— Не нравится мне это, — пробормотал Лис, пытаясь поудобнее устроиться у стены. — Надо выбираться отсюда.
— А как быть с этим? — Коготь демонстративно звякнул наручниками.
За Лиса ответил Мирон:
— Лис прав. Нас наверняка решили пустить в расход, иначе бы обращались более учтиво. Но отсюда нам не уйти, надо ждать благоприятного момента. Договоримся так: если будут выводить и расстреливать по одному, каждый действует по своему усмотрению. Если поведут вместе, ждите моего сигнала. Нам надо выйти наружу и захватить глайдер. Раньше времени не дергайтесь, только все испортите. Всем понятно?
— Да… — процедил Коготь. Лис коротко кивнул, давая понять, что согласен с таким раскладом.
— Хитрый?
— Я все понял… — ответил Хитрый. — Буду ждать вашего сигнала.
— Хорошо. Тише, кто-то идет…
За дверью послышались шаги, лязгнул засов, в камеру вошли два охранника. Отцепив Мирона от кольца, они сковали ему руки перед грудью и вывели из камеры. Дверь захлопнулась, Хитрый помрачнел — вот оно… Сначала Мирон, потом и они. Зато в своих пропагандистских фильмах мятежники так любят говорить о гуманности.
— Как клопов передавят… — Коготь поудобнее уселся на полу, морщась от боли в ноге. — Хоть одному бы глотку перегрызть напоследок…
Ему никто не ответил, безнадежность их положения была очевидна. Хитрый вздохнул — может быть, Мирона уже нет в живых.
Словно подтверждая его мысль, через несколько минут за дверью снова послышались шаги, стукнул засов. Итак, кого на этот раз?
Охранники выбрали именно его, в груди у Хитрого похолодело. И тут же он вспомнил нечто удивительное — его уже расстреливали когда-то. Ну да, так оно и было! Его вели по какому-то болоту, на руках у него тоже были наручники. Только тогда его почему-то не расстреляли. Почему он остался жив, Хитрый не знал, зато хорошо помнил, как брел потом по болоту. Только куда он шел, да и когда это было? И было ли вообще?
Его вывели за дверь, крепко держа под руки. Повели по коридору, Хитрый отметил, что идут они в другую сторону — не туда, откуда их привели. Возможно, именно там у них находится расстрельная камера…
И вот тут Хитрый испугался по-настоящему. Перед его глазами вдруг всплыл образ камеры с ржавой облупленной дверью. Дверью, за которой пахло опилками и антисептиком. Там убивали людей, это Хитрый знал совершенно точно. Но самым ужасным было то, что расстреливал несчастных именно он…
Подобное не могло быть правдой, Хитрый попытался убедить себя, что просто вспомнил какой-то кошмарный сон. Так ведь бывает — приснится что-то очень реальное, реальное настолько, что с трудом отличаешь сон от действительности.
Наверное, так и в самом деле бывает. Только в его случае все это не было сном. Хитрый совершенно отчетливо помнил, как стрелял людям в затылок. И даже помнил, как именно надо это делать — чтобы осужденный не мучился.
На лбу у Хитрого выступили капли пота. Возможно, именно поэтому оказавшийся перед ним человек взглянул на него с откровенной неприязнью.
— Садитесь…
Услышав его голос, Хитрый вздрогнул и огляделся. Поглощенный свалившимися на него воспоминаниями, он в какой-то момент перестал обращать внимание на то, куда его ведут. И теперь неожиданно обнаружил, что стоит посреди небольшого, хорошо обставленного кабинета. За столом сидел сурового вида мужчина с майорскими погонами, у него был усталый и на редкость болезненный вид.
— Садитесь… — повторил майор, на этот раз стоявшие позади Хитрого охранники силой усадили пленника на вмурованный в пол металлический стул. — Ваше имя?
— Имя? — повторил Хитрый и неожиданно для себя усмехнулся. — Я бы тоже хотел это знать…
Он и в самом деле не знал, как его зовут. Нет, он помнил, что его зовут Иваном, и даже фамилию помнил — Круглов. Только это было ненастоящее имя, чужое. Уверенность в этом росла в нем с каждой минутой. Похоже, кто-то сотворил с ним очень скверную шутку.
— Ваше имя? — устало повторил майор.
— Круглов. Иван Круглов, команда смертников крейсера «Сарацин». — Хитрый подумал, что этому человеку вообще без разницы, кто он такой и откуда.
Майор зашуршал листками бумаги в лежавшей перед ним папке, Хитрый снова улыбнулся — никак очередной допрос? Но их уже допрашивали, и не раз. Там, в лазарете.
Это не был допрос. Покопавшись в бумагах, майор извлек из папки один листок и подтолкнул его Хитрому по гладкой поверхности стола.
— Ознакомьтесь и распишитесь.
Взяв листок, Хитрый вчитался в отпечатанный крупным разборчивым шрифтом текст. Это был приговор Народного Трибунала. Хитрый сразу перевел взгляд на последние строки. От имени принца Седрика Народный Трибунал приговаривал его к расстрелу.
Прочтя ради интереса уже весь текст, Хитрый положил листок на стол и взглянул на майора.
— Исполнять приговор будете вы?
— Вы забыли расписаться.
— Не имею такого желания… — Хитрый усмехнулся и даже сам удивился своему нынешнему состоянию. Казалось, вместе с обрывками памяти к нему вернулось и что-то еще.
— Это в ваших же интересах. Если не распишетесь, расстрел будет заменен повешением. Неужели вы хотите, чтобы вас вздернули на виселице?
Хитрый демонстративно почесал скованными руками шею.
— Ничего не имею против. Как раз это покажется мне в новинку.
— Как хотите. Приговор будет приведен в исполнение в течение двадцати четырех часов.
— А что так долго? Сложности с веревкой?
— Уведите! — Майор явно не оценил его юмора. — И приведите следующего…
Хитрого подняли со стула и вывели из кабинета. Дорогу сюда Хитрый не запомнил, поэтому сейчас с интересом следил за тем, куда именно его ведут. В какой-то момент он увидел знакомую камеру, но его провели мимо. Дорогу от камеры до выхода он уже знал и был искренне рад снова увидеть солнце.
Выкрашенный в зеленый защитный цвет полицейский глайдер, на котором их привезли, все еще стоял перед входом. Теперь Хитрый вспомнил, что и в самом деле не раз летал на таком. Возил заключенных — ну правильно, он работал тогда в конвойном отделе.
Это было странное чувство. Хитрый и радовался тому, что память возвращается, и боялся того, что еще она может ему преподнести. Его втолкнули в глайдер, Хитрый с облегчением увидел в салоне Мирона, прикованного к поручням. Опустившись на сиденье, он начал было ловить момент для удара, возможность захватить глайдер казалась вполне реальной. Но тут же передумал — надо подождать Лиса с Когтем, иначе им не выбраться. Впрочем, у него все равно ничего бы не получилось, охранники были опытными и не дали ему ни единого шанса. Пристегнув его к боковым поручням, оба удалились. Правда, в одиночестве их не оставили — на площадке рядом с глайдером прохаживался вооруженный винтовкой боец, совсем еще мальчишка, его настороженный взгляд то и дело скользил по пленникам.
