— Да все в порядке.
Желтоватые подлокотники кресла были отполированы до блеска ладонями хозяина.
— Почти на все твои действия я взираю с одобрением.
— Правда? — Зукусс опять повернулся к правителю Гильдии.
— Конечно, — без усилий соврал трандошан. — Мне докладывали о тебе. Мой сын Босск не слишком легко впадает в восторг, на него сложно произвести впечатление. Если речь идет не о нем самом, разумеется… Но о тебе он отзывался с большой похвалой. То дело со счетоводом… как же его там звали?
— Посондум, — застенчиво подсказал ганд. — Нил Посондум. Жаль, что ничего не получилось. Мы почти схватили его.
Когтистая лапа описала широкий круг.
— Каждый старается в меру своих способностей, — Крадосск пожал плечами. — Не каждая охота происходит так, как нам хочется.
На подобные речи всегда уходило много сил; все-таки актерский талант ему был почти неподвластен.
— Каждому может не повезти.
Глубоко в душе у Крадосска жило желание бить сына и Зукусса головами друг о друга за то, что не справились с элементарным заданием. Боба Фетт выставил обоих охотников круглыми дураками, а потом повторил унижение, проскользнув под самым носом у парочки на подлете к охотничьей Гильдии.
— Не волнуйся. Выпадет и тебе удача. Всегда найдется какая-нибудь другая добыча.
— Я… я рад… что вы так думаете.
— Тебе еще многому следует научиться, — ту же самую лекцию он уже прочитал Босску много лет назад; от сына он в ответ получил лишь злобную ухмылку. — Что-то теряещь, что-то находишь, фокус в том, чтобы найти больше, чем потерять.
— Наверное, это правда, — беспокойство Зукусса не стихало. — Только вот.. . Боба Фетт. Почему он всегда только находит?
— Ошибаешься, и он не без изъяна, — лапа Крадосска опять сделала всеобъемлющий жест. — Ты этого не знаешь, но мы с ним давно знакомы. Так вот, было время, когда и он возвращался с охоты пустым. Не позволяй репутации неуязвимости ослепить себя.
— Н-ну… сложно поверить. То, что о нем говорят… Крадосск наклонился, ткнул когтем Зукусса в грудь. — Я давно варюсь в этом супе, мальчишка, и я говорю тебе: ты — такой же крутой барв, как и великий Боба Фетт.
— Правда?
— Разумеется…
Разве что в глазах гаморреанцев, добавил Крадосск про себя. А вслух с пафосом продолжал: — Это я тебе говорю. Прирожденного охотника за головами узнаешь с первого взгляда. Я таких нутром чувствую. Поэтому и возглавляю нашу Гильдию. Умею, знаешь ли, точно определять, кто стоит передо мной.
Он поскреб когтями живот.
— И моя интуиция подсказывает мне, что ты обладаешь всеми необходимыми талантами.
— Н-ну… — Зукусс медленно и изумленно покачал уролдивой головой. — Я… я польщен…
Что-то больно легко получается, обеспокоился Крадосск. Скажи то, что от тебя хотят услышать, и тебе преподнесут сердце на блюдечке. Таков самый быстрый и надежный способ воткнуть в него нож. Защита рушится, как отключенный дефлекторный щит.
— Не стоит.
Зукусс сам промаршировал в нужное место и даже услужливо занес одну ногу над капканом. Оставалось захлопнуть ловушку.
— Мне кое-что от тебя нужно. Кое-что весьма важное.
— Все, что угодно, — поспешно сказал Зукусс. — Такая честь…
— Вот и славно, — Крадосск приподнял лапу, останавливая излияния ганда. — Я понимаю. Верность, она так важна в нашем деле, и я распознаю ее в твоем сердце.
Ящер продемонстрировал кривоватую ухмылку.
— Но объект своей верности нужно выбирать осмотрительно, не так ли?
— Неуверен, что понимаю…
— Пару раз ты ходил за добычей с моим сыном Босском. Ты же предан ему, верно?
Ганд даже не задумался перед ответом.
— Конечно же. С головой.
— Что ж, пора сменить установку, — щербатая улыбка исчезла, Крадосск поудобнее устроился в кресле, расслабился.
— Ты предан мне. И по очень простой причине. Надвигаются трудные времена… собственно, они уже наступили. И многие их не переживут, но Гильдия устоит, хотя и станет не столь многочисленной. А ты хочешь быть среди выживших, потому что альтернативой будет смерть.
Он не отводил взгляда от низкорослого охотничка и видел собственное размноженное отражение в фасетках глаз.
— Я ясно выразился?
Зукусс торопливо кивнул; закачались трубки дыхательной маски.
— Да-да… очень даже…
— Хорошо, — произнес трандошан. — Ты мне нравишься, поэтому я хочу сделать тебе одно предложение.
По правде говоря, для трандошанов характерно презрительное отношение к прочим жизненным формам. Вот и Крадосск не делал ни для кого исключения.
— Держись меня и выживешь. Я говорю даже не о физическом выживании, я толкую о продвижении вверх по лестнице. Верность и преданность, если выбираешь правильный объект, всегда вознаграждаются.
— Что… что я должен для вас сделать?
— Во-первых, молчать о том, о чем сейчас пойдет речь. Никому ни слова. Держи вокодер выключенным, понял? Хранить верность — значит уметь хранить тайны. Охотник за головами, который не держит рот на замке, не долго живет в этой Галактике. По крайней мере, в той организации, которой управляю я.
Очередной быстрый кивок, очередное раскачивание трубок.
— Я умею молчать.
— Это я уже выяснил, — Крадосск позволил улыбке опять вернуться на морду. — Все мы здесь проходимцы, но некоторые из нас проходимее прочих.
На этот раз трандошан наклонился ниже, так чтобы выдувать из ноздрей воздух прямо Зукуссу в глаза.
— Итак, сделка. Ты слышал об Оф Нар Динниде?
— Конечно. В Гильдии только о нем и говорят.
— Включая моего отпрыска Босска, как я понимаю. Зукусс утвердительно кивнул.
— От него я и услышал.
— Я знал, что он уцепится за это дело и когтями, и клыками, — Крадосск удовлетворенно и сыто погладил себя по животу, зашуршала старая чешуя; всетаки сыну хватало амбиций, хотя, к сожалению, не хватало мозгов. — Ему нравится, когда за хорошую работу хорошо платят. А охота за Диннидом как раз из таких. У моего парня, ручаюсь, уже слюни текут. Он говорил что-нибудь; о сборе команды?
— Не со мной.
— Еще заговорит, — заверил охотничка Крадосск. — Я лично об этом позабочусь. Поначалу мой потомок упрется и начнет возражать против твоего участия, но я знаю, как заставить его поменять мнение. Кое-какое оборудование, к которому у меня доступ есть, а у него нет, некоторые внутренние источники информации, всякое такое, ну, ты понимаешь. И этого добра столько, что и мой сын, и остальные просто встанут перед тобой на колени и будут умолять лететь с ними.
— Вы… вы так добры, — от переполнявших его подозрений ганд готов был взорваться. — Но зачем вам все это?
