– Бросить оружие!
Сколько бы их там ни было, их положение оказалось намного выгодней нашего: сверху они легко могут нас контролировать. И при желании расстрелять, как куриц в загоне.
Люди неохотно начали опускать укороченные стволы МP-7 на бетонную дорожку.
Дверь лаборатории распахнулась, оттуда выбежал Брежнев, прижимая локтем висящий на боку штатный пистолет-пулемет. Дуло его смотрело на нас с Пригоршней. В руках у замчанальника базы был второй MP-7.
– Не доросли играть со взрослыми, – нехорошо улыбнулся нам Брежнев. – Рано расслабились.
И неожиданным ударом дал Пригоршне прикладом по голове. Никита рефлекторно уклонился, так что удар пришелся не в висок, а в челюсть. Вторым движением Брежнев всадил приклад ПП напарнику в живот, и Никита со стоном согнулся. Я поддержал его, внутри все вскипело. Ну, Брежнев, еще доберусь до тебя, сволочь!
Наемники, которых вели в камеры, с радостным гоготаньем поднимали положенное нами на землю оружие. Ситуация разом поменялась на сто восемьдесят градусов.
Из окна над входом высунулся Шнобель и помахал нам.
– Эгей! – крикнул он. – А нас тут только двое!
Дядя растолкал всех, отпихнул меня с Пригоршней.
– Ну наконец-то! – и устремился внутрь здания.
– На кого работаешь, Митрич? – набычился Архаров.
– На большого человека, Паша, тебе не понять.
– Большого человека? Дядьев гнилой насквозь, тебе ли не знать! Средств не выбирает. Ты же в курсе, за что его выслали?
Брежнева перекосило.
– В курсе ли я? Еще бы! Поэтому я и здесь!
Он приблизился к нам и прошипел:
– Я помогаю ему, потому что знаю, к чему он стремится. У нас общая цель! Я буду царем при боге, ясно вам? И никто мне не помешает! А ну пшли внутрь, материал для экспериментов!
Заново вооружившиеся наемники загнали нас всех в лабораторный коридор. Под потолком лампы горели через одну, свет бликовал в белой плитке пола.
По лестнице спустился ухмыляющийся Шнобель.
– Привет, парни, – кивнул он нам. – Ситуация опять поменялась, а?
Крафт зареготал. Я даже вздрогнул, услышав этот смех. Крафт казался мне самым невозмутимым из наемников, безэмоциональным. Валерьян с силой хлопнул Шнобеля по плечу:
– Отличная работа!
Дверь в девятую лабораторию, ту самую, где я прятался, была открыта, оттуда лился яркий электрический свет. Брежнев, с каждого плеча которого свисало по MP-7, отогнал нас с Пригоршней от толпы недоумевающих охранников.
– Шнобель, присмотри за этими двумя.
– Э, я опять под твоим началом? – наемник вопросительно оглянулся на стоящего возле двери Валерьяна. – Приказы мне лидер отдает, раз он на свободе…
Привалившийся к косяку и жующий жвачку Валерьян коротко кивнул. Я видел, что мускулистый красавец чувствует себя несколько скованно. Его оставшиеся в живых люди вели себя развязно, задирали охранников, но было ясно, что они просто не знают, как себя держать теперь. Видимо, дальше, чем проникнуть на базу, их планы не простирались, и они сами сейчас не очень понимают, что им делать.
– Ну о’кей, кэп, – шутливо козырнул Шнобель. – Командуй.
Брежнев распоряжался умело, быстро и четко отдавал команды, глаза его светились вдохновением, твердое лицо выражало решительность. Он обратился к главарю наемников:
– Помогите загнать людей в камеры – и свободны. Возьму базу – рассчитаюсь за все.
Передвинув жвачку за щеку, Валерьян отлип от косяка:
– Че делать?
Брежнев повернулся к охранникам:
– Так, парни. Мне нужны люди. Верные люди. Кто не хочет – пойдет со штатскими в камеры. Нужно держать базу, дежурить прежним порядком. Работаем теперь не на государство, а на себя. Жевунов, ты хотел сталкером пойти после контракта? Устрою. Михайлов, хотел зарплату больше? Будет. Архаров, жаловался на скуку? Развлечешься. Ну, кто? Быстро.
Охранники нерешительно переглядывались.
– Ты же нас убрать собирался, Митрич, – неуверенно сказал из толпы хриплый басок Шустова.
– Ситуация, – бросил Брежнев, нетерпеливо рубанув ладонью воздух. – Теперь все по-другому. Остаемся тут, живем на полную.
– Так что, и в Зону можно пойти? – оживившись, спросил Алексей. – Тогда я за!
После коротких перешептываний и новых переглядываний, охранники согласились вернуться под начало бывшего заместителя начальника охраны. Кто Брежнев теперь, никто не знал, но было ясно – он тут распоряжается. Этого оказалось достаточно.
– Валерьян, выдай оружие этому и этому – Брежнев указал на Жевунова и Михайлова. – Остальные пока так.
– А я, пожалуй, в камере поскучаю, чем заниматься не пойми чем, – подал голос Архаров. К нему присоединился Морошкин:
– Я контракт не с Брежневым подписывал.
Тот только рукой махнул.
Из девятой лаборатории выглянул Дядя, воспаленными глазами окинул собравшуюся в коридоре пеструю компанию:
– Скоро?
Брежнев рубанул воздух ладонью:
– Пошли! Этих – в камеру. Этих – в лабораторию. Остальные – за мной.
Крафт в сопровождении Перца и пулемета затолкал Архарова с Морошкиным в одну из камер, после чего наемники ушли вслед за Брежневым и другими охранниками. Мы остались в коридоре вместе со Шнобелем и Пригоршней.
Наемник неторопливо подпихнул нас стволом моего же калаша. Я вдруг зевнул: сказывались усталость, недосып и напряжение последних двух часов. До этого я действовал на пределе возможностей, думал и принимал решения быстро, практически мгновенно, почти лихорадочно – а теперь от меня уже ничего не зависело. Адреналин схлынул, оставив разбитость и вялость.
Пригоршня, напротив, продолжал ругаться.
– Нет, вы только подумайте! – кипятился он. – Что за херня тут вообще творится, ты понимаешь, Химик? Эй, Шнобель, бандитская морда, может, ты объяснишь? Эти твои так и не дали ни поспать нормально, ни пожрать…
Весело блестя глазами, Шнобель отвечал:
– Да я сам не очень в курсе, парни. Знаю столько же, сколько вы. Думаете, этот Дядя разговорчивый? Неа. Сейчас я вас отведу туда, куда велено, может, он сам объяснит.
– Так он чей дядя-то? – не удержался я. – Давно любопытно.
– Да ничей вообще-то. Мы все первый раз его увидели, когда он нанимать нас пришел. Это Валерьян его Дядей стал кликать. Любит всем погоняло давать. Коротко и ясно.
Мы остановились перед железной дверью в девятую лабораторию. Она была открыта настежь, внутри ярко горел свет. Дядя стоял перед загадочным саркофагом с однорукой женщиной, чье лицо я видел в болоте, и задумчиво созерцал его. Едва слышно попискивали приборы, по мониторам бежали ломаные кривые и плавные синусоиды. Шнобель потоптался перед входом в лабораторию, боясь войти и тем нарушить Дядину сосредоточенность. Мы стояли так пять минут, десять…
