– Младшая сестра, и прекрати пялиться на неё и пускать слюну!
– Всё-всё-всё, уж и полюбоваться нельзя. Могу я узнать, каким космическим течением занесло вас в эту систему? Не невольников же, в самом деле, вы здесь ищете?
– Нет, не невольников. Мы здесь вообще случайно. А нужен нам бескар, много, примерно квадратный метр.
– Это целый мандалорский доспех, – покачал головой виквай.
– Да, к тому же, третьего класса толщины.
– Даже не знаю, чем тебе помочь. Формовочная плитка предварительной закалки подойдёт? Есть полтора квадрата.
– Подойдёт.
– Тогда, исключительно для тебя, шестьдесят тысяч.
– Ты откуда рухнул, Онака? Готовый доспех тридцать стоит!
– Хорошо, сорок пять.
– Сорок, сорок, не наглей. За сорок пять я готовую заплату на Калевале закажу, с доставкой. Кроме того, с плиткой работать надо уметь, а у тебя она без дела валяется.
– Неужели за это время ты успела выучиться на металлурга? – прищурился Онака. – Да ещё у мандалоров?
– А мне не надо, у меня двое бреганских механиков.
Аргумент был убийственный, виквай заметно сник. А Осока продолжала:
– В общем, думай.
– Ох, уговорила. Видят звёзды, себе в убыток…
– Траурную повязку дать?
– М-да, кому я жалуюсь! – лицемерно вздохнул Онака.
– Ой, кто бы говорил!
– Короче, у меня тут небольшое дельце в ангарах, ходят слухи, там появился…
– Один раз ты уже захватил не тот корабль, – не дала ему договорить Осока. – Он назывался «Тигель», помнишь? Не повторяй своих ошибок.
– Неужели это опять твой корабль, красавица??
– Увы.
– Жаль. Я так хотел заполучить прототип «Мглы»…
– Почему бы не взять серийную? Эта слишком своенравна, она тебя прикончит.
«Не поморщившись, – пробормотала Падме, она, естественно, слышала весь разговор через наши гарнитуры. – Он ещё во время войны слыл первосортным мерзавцем. Хуже, пожалуй, только Орра Синг и Кэд Бейн».
– Придётся так и сделать, – снова вздохнул виквай. – Так когда, ты сказала, я получу свои деньги?
– Сразу, как привезёшь железо.
– В таком случае, не будем тратить впустую твоё и моё время.
Возвратившись к кораблю, мы увидели, что за это время под чутким руководством Падме и Пятерни трое бойцов разобрали изнутри расколотый пластоидный слой, сняли повреждённый сегмент брони и теперь занимались демонтажем стенки внутреннего объёма.
– Зачем, она, вроде бы, не пробита? – удивилась Осока.
– Кто знает, какое последействие имеет их оружие, – возразила Падме. – При жизни я слышала об экспериментальном пучковом орудии, после попадания из него начинала разрушаться структура материала. И не сразу, а постепенно, будто в нём «саранча» резвится.
– Не знала о таком. Значит, заменим. И надо продиагностировать соседние ракеты на стеллаже, не затронуты ли они.
– Смотрела, пока в порядке. Всё равно, выстрелим их первым же залпом.
Механики, придя обратно в ангар, первым делом осушили на двоих литровую банку воды. По их словам, на базаре, где торговали местные, стояла жара, как на Татуине. Побродив затем вокруг повреждённой броневой плиты, они очертили лазерным маркёром по контуру пробоины некую сложную кривую.
– Во, – довольно улыбнулся Базили. – Девицы, вперёд!
– Хочешь, чтобы мы вырезали это мечами? – шевельнула бровями Осока.
– Разумеется. Да, я в курсе, бескар плохо берёт даже меч, но чем-то другим будет намного дольше. И держите лезвия вертикальнее.
– Ладно, не учи учёных. Алекс, не стой, помогай с той стороны, – подруга сунула мне жёлтый меч.
Приходилось когда-нибудь тупым ножом резать толстую резиновую плиту? Вот примерно так же с бескаром. Всеразрушающее огненное лезвие вязло в этом фантастическом материале, не желая двигаться ни туда, ни сюда. За первую минуту я сделал разрез всего около сантиметра.
– Нормально-нормально, – подбадривал Базили. – Идёт!
– Слушай, делом займись! – огрызнулась Осока. – А то сейчас лезвие соскочит, и у кого-то не будет головы.
– Что ж ты такая кровожадная? – вздохнул бреганец, но отошёл.
– Тут часа два возиться, – заметил я.
– Больше, – качнула головой Осока. – Перерывы тоже надо делать.
Повод передохнуть представился скоро. Онака и другой виквай привезли на репульсорной платформе «формовочные плитки» – двадцать четыре толстых металлических пластины с неровными краями.
– Надеюсь, вы не возьмёте их без проверки? – ухмыльнулся Онака.
– Что ты, это означало бы проявить неуважение к такому законченному старому пройдохе, – успокоила Осока. Бреганцы, тем временем, сняли одну из пластин с платформы, уложили на лист теплоизоляции, и Иан, накрыв металл брезентом, со всего размаху звезданул в центр тяжёлым молотом. Вместо звона раздался странный сухой шорох, и, когда брезент сняли, я понял, отчего. Пластина распалась на множество мелких, размером не более пяти сантиметров каждая, шестигранных плиток. Приглядевшись, я понял, что и остальные пластины покрывает тонкий узор в форме пчелиных сот, а неровность краёв имеет чёткую геометрическую форму.
– Настоящий, – подтвердил Базили, проведя пальцами по грани одной из плиток. Осока вручила викваю четыре упаковки тысячных кредитных слитков.
– Может быть, позволишь хоть одним глазком взглянуть на твой корабль? – вкрадчиво попросил он, делая шаг в сторону, чтобы заглянуть за занавес.
– Зачем? Лишний раз расстраиваться? – взгляд Осоки был чист и светел, как небо её родной планеты. – Мы всё обсудили, не надо крутить ту же песню по второму кругу.
– Что ж, счастливо оставаться.
– И тебе не хворать.
Старый пират вздохнул, уселся на репульсорную платформу и ткнул водителя кулаком под рёбра, трогай, мол. А мы снова занялись треклятой плитой. Иан, понаблюдав немного за тем, как мы стараемся, принёс из корабля какой-то прибор на трёх колёсах-шарах:
– Подождите минутку, дайте, я размечу, и пусть тоже трудится.
Лазерный инструмент начертил новые чёрные линии по краю вырезаемого куска. Поставленный на линию аппарат подключили к силовому кабелю, и он с шипением и треском двинулся вдоль линии со скоростью улитки в том месте, где Рати недавно закончила прорезать броневой лист.
– Это зачем? – спросил я.
– Убрать оплавленное и сделать, где нужно, ответные части для вот этого, – бреганец поднёс одну из пластин к разметке, она подошла точь-в-точь. – Базили, записывай! Две… три… пять… шесть. Пока – шесть кусков, значит, надо располовинить три штуки.
– Понял, сейчас займусь.
Через два с половиной часа сожжённая неведомым оружием часть брони была успешно вырезана и выпала вниз на подстеленную фольгу. За это время автоматический искросиловой резак, то ускоряясь, то замедляясь, когда нужно было подрезать не оплавленный край, а всю толщу металла, прошёл примерно восьмую часть круга.
