станет еще могущественнее, да прибудет с ним вечность и помыслы его воплотятся в господстве над жалким людом. Кто не страдал, пусть страдает, кто страдал, пусть умрет… Нет в мире большего величия, чем то, что я создам, пусть враги мои падут и их глаза склюют вороны, пусть любой, кто встанет на пути моем обратится в тлен, а душа его будет вечно томиться в потемках…
Неожиданно подул холодный порыв ветра. Балахон Инги затрепетал словно парус, волосы заколыхались вокруг головы черными волнами. Я поежился и застегнул куртку. Ведьма занесла кинжал над головой. Туча на небе потемнела и налилась свинцом. Сверкнула молния. Черт! Только что было светло! Казалось вот-вот хлынет тяжелый холодный дождь.
— Гордитесь смертные! — прокричала ведьма. — Ваши никчемные тела послужат великой цели!
Я выхватил с пояса стоящего рядом стражника кинжал и что есть силы метнул его. Клинок просвистел и пробил затылок ведьмы. Ее рука с кинжалом упала безжизненной плетью, она повернулась ко мне и с удивлением прошипела:
— Ты предал меня, Ловчий! Почему?
Как она еще могла говорить с кинжалом в голове? Ее глаза горели, а руки пытались создать магический удар, но поврежденный мозг не давал этого сделать.
— Твои чары меня не пленили. Разве ты забыла, что магия на меня не действует, — улыбнулся я. — Да и к тому же я маньяк. И жениться в мои планы не входило… Подходящую невесту еще не нашел.
Я подскочил к колдунье, выхватил из ее руки жертвенный кинжал и умелым движением вонзил его в сердце по самую рукоять. Инга вскрикнула и застыла, ее тело покрылось коркой и обратилось в серую статую. Я выдернул нож и толкнул труп. Статуя упала и рассыпалась в прах. Воины ведьмы стояли вокруг, словно завороженные, не смея пошевелиться. Из горстки пепла потянулась белая дымка. Струйка, извиваясь, ползла ко мне. Я шагнул назад, пряча ноги, но дымок кинулся вперед и обвил кинжал на моей руке. Я вдруг почувствовал жгучее тепло. Падымок зазмеился по моей руке. Я отбросил кинжал и замахал руками, но чертов дым прополз к голове и едкой струйкой проник в мои ноздри. Я вдохнул его и почувствовал, как мой мозг чуть не вскипел. Что за хрень я проглотил?! В глазах на миг потемнело, и я пошатнулся. Чертова ведьма отравила меня посмертно? Я глубоко вдохнул несколько раз и оперся о столб, к которому был привязан Тион. Сознание неожиданно прояснилось, и я взглянул на ассасина. В его глазах была тревога, он обеспокоенно смотрел на что-то, что было у меня за спиной. Я обернулся и чуть не отпрыгнул назад. Но прыгать было некуда: со всех сторон на нас ощерились мечи и копья разбойников. Они наконец опомнились и решились взять убийцу ведьмы.
Неприятный холодок пробежал по спине, но я быстро взял себя в руки. Почему-то уверенность, которую я вдруг ощутил была связана с падымком, что проник в меня. Я будто проглотил силу ведьмы, или что-то в этом роде.
— Убрать мечи! — рявкнул я. — И освободите моих друзей. Живо!
Разбойники убрали оружие и бросились исполнять мои команды. Странно, я этому совсем не удивился, словно был уверен, что они выполнят мой приказ. Откуда такая уверенность? Не знаю…
Ошарашенные Каллин и Тион подошли ко мне.
— Я уж думал ты нас променял на бабу! — в глазах Каллина светилась благодарность. — Спасибо, Ловчий! Но какого дьявола эти выродки тебя слушаются?
— Сам не понимаю, — развел я руками. — Думаю, причина в жертвенном кинжале. Я совершил обряд и теперь сила чар Инги, что она наложила на разбойников, перешла ко мне. Теперь я носитель ее могущества.
— Ты теперь колдун? — поднял на меня бровь Тион. — Когда ты крикнул на разбойников, мне показалось, что у тебя светились глаза. Только у ведьм и колдунов они могут светиться.
— Если бы знал как колдовать, то наверное был бы им… А так я обычный человек, все тот же маньяк, который любит пускать кровь людям.
— Ну, значит все мы маньяки, — оскалился в улыбке Каллин, — Пустить кровь врагу — мое любимое занятие. Сколько времени я потерял зря, когда ушел работать в королевскую кузницу. Только сейчас начинаю заново жить… Спасибо тебе, Ловчий… Ты вернул меня к жизни.
— Обращайтесь, — пожал я плечами…
Разбойники стояли вокруг чуть ли не по стойке смирно. Смотрели на меня, как на повелителя. Неужели я теперь их босс? Интересно, долго будут действовать чары власти?..
Я подобрал жертвенный кинжал и вытащил из горстки пепла ножны от него. Неплохое оружие, острое как бритва и смотрится пафосно. Повесил кинжал на пояс, обвел взглядом застывших разбойников и толкнул небольшую речь:
— Слушайте все! Меня зовут Ловчий! Отныне я ваш новый господин! Без моих приказов вам запрещено нападать на кого бы то ни было и покидать расположение отряда! Моих друзей зовут Тион и Каллин, за их безопасность отвечаете головой. А сейчас седлайте коней! Мы выступаем в Уфард!
— В Уфард?! — удивился Тион. — Там же враги…
— Вот именно, — ответил я, — Пора поквитаться с Огатой, нападение пиратов это ее рук дело.
— Это опасно, — возразил Тион. — Не думаю, что с Огатой всего лишь двадцать воинов, как было договорено с Дионисом.
— Нас больше сотни, вот и проверим, кого больше. Надоело бегать, пора наступать…
— Я согласен с Ловчим, — задумчиво произнес кузнец. — Из Уфарда будет проще попасть в Гроаберг. Может, король выжил и уже там…
— Ну что ж… — Тион поскреб белесую щетину подбородка, — Если для того, чтобы вернуться к спокойной жизни нужно захватить Уфард — я с вами. Люблю смертельные битвы, они делают меня живым…
***
Через два дня к полудню наш отряд достиг ворот Уфарда. Небольшой торговый город раскинулся на скалистом побережье. Купеческая гильдия, мирное государство, но постаралось обезопасить город от разбойников и пиратов высокой крепостной стеной, сложенной из красноватого скальника. На стене не было бойниц и бастионов, она служила скорее препятствием (как ров), чем военным сооружением. Если бы на город напала армия, стена бы ее не остановила. Максимум, что смогли бы сделать горожане, это бросать камни на головы захватчиков.Купцы не содержали регулярную армию и пользовались для охраны своих торговых караванов немногочисленными группами вооруженных наемников. Но те без
