– Я не понимаю, о чём вы говорите, но если Наставница Сарашина в опасности, то мы должны ей помочь.
Григора кивнул:
– Если ещё не слишком поздно.
2
Кай и Григора вышли из сливных каналов в одной из основных узловых комнат у основания башни. Вспыхивали жёлтым светом люмы предупредительной сигнализации, у входа в одну из библиотек лежало несколько трупов, сложенных штабелем наподобие дров. Кая замутило от вони крови и острого химического запаха, сопутствующего лазерным выстрелам. Несколько отделений Чёрных Стражей, выстроившись в шеренгу, поливали внутренности библиотеки потоками жёсткого излучения.
Ещё одна группа трудилась над дверью в транс-зал Хора Примус, вставляя взрыватели в мелта-заряды. Позади команды подрывников нетерпеливо расхаживал Максим Головко, похожий на запертого в клетку хищника. Он был единственным из Чёрных Стражей, кто не надел шлем, что было откровенно оскорбительным выпадом в адрес псайкеров Шепчущей Башни.
Я вас не боюсь и не нуждаюсь в защите от вас, как бы говорил он этим поступком.
Несколько Чёрных Стражей, действуя с исключительной чёткостью и скоростью, развернулись лицом к появившимся из канала и навели на них винтовки.
– Стойте! – выкрикнул Григора. – Протокол "криптэстезия"!
Чёрные Стражи опустили оружие, и Головко зашагал к астропатам через их ряды. В библиотеку продолжали лететь выстрелы. Генерал-майор был бледным от бешенства, но Кай ощущал, что он в то же время испытывает огромное удовольствие от выполнения возложенных на него обязанностей ликвидатора.
– Я мог бы и сообразить, что вас принесёт в самое пекло, – сказал Головко.
– Сарашина внутри? – спросил Григора, протискиваясь мимо начальника Чёрных Стражей.
– С Хором Примус, – ответил Головко. – Вы знаете, что случилось?
– У меня есть подозрения, но нам некогда их обсуждать. Мы должны вскрыть эту дверь. Прямо сейчас.
Раздался взрыв, и из библиотеки вырвалось удушливое облако пыли, щепок и бумажной трухи. От стен отразился завывающий крик чего-то чудовищного. Шепчущие камни разлетелись вдребезги, издав хлопки, похожие на звук бьющегося стекла, и Кай ощутил, что его захлёстывает кровожадная ярость. Он ощерил зубы и стиснул кулаки, но всё прошло, как только Григора коснулся его плеча. Кай ощутил, как из него утекает злоба, и проморгался от кровавой пелены, застилавшей глаза.
Григора, не отнимая руки от плеча астропата, прижал вторую к шепчущему камню, пережившему всплеск псионической энергии.
– Соображай! – рявкнул он. – Держи свою защиту.
Кай кивнул, сгорая от стыда за то, что с перепугу позволил так ослабеть своим ментальным контрфорсам.
– Нуль-гранаты туда, – велел Головко. Его тон был грубым, но он говорил в рубленой и деловитой манере. – Не дайте этому повториться.
Каю никогда не нравился Головко, но он не мог отрицать, что генерал-майор только что выдержал псионическую атаку и даже не вздрогнул. Единственным, что выдавало усилия по её сдерживанию, была вена на виске, которая пульсировала, как напорная гидролиния. Головко заметил его взгляд и с ухмылкой покачал головой:
– Этого бойца так просто не передюжить.
Кай не ответил и сосредоточился на том, чтобы поддерживать собственную защиту от струящейся из библиотеки энергии. За дымом и нашинкованными трупами у входа можно было разглядеть извивающееся месиво из света и плоти. Это было чудовище, слепленное из мешанины всё ещё живых людей-вместилищ и растерзанной плоти, которое обрело форму и подвижность благодаря энергиям Имматериума. Кай отвёл глаза, когда эта сущность почувствовала его внимательный взгляд, и к двери рванулись жгутики света.
– Не смотри на это, – прошипел Григора. – Ты же должен знать, что к чему, как никто другой.
Формирующееся тело библиотечной твари прошил ещё один залп, за которым последовал глухой "бабах" пси-резонантных гранат. В ту же секунду воздух словно бы загустел и стал шероховатым, а бешеный псионический фон, исходящий от варп-отродья, уменьшился до переносимого уровня.
– Ельца, иди внутрь и вышвырни эту штуку из моей башни, – приказал Головко, после чего снова развернулся к транс-залу Хора Примус. – Что там с этим пробивным зарядом?
– Готово, сэр, – ответил техник-подрывник, отступая от двери с установленными на ней зарядами и передавая Головко пульт дистанционного управления взрывателями.
Кай и Григора вжались в стены. Головко встал перед дверью, снимая со спины массивный гранатомёт.
– Не забывай, что там внутри Аник Сарашина, – напомнил Григора.
– Мы не знаем, что там внутри, – ответил Головко. – Но если это враг, то он умрёт.
– Если ты её убьёшь, то ответишь перед Хормейстером.
Головко пожал плечами и вдавил в пульт кнопку активации.
Кай ожидал оглушительного взрыва и заблаговременно закрыл свои уши, но мелта-заряды просто засияли яростным бело-голубым светом, а единственным звуком было шипение металла, за какие-то секунды превратившегося в перегретый расплав. Заряды прожигали запор, и по резному фасаду двери стекали сгустки жидкого металла.
Головко выпустил из руки пульт и подхватил ей ствол гранатомёта.
Он распахнул дверь пинком ноги, и из распечатанного помещения хлынула масса невнятных голосов. Из транс-зала вырвались крики ещё не рождённых детей и вопли хладных трупов, пролежавших в земле тысячелетия. Хор мёртвых и умирающих сливался в один жуткий вопль страха и сожаления. Головко не дрогнул перед лицом этого урагана смерти, оставшись равнодушным и глухим к страданиям и недожитым жизням.
Кай ощутил натиск высвобожденной псионической энергии и содрогнулся, когда он смял его ментальную защиту. Он прочувствовал ужас каждой смерти, случившейся в транс-зале, воспринял последние секунды жизни каждого из астропатов. Это было невозможно, но по его щекам покатились слёзы. Из транс-зала лился тусклый свет, зыбкий и неустойчивый, как свечение маяка, горящего глубоко под поверхностью прозрачного океана. Из-за него Головко отбрасывал тень за своей спиной, и Кай мог бы поклясться, что на долю секунды его лицо превратилось в кровавую маску, как будто из его черепной коробки вырвался наружу какой-то кошмарный паразит.
– Так вы заходите? – спросил Головко, и виде́ние этой ужасающей раны исчезло. – Мне может потребоваться ваша помощь.
Григора отлип от стены, и Кай увидел, что он колеблется.
– Я с тобой, – сказал Кай. – Если Сарашина в беде, я хочу помочь.
Григора кивнул, и они двинулись за Головко. Вместе с ними пошла дюжина Чёрных Стражей, и они погрузились в зыбкий, неустойчивый свет. В транс-зале было холодно, как в промёрзшей тундре, и пол под их ногами хрустел свежим ледком. Деревянные панели нижних ярусов покрылись паутиной морозных узоров, а из вентиляционных отверстий ранцев Чёрных Стражей вырывались клубы пара.
