– Здравствуй! – воскликнула рыжая с ног до головы Уизо Тен’рони, взмахнув пушистым хвостом. Она принадлежала к нечеловеческому виду налрони, расе торговцев и плутов. Иногда у них можно было сделать весьма выгодную покупку, иногда купить под видом хорошей вещи какую-нибудь дешёвку. Торговали они всем, в том числе, и незаконными товарами. Семья Тен’рони, например, специализировалась на оружии. Республика покупала редкие образцы для тайных операций ещё у отца Уизо, а Осоку познакомил с ними магистр Пло Кун во время войны. Уизо уже тогда помогала своему папе в бизнесе, хотя на тот момент ей было всего четырнадцать, на год больше, чем тогруте. Нельзя сказать, что они крепко сдружились, однако, общались с удовольствием, и при Республике, и после, когда пересекались.
– Здравствуй, Уизо, – улыбнулась Осока. – И ты тут?
– Да. Купила у ребят кое-какие трофеи с недавней заварухи. Уникальные вещицы есть, скажу я тебе. А ты? Неужели тоже участвовала?
– Я – нет, только что прилетела. Впервые слышу, что была заваруха.
– Понятно-понятно. Как поживает Кауди?
– Не знаю, давно его не видела. Мы больше не работаем вместе.
– Аф… – опешила Уизо. – Расстались?? Да что ж это такое, я, улетая, думала, что оставляю крепкую, сплочённую команду напарников, а вы взяли и разбежались!
– Так получилось.
– Надеюсь, корабль ты нигде не потеряла?
– Нет.
– Уоу, какое облегчение. Послушай. У тебя сейчас есть заказы? Нет? А не отвезёшь меня с грузом на «Кузню»? Оплачиваю топливо до места и заправку на два прыжка сверх того.
– Три, – мгновенно ответила Осока. Уизо отличная девчонка, иногда, вопреки обычаям своего народа, она, как и её отец, могла сделать что-нибудь бескорыстно, тем не менее, поторговаться нужно обязательно. Не торгуешься, значит, не уважаешь.
– Два и ещё половину.
– Два и восемь.
– Два и семь, – покачала головой налрони.
– Только для тебя два и три четверти!
– Ты меня разоришь, по рукам!
– Вези свой груз, ангар три, стоянка двадцать один. Я зайду, узнаю, нет ли почты до Брентаала и Маластара, и вернусь.
– Ох, Тано, будь ты набуанской королевой, жила бы лучше королевы, – фыркнула-засмеялась Уизо.
– Это как?
– Имела бы деньги, как королева, и ещё бы почту разносила.
– Подкалываешь? А не ты ли меня учила никогда не отказываться от приработка?
– Научила на свои уши. Всё, время – деньги, встречаемся у корабля.
«Кое-какие трофеи» заняли больше половины трюма «Горгульи», и для их погрузки Осока открыла кормовые двери, так удобнее и быстрее, хотя в этом случае не обойтись без погрузчика. Три контейнера с почтой загрузили в последнюю очередь. К этому моменту громадный четверорукий техник-бесалиск закончил заливку инерта в цистерны корабля. Расплатившись с ним, Осока вслед за Уизо ступила на пандус, чтобы подняться на борт. На миг у джедайки возникло ощущение направленного на неё взгляда. Возникло и исчезло так же быстро.
– О чём задумалась? – окликнула её из корабля Уизо.
– Так, должно быть, показалось, – сказала Осока. Взгляд не был ни злым, ни встревоженным, поэтому она не стала заострять на нём внимание.
– Летим, время – деньги! – повторила излюбленную поговорку налрони.
– А спешка на старте – причина аварий, – Осока тронула сенсор закрытия рампы.
Молодая женщина в обычной для мандалорианки бескаровой броне провожала взглядом улетающий корабль. Светлые зелёные глаза её были задумчивы и печальны.
– Идём обедать, – позвал её крепкий, как все мандалоры, молодой человек с благородными аристократичными чертами лица. – Ребята уже на стол накрыли. Ау-у, приём! О чём задумалась?
– Так, пустяки. Показалось, что видела одну знакомую. Нашу с тобой знакомую, понимаешь? Бред, конечно, наверняка её убили тогда же, когда и остальных. Палпатин, подлый пёс!
– Никогда не понимал, отчего у тебя к ним такая симпатия. Так бездарно прощёлкать всё, что имели!
– Мы тоже много чего прощёлкали, мой командир, – заметила девушка. – А симпатия… Может, потому, что у них были понятия о чести, достоинстве, долге, так же, как и у нас. Понимание, что не всё в жизни решают деньги и власть.
– Это да, – согласился юноша. – Пойдём, а то всё остынет.
Они повернулись и рука об руку направились к одному из кораблей-бабочек, занимавших правую часть гигантского ангара.
Перелёт через пол-Галактики впервые показался Осоке Тано совсем коротким, будто у «Горгульи» гиперпривод с числом не полтора, а ноль пять или меньше. Хлоп – и первый промежуточный пункт, Брентаал. Хлоп – и уже Маластар. Удивляться особенно было нечему. Что делает длинную дорогу короче? Беседа. Об этом знали ещё путешественники глубокой древности, когда пращуры водили караваны вьючных животных по одной-единственной планете. Осока стремилась успеть выговориться, когда ещё представится такая возможность? Уизо не Чучи, она никогда не бросит всё и не кинется сломя голову помогать лучшей подруге, не отдаст всё до последней рубашки. Но она и не предаст. Всё услышанное ею умирает в глубине её памяти до тех пор, пока собеседник не решит поднять тему снова, и тогда выясняется, что налрони помнит дословно, когда и что ей рассказывали. К тому же, Уизо потрясающе умела слушать. Некоторые хуманы считают, что лица киноидов маловыразительны. Чушь. Одними глазами и движением бровей они могут выразить не меньше, чем люди или фелины всей мимикой, а есть ещё и хвост, подвижный и склонный выдавать эмоции независимо от воли хозяина. История разрыва с Кауди вызвала у налрони явное неодобрение, правда, Осока не вполне поняла, кем из них больше недовольна Уизо. Вслух, во всяком случае, комментариев не последовало. А вот после того, как подруга услышала, насколько тяжело и муторно Осоке быть одной, и что, наверное, стоило бы подобрать себе команду, она тяжело вздохнула и сказала:
– Не команду. С командой придётся всё время быть нянькой, а это вообще ни разу не твоё. Тебе парня нужно завести хорошего. С Кауди ты мыслила в правильном направлении, только кандидатуру выбрала негодную.
– Если он негодный, какого же мне тогда, по-твоему, надо? – спросила Осока. – Принца на полированной яхте? Сомневаюсь, что такой существует. Выбор у меня небогат, мои соплеменники, мужчины в особенности, предпочитают сидеть в центральных мирах на твёрдом окладе, а не шляться по Галактике.
– Зачем обязательно соплеменник? – удивилась Уизо. – Счастья ты своего не понимаешь! Ты хуман, ты совместима с половиной рас, которые вообще можно вообразить. Не о расе надо думать, а смотреть такого, чтобы с моральными принципами и не жадный. И чтобы поплакаться ему можно… Ах, да-да, забыла, ты же не плачешь.
