– Да, уважаю, а временами даже горжусь!
Пьяным и сумасшедшим нельзя противоречить. И древняя мудрость сразу доказала свою правоту – голос удовлетворённо хрюкнул и миролюбиво предложил:
– Водку пить будешь?
– Водку?
– Почти. Но разбавленный спирт из неприкосновенного запаса не хуже.
Тут же из неприметной ниши в дверке выдвинулась полочка с наполненным до краёв пластиковым стаканом.
– Спасибо, – поблагодарил профессор. – А вы?
– А я себе чистенького на контакты плесну. Эх, хорошо-то как! Маслицем ещё сверху заполировать…
Неизвестно, чем свихнувшийся броневик разбавлял спирт, но, судя по запаху, это было нечто ужасное. По вкусу оказалось ещё хуже. Профессор побагровел и разинул рот, пытаясь пропихнуть в сведённое спазмом горло глоток воздуха.
– Ах-х-х-хррр…
– Слабак! – высунувшийся откуда-то из-за спины манипулятор автомата заряжания подал солёный огурец. – Держи, мои бойцы только этим и закусывают. Но только после третьей.
– Я… – попробовал оправдаться профессор.
– Как хочешь, но я сейчас себе и на процессор накапаю.
Уильям закатил глаза, но даже в полуобморочном состоянии мужественно боролся с позывами взбунтовавшегося желудка. Ведь неизвестно, как отреагирует броневик на заблеванную кабину. Может и катапультировать, как то такси на Марии Целесте.
А сошедшая с ума железяка неожиданно предложила:
– Ну что, теперь по бабам?
– В каком смысле?
– В прямом. Или ты не самец?
– Самец, – поторопился заверить профессор. – Но куда мы полетим?
– Сейчас местность просканирую. – На передней панели замигали разноцветные огоньки. – Ага, нашёл!
– Кого?
– Женщину! Пашей Ангелиной зовут. Не переживай, тут рядом, на ближайшем космодроме.
* * *
На космодроме «Хосров» тихо и мирно, практически идиллия и пастораль. Только неподалёку от фрегата «Паша Ангелина» дымится разбитое вдребезги такси да громкий голос полковника Ботаника слегка не вписывается в общее благолепие.
Тайный русский разведчик-нелегал крыл матом склонившего голову енота, изредка вставляя в длинные фразы призывы к разуму и совести, а накричавшись, высказал чуть тише:
– Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергался?
– Какой? – Гоша смущённо теребил кончик хвоста. – Не видел я никакой опасности.
– Тебя приняли за угонщика и чуть не сбили.
– Кто?
– Армейский патруль на броневике. Скажи спасибо, что я ему помешал, а то бы… Да о чём с тобой, придурком, говорить? – Ботаник махнул рукой и отвернулся.
– Спасибо, Пересвет Темучжинович, – упавшим голосом произнёс енот. Выглядеть придурком в глазах полковника ему не нравилось. Хуже только невежливый придурок. – Но кто же знал?
– А подумать? Голова на плечах для чего? Только жрать в неё и умеешь.
Коммандер фон Тирпиц, молча наблюдавший за разносом, пожалел зверя и пошёл на хитрость:
– Простите, товарищ полковник, но вам необходимо пройти в рубку.
– Зачем?
– Пришло сообщение, что в течение получаса с вами свяжется… э-э-э… ну, вы понимаете кто?
Ботаник не понимал. Чьё имя из тех, кто мог вызвать его на связь, нельзя произносить вслух? Неужели сам российский император Михаил?
– Хорошо, сейчас закончу снимать стружку с этого полена и пойду. Чуть позже.
Фон Тирпиц подмигнул слегка повеселевшему Гоше и тоже собрался уходить, но его внимание привлёк странный звук. Будто кто-то взял несколько сотен маленьких колокольчиков и трясёт ими одновременно. Причём источник этого звука приближается с большой скоростью.
Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки.
Мне б сейчас, соколики, за вами,
Душу бы развеять от тоски…
Под залихватскую песню из низких облаков вывалился изрядно помятый армейский броневик и жёстко шмякнулся на посадочную площадку рядом с фрегатом. Из его громкоговорителей послышалось:
– И здрасьте! А где тут бабы, не подскажете?
– Да это тот самый, который Гошу собирался сбить! – воскликнул полковник.
А у броневика открылся люк, и оттуда выпал пьяный до изумления человек с пустым стаканом в одной руке и надкусанным солёным огурцом в другой.
– Профессор Дирливангер собственной персоной! – завизжал Гоша. – Убью заразу! На ноль помножу и квадратный корень извлеку!
– Держите его! – Коммандер безуспешно попытался ухватить пушистый хвост. – Не допустим самосуда!
Общими усилиями енота смогли оттащить от незваного гостя, но Гоша всё же успел откусить ему мочку левого уха, расцарапать лицо, четыре раза пнуть в междуножие, выдрать солидный клок и без того редких волос, проверить карманы на наличие кошелька и даже плюнуть на ботинок. Большего сделать не удалось из-за ложного гуманизма коммандера фон Тирпица и полковника Ботаника.
Да ещё лейтенант Авербах влез со своей дурацкой законопослушностью:
– Если этот человек в чём-то виноват, мистер енот, то он должен предстать перед судом. Мы же не какие-то там дикари с Зимбабве-бис или Гарлемского халифата и не можем действовать, руководствуясь инстинктами и сиюминутными желаниями. Как говорится, Платон мне друг, но истина дороже.
– Это не тот Платон, что играл жиголо во втором сезоне сериала «Криптонская блудница»? Ну и друзья у вас, лейтенант…
– Нет, это другой Платон, – помотал головой Авербах. – Но без суда всё равно нельзя.
Гоша озадаченно почесал за ухом и ещё раз плюнул на профессора.
– А где судить, если по указу императора все судьи арестованы и работают только военные трибуналы?
– Безвыходных ситуаций не бывает, – твёрдо заявил лейтенант. – Нужно просто найти выход.
– Какой?
– Не знаю. Я же критикую, а не предлагаю.
Тут у коммандера фон Тирпица запищал коммуникатор. С корабля сообщали, что какой-то Сергей Кужугетович желает срочно поговорить с полковником Ботаником. Мохаммед удивился, так как байку про срочный вызов от влиятельного лица он выдумал для спасения енота от нравоучений, и окликнул секретного разведчика-нелегала:
– Пересвет Темучжинович, вы не забыли, что вас ждут в рубке?
– Вот чёрт, совсем из головы вылетело, – спохватился тот и бодро порысил в сторону корабля.
А фон Тирпиц кивнул Авербаху на безжизненное тело и на броневик:
– Ричард, упакуйте в трюм и то и другое. Вдруг когда-нибудь пригодится.
Где-то в космосе между Белгикой и системой альфы Песца. Сектор бывшего Содружества Демократических кланов. 1518 год от Великого Исхода
За ужином в кают-компании енот вёл себя невоспитанно и безобразно. Он путал столовые приборы, пил молоко из рюмки для ликёров, подчищал тарелку корочкой хлеба, ел рыбу с помощью ножа, вытирал жирные лапы о мундир мичмана Камимура-Родзянко и всячески демонстрировал нетерпение. Впрочем, его можно было понять и простить – не каждый день находятся пропавшие планеты.
