Москиты и у Дмитрия и у его преследователей были одинаковы. Обычно Симонов легко уходил от атаки неопытных пилотов повстанцев, но сегодняшнее преследователи умели летать не хуже него самого. Раз за разом Симонов уклонялся от вражеских ракет, но перехватить инициативу и контратаковать не мог.
— Говорит Тигр, — раздался в наушниках голос командира. — Задание выполнено. Всем — «ковер».
Легко сказать! Собрать свою эскадрилью Дмитрий не мог, и теперь приходилось действовать по правилу гвардейцев кардинала: «каждый за себя, Бог за всех».
— Я Орел, всем ковер, — прорычал Симонов, после чего совершил резкий маневр, невозможный в воздухе: развернувшись, он оказался обтекателю к обтекателю против ведомого преследователя. Залп лазерных пушек — и серебристая машина врага вспыхнула погребальным костром. Ведущий мятежник предпочел не испытывать судьбу и сбежал.
Дмитрий перевел машину в режим торможения. Двигатель выдал тормозной импульс, он развернул свой истребитель носом к Дальней. Когда «Мистраль» нырнул в плотные слои атмосферы, и огненная плазма закрыла кокпит, подполковник Симонов смог немного расслабиться.
Но ненадолго. Звон зуммера в наушниках известил Дмитрия о пожаре в левом двигателе. Прыгать было нельзя: летный скафандр предназначался для чего угодно, но не для баллистического спуска сквозь плотные слои атмосферы.
И вот, наконец, плазма за кокпитом погасла. «Мистраль» мчался над белой ледовой равниной, иссеченной черными трещинами. Зуммер вопил уже не переставая, свидетельствуя об угрозе взрыва.
— Я Орел, прыгаю! — крикнул Дмитрий в микрофон и рванул рычаг катапульты.
Выброшенный из машины, подполковник на мгновение завис в воздухе, и начал медленно спускаться, удерживаемый от падения гравитационным парашютом. Истребитель ушел к горизонту, и через несколько секунд превратился в огненный шар. Когда до Дмитрия донесся грохот взрыва, он вздрогнул: до смерти ему оставалось меньше минуты.
Аккуратно опустившись на прочную ровную льдину, Дмитрий осмотрелся. Неожиданно (с воздуха он ничего опасного не заметил) Симонов увидел странную тварь. Приземистое животное, похожее на длинную короткошерстую собаку, вышло из-за тороса. При росте человеку по грудь тварь была больше двух метров длиной, не считая длинного хвоста, расширявшего к концу, подобно ласту. Лапы твари также расширялись на концах, образуя подобие ласт, и притом были снабжены внушительными черными когтями. Морской дракон (именно так называлась эта ластоногая зверюга), открыла пасть, продемонстрировав внушительные клыки.
Дмитрию не хотелось больше никого убивать. Вынув ракетницу, он выстрелил в морду твари. Морской дракон по-собачьи заскулил, и помчался прочь, оставляя за собой темный след.
— Трусоват ты, братец, — сказал Дмитрий, усаживаясь на небольшой торос. — Совсем не как порядочный мятежник.
Теперь ему оставалось только ждать. В течение суток (пока не иссякнет запас энергии) Дмитрий мог не беспокоиться о холоде: скафандр позволял пилоту выжить и в ваакуме, при абсолютном нуле.
Сегодня его авиагруппа понесла потери, но выполнила задание: курьер прорвался к Дальней. А значит, Империя вновь одержала победу.
10 января 2768 г. Планета Дальняя, округ Порт-Артур.
— Аня, ты спишь? — голос подполковника Симонова, раздававшийся и наручного комма, заполнил комнату.
Спящая женщина повернулась на бок и застонала. Джон Риччи сел в постели, взял с тумбочки комм, и, ругаясь себе под нос, отрегулировал громкость.
— Аня спит, — проворчал он. — Ты что, Дима? Посмотри, сколько сейчас времени.
— Первый час ночи, — усмехнулся Дмитрий Симонов. — Что-то ты расслабился, десантник. А мы, летуны, воюем. На Дальнюю прибыл курьер от адмирала Сибирцева. С утра Головин собирает военный совет. Если тебя, Джон, на нем не будет, генералу это не понравится.
— Понял, выезжаю.
— Кстати, разбуди одну соню и передай ей, что меня спасли и благополучно привезли в Таллиевань.
— Так тебя сбили? — удивился Джон.
— Да. Когда прикрывал этого самого курьера. А, так вы не знали. Ну и ладно. Раз так — не буди Аню, пусть спит. Кстати, на полюсе сейчас полярный день. Так что ноги в руки и возвращайся на базу.
— Раскомандовался, летун, — проворчал Риччи. — Сейчас выезжаю.
Выключив комм, Джон стал одеваться. Неожиданно зажегся свет. Обнаженная Анна сидела в постели, держа в руках пульт управления домом.
— Ты уходишь? — спросила она.
— Да. Служба, — ответил Джон, надевая мундир.
— И ты вернешься?
— Конечно. — Джон обнял женщину. — Я вернусь, и мы еще поговорим, как нам жить дальше. Я тебя не брошу.
Выйдя из губернаторского дома, Джон сел во взятый им напрокат флаер, и, получив у охраны разрешение на взлет, ввел в автопилот место назначения — базу Таллиевань — и стартовал. Пилотом полковник был еще тем, и не собирался рисковать, пытаясь вручную провести флаер ночью, над горами. Вместо этого он откинулся в кресле и думал. Глядя на проносившиеся под ним поросшие лесом горные склоны.
Ему нравилась Аня Симонова. Конечно, она была далеко не первой его женщиной. И нельзя сказать, что он был безумно в нее влюблен. Но с другой стороны, пора бы ему остепениться, а не мотаться по чужим спальням.
— Именно так, — решил он, — Буду жив — женюсь на Ане. Надоело мне мотаться туда-сюда, словно шаттл.
10 января 2768 г. Планета Дальняя, база Таллиевань.
— Господа офицеры, восемнадцатого января Имперский Ударный флот атакует силы мятежников на орбите Дальней.
Фельдмаршал Дмитрий Головин (приказ о его повышении прибыл прошлым вечером с тем самым курьером) громыхнул о стол блистающим новизной жезлом.
— Я не знаю конкретных планов адмирала Сибирцева. Но наша роль в операции заключается в следующем: в 6:00 по Порт-Артурскому времени силы обороны Дальней должен атаковать флот мятежников силами авиации планетарного базирования. Наша задача — оттянуть на себя перехватчики Альянса, чем оказать поддержку палубной авиации Имперского флота, наносящей главный удар. Составление конкретного плана атаки адмирал оставил на наше усмотрение.
За овальным столом сидело примерно тридцать офицеров в званиях от майора до генерал-лейтенанта, и несколько гражданских. Полковник Риччи отметил, что его будущего шурина среди военных не было. По-видимому, подполковнику — командиру авиагруппы присутствовать на подобных совещаниях было не по чину (в отличие от штабных майоров).
