– Не знаю, – прохрипел я. Язык, действительно, слушался с трудом. Опёршись о край кровати, привстал, не отрывая взгляда от Каращука. Опустился на кровать – железный пружинный матрас жалобно скрипнул. – Не доппель точно. Предполагаю, что это от крови оборотня…
– О, уже интереснее, – протянул безопасник. – Я знаю, мне докладывали.
– Не врёт, – сказал Шнайдер.
Так, Волк, сосредоточься. Говорить всего нельзя – посадят в клетку как пить дать. Врать – тоже нельзя, по крайней мере явно врать. Нужно быстро брать нить разговора в свои руки, чтобы я вёл линию, а не они – тогда можно попытаться избежать вопросов, на которые нельзя отвечать правду.
– Только никто никогда не говорил, что можно напиться крови оборотня и стать оборотнем, – продолжал Каращук.
– Я не совсем оборотень, – буркнул я. – Это что-то другое… Я не могу просто так вот взять и превратиться.
– Конечно, не можешь, до полнолуния ещё далеко, – не удержался колдун. Так, а больше ничего не сказал – значит, лжи не почувствовал. И про Древних, выходит, не знает… Попробуем дальше.
Я исподлобья посмотрел на Каращука:
– Кажется, я только так и выжил на стадионе. Доппель несколько раз попал в меня, но раны затянулись. А до пистолета с серебром он дотянуться не успел. Тогда бы точно кирдык. Я вчера к чему нож и просил – сам проверить хотел. Попробовал просто с кровью и серебряной пулей. Очень хреново было…
– Правда, – откомментировал колдун.
Конечно, правда, а вы как думали? Чистейшая – просто не вся.
– Почему аура человеческая? – а голос у Каращука помягчел. Хороший знак.
– Вон колдун есть, спросите у него, – демонстративно огрызнулся я. Боль почти полностью прошла, чувствовал я себя гораздо лучше. – Я откуда знаю… Не будь у меня способности видеть в темноте – они вчера уволоки бы Славку.
Вот так. Полуправда – и сразу точное утверждение. Ну?
Судя по глазам Шнайдера, пока у меня всё получается.
– Королёв пришёл в себя ещё ночью, – сообщил Каращук. – Помнит только, как дошёл до квартиры, дальше – провал…
– Они его без сознания выволокли, говорю же, – начал было я, но безопасник меня перебил:
– Ты мне зубы не заговаривай! Что твои дружки в деревне сказали? Явно же спрашивал у них?
Я помялся, ощущая на груди прохладу амулета. И ответил абсолютно честно:
– Что я не простой оборотень, а что-то другое.
– Не врёт, – подтвердил Шнайдер.
Я еле удержался, чтобы не выдохнуть с облегчением. Рано, пока рано.
– Средство от этого есть? – почти без интереса спросил Каращук.
– Я о нём не знаю, – буркнул я. – И Колледж, уверен, не поможет…
Состроив гримасу, безопасник отработанным движением аккуратно вколол булавку в петлицу куртки, и я в который раз подивился его предусмотрительности. Явно ведь эта булавка у него появилась не сегодня!
Каращук сделал шаг в сторону, отобрал у бойца пистолет.
– Все выйдите, мы с Волковым… поговорим, – сказал он. – Будьте снаружи.
После того, как пятеро с явной неохотой вышли, прикрыв за собой дверь, безопасник взял табурет и уселся напротив меня – впрочем, у противоположной стены, и пистолет смотрит в мою сторону. Конечно, с серебром – иначе он вытащил бы свой «хай пауэр»…
Помолчал.
– Михалыч, я только вчера говорил, что когда-нибудь пристрелю тебя, – наконец сказал он. – Знаешь, как хочется?
Я решил, что вопрос риторический и стоит оставить его без ответа.
– И изучать тебя надо, и страшно, – продолжал Каращук. – Особенно сейчас, когда от Колледжа не знаешь что ждать… И им тебя отдавать нельзя. Сейчас – особенно.
– Они знают, – сказал я. – Думаю, уже знают. По всем правилам, должны знать. После стадиона – точно.
– Вот-вот, – невпопад ответил безопасник.
– Олег Богданыч… – я помолчал. – Я вчера смотрел на их пробой, и очень хотелось войти. И разнести там всё напрочь. Остановило именно то, что они наверняка готовы меня встретить. И встретят. Одному такое не сделать.
