– Чего вам надо? – с пренебрежением в голосе, спросил Мустафа. Руки он опустил и медленно пошел к туземцу с «дыроделом».
Сзади за поясом у него торчала рукоятка пистолета. Все оружие, которое белые люди несли с собой, осталось при них. Бросить заставили только «дрель», которую Куцев держал в руке.
– Стреляешь хорошо? – тихо спросил капитан, проходя мимо Гамми. Тот легонько кивнул в ответ. Мустафа взглядом показал в кого надо стрелять – в того дикаря, что приставил копье к горлу Али. Гамми ничего не оставалось, как развести руками – попасть он мог, но мишень была довольно далеко.
В свое время Звездецкий частенько отправлялся на стрельбище попрактиковаться в стрельбе из пистолета. Ему нравилось чувствовать себя «настоящим мужиком», и стрелял он совсем неплохо.
Главарь с украшенной лоскутами «балалайкой» двинулся навстречу.
– Стой! – истерично выкрикнул он.
– Так что вам надо? – снова задал свой вопрос капитан и продвинулся еще на пару метров. Еще шаг, и Гамми сможет дотянуться до торчащей из-за пояса рукоятки пистолета. – Мы не планировали задерживаться здесь надолго.
Тон Мустафы четко указывал, кто здесь главный. И дикарь это понял – он неуверенно мялся с ноги на ногу, вскидывал оружие, направляя ствол то на капитана, то на Виктора, замершего рядом. Он не знал, что делать дальше.
– Мы возьмем ваше оружие и все вещи, – наконец ответил туземец.
– Ну, родной, это ты махнул, – усмехнулся Мустафа и наконец поравнялся с Гамми. – Нам все это тоже пригодится.
Главарь гневно бросил несколько отрывистых фраз сородичам, те переглянулись и пошли к капитану.
Гамми посмотрел на Мустафу – тот все понял и резко двинулся вперед, одновременно наклоняясь. Куцев, не сводя глаз с предводителя дикарей, медленно кивнул. Время действовать.
Гамми оценил расстояние до того, кто продолжал держать копье у груди Али. Метров тридцать. Главаря с «дыроделом» снимет Виктор, его «дрель» лежит прямо у ног.
Мустафа будто бы споткнулся, повалившись на дикаря, который подошел к нему первым. На пару секунд этот туземец стал небоеспособен – из-за повисшего на нем капитана он не смог бы замахнуться копьем.
Гамми выхватил «дыродел», снял предохранитель и навскидку, почти не целясь, выстрелил в намеченную жертву. Конечно, был риск попасть в толстяка. Но времени на рассматривание мишени через прорезь прицела не было.
Еще до того, как дикарь уронил копье и, смешно дернувшись, повалился на землю, послышался характерный визг «дрели»: Куцев осыпал пространство вокруг себя смертельным веером свинца.
Гамми попал туда, куда и собирался – точно в левый висок. В тот момент он не успел удивиться, откуда у него такая меткость. Руки действовали сами по себе, выбирая новую мишень, подобно системе автоматического наведения на цель. Выбор был прост – все враги резко отличались цветом кожи и одеждой, поэтому Гамми стрелял во все, что имело черно-красный оттенок. Кожу на шее рассекла пролетевшая в сантиметре от сонной артерии стрела, но это Гамми заметил, когда бой уже завершился.
Обойма «дыродела» предводителя дикарей и в самом деле оказалась пустой. Гамми проверил лично. Современное оружие – это не луки с копьями – бой длился не больше двадцати секунд. Восемь трупов со стороны противника, царапина на груди у Али, рассеченная кожа на шее Гамми и раненый Моралес – с их.
– Али, заканчивай с тушей и уходим, – отдал распоряжение капитан. – А то на устроенный нами тарарам сейчас сбежится все племя. С толпой таких недоразвитых нам не справиться.
Его, похоже, совершенно не выбила из колеи схватка. Будто для него было обычным делом расстреливать дикарей на обед. «Хотя, – подумал Гамми, – капитан как раз ни в кого не стрелял, всю… работу сделали он и Виктор».
А вот Али был далек от спокойствия – пухлые руки моториста мелко дрожали, нож, которым он разделывал тушу, то и дело валился из рук.
Гамми опустил глаза на пистолет. Он продолжал держать оружие в руке. В обойме оставалось два патрона. Мустафа не то забыл о «дыроделе», отданном пленнику, не то решил, что Гамми можно доверять.
Звездецкому не приходилось убивать людей. Ни раньше, когда он жил в благополучном Анклаве, ни здесь, в «Африке». Странно, но расстреляв только что троих человек, он не испытывал никаких угрызений совести. Ожидал, что они появятся, но на душе было совершенно спокойно. Он защищался – наверное, в этом все дело.
Вокруг суетились Куцев и капитан. А Гамми стоял, глядя на зажатый в руке «дыродел», и внутри у него все медленно закипало. И шторм грозил вырваться наружу.