– Чтобы попасть к ним – нужно знать, куда и как они откроют пробой, – спокойно сказал Каращук. – И заранее подтянуть туда вооружённую опергруппу. Вчера шанс был, но мы его не предусмотрели. Сегодня уже поздно, второй раз они не попадутся.
– А ваш мобильный прибор, в «буханке», сможет пробить их защиту? – задал я давно мучивший меня вопрос.
Каращук зыркнул так, что правильнее всего было бы спрятаться под кровать.
– А, всё равно ты слишком много знаешь, – наконец пробурчал он, поджал губы. – Не уверен. По расчётам наших техников, если и сможет сделать дыру, пройти в неё удастся максимум троим-четверым, и то если повезёт. И это на максимальной мощности. Мало.
– Мало, – эхом отозвался я. – А если одним из них буду я? С обострёнными рефлексами и неуязвимостью ко всему, кроме серебра?
Теперь безопасник посмотрел на меня так, словно видел впервые:
– Ты ж сам сказал, что они скорее всего знают о твоих… способностях.
– Да. Если играть по их правилам. А если они меня не ждут?
– А если ждут? – Каращук устало покачал головой. – Волков, ты один из наших аргументов в торге с ними. И ты хочешь сам к ним отправиться?
– А что делать, надо как-то этот узел рубить, – развёл я руками.
Сцена, конечно, та ещё: Каращук сидит с пистолетом, и я напротив – на кровати, в одних труселях и майке. И я учу его штурмовать Колледж. Обхохочешься…
Безопасник встал:
– Одевайся…
Я посмотрел удивлённо, но он, поставив ТТ на предохранитель, опустил его:
– Одевайся, иди чаю попей, и надо работать. Нутром чую – Колледж сегодня очередные требования выставит… Только учти – при тебе теперь всегда будет боец. С серебром. Пока не поймём, куда тебя занесло…
Наверное, будь я один – запрыгал бы от восторга. Неужто прокатило? Программа-минимум выполнена – в клетку меня не посадят, по крайней мере сейчас. Правда, и далеко не отпустят. Каращук не дурак, и прекрасно понимает, что в этой ситуации союзника с частичной неуязвимостью надо держать при себе и использовать… особенно такого, хм, везучего, как я.
– Давай, выходи, ждём тебя, – сказал безопасник, взявшись за ручку двери. – И о том, что сейчас, с утра, здесь было – ни слова, вообще. Даже если все свои. Понял?
Я пил в дежурке чай с сухим печеньем и размышлял.
Что дальше?
Оружие моё благополучно «испарилось» из комнаты. Конечно, дома ещё кольт и СКС, но до дому меня сейчас вряд ли выпустят – а может, уже и те стволы конфисковали. Значит, сидим пока что в Управе. Случись что серьёзное – вернут стволы как миленькие. Главное, Каращука из виду не терять – но, думаю, он об этом и сам позаботится.
Какой шаг сделает Колледж? Молчание, надо сказать, затянулось – хотя уже одно то, что город уязвим перед вторжением через пробои, многого стоит. Особенно если это правильно подать – например, в центре города появляются твари, рвут людей, прибывают силовики, силовики не справляются… и появляются Колдуны, все такие в белом, и всех спасают.
Отличная идея – с одной оговоркой. Город патрулируется гораздо плотнее, чем раньше, а пробой – штука так или иначе малоуправляемая, если я правильно понял. Будь не так – тех мотыльков вывели бы напрямую на меня, а не на задворки домов. А может, это зависит от колдуна, который наводит искусственный пробой…
Наводит. Вот оно что.
Сто к одному, что для того, чтобы открыть пробой куда-то, нужен некий ключ. Как там говорила бабка Зина?
«Ключ должен связывать тебя и то место, куда ты хочешь попасть».
Я аж вскочил – бродящий тут же боец Каращука схватился было за пистолет, но так и застыл – потому что застыл и я.
Точно. Ключ.
Что-то, что связывает колдуна и то место, куда он хочет открыть пробой. Именно этого у меня не было тогда, в горящем доме.
А это значит… Значит…
Я осторожно сделал бойцу успокаивающий жест и снова сел. Взял ополовиненный стакан с чаем, хрустнул очередной печенькой.
Это тема для подумать.
