ж, попробуем пение. Чукчи меня когда-то учили горловому пению, но выходило это у меня куда хуже, чем у них. Видимо, пришло время подтянуть навык. И я принялся издавать гортанные звуки. Я даже старался двигаться так, как это делали шаманы. Только бубна у меня не было. Сначала мне даже показалось, что я что-то почувствовал, но потом оказалось, что это обычное состояние после того, как твой мозг подвергается вибрациям от твоего же голоса. И следующий день мне это очень наглядно разъяснил, когда у меня к вечеру разболелась голова.
Однако, все же, я смог проверить сети и оказался крайне доволен уловом. Две довольно большие рыбины. Они очень напоминали семейство лососёвых, но я бы не взялся это утверждать. Мясо у них такое же розовое, но вот внешне они не были похожи ни на одну красную рыбу, что я знал.
Но на этом сюрпризы не закончились. Когда я упаковал добычу в сани, то заметил, как издалека в мою сторону движется огромное лохматое чудовище. Я догадывался кто это, но дожидаться его не решился. Настало время проверить третий вариант медитации — бег.
Бегать по снегу в снегоступах — то еще удовольствие, но убивать животное, даже настолько опасное, мне бы не хотелось, особенно если есть возможность избежать этой встречи. Поэтому я закинул пожитки в сани и рванул в сторону своей пещеры. Однако далеко уйти мне так и не удалось. Огромный лохматый зверь уже напал на мой след и отпускать не собирался. Я решил объединить попытку найти свой способ медитации и при этом увеличить свои шансы сбежать от преследователя.
Применять ману для укрепления тела нельзя, а значит применим сознание. Я просто сосредоточился на своих ощущениях. Мне нравилось, когда мои мышцы болели от усталости, нравилось рваться вперед и достигать поставленной цели. Поэтому я решил, что мне, как можно скорее надо добраться до моего временного жилища и прибавил скорости. Я помнил, как мое тело двигалось, когда я усилял его маной. Я помнил все и сейчас делал то же самое. Конечно, такой же скорости я не развил, но зато получил сразу два плюса: во-первых, я что-то почувствовал, когда бежал надрываясь. Меня как будто начало растворять в окружающей среде. Правда, это было нечасто и недолго, но все же зачатки медитации появились. И во-вторых, я добежал почти до самого дома, когда Йети меня все же догнал.
Я остановился и развернулся к зверю, медленно вытаскивая свой одноручный стальной меч. Йети, рыча, начал обходить меня по кругу, а я так же по кругу обходил сани, оставаясь к нему лицом. Наконец, зверю надоело, и он прыгнул на меня, ударив когтистой лапой и поднимая клубы искристого снега. Я откатился в сторону. Ну, как откатился. То место, где меня застал Йети, вовсе не было твердым. Снег тут был довольно рыхлым, и я, прыгнув в сторону, просто увяз в нем. Но довольно шустро поднялся. Однако контрудара у меня не вышло. Йети быстро развернулся и попытался ударить меня сверху. Пришлось опять прыгать, но в этот раз я уже не стал перекатываться, а только отпрыгнул в сторону, после чего поспешил за спину зверю и резанул его по голени.
Однако Йети быстро среагировал, и я чуть было не угодил под его удар, но повторив такой же трюк, я подрезал великану и вторую ногу, после чего тот уже рухнул в снег, но вместо того, чтобы пытаться отползти от меня, он наоборот пополз к моим саням. Я уставился на него с недоумением, поэтому нападать на него не спешил, а решил понаблюдать, что же он будет делать дальше. Йети дополз до саней, взял одну рыбину и прижал ее к груди.
— Так ты голодный, что ли? — догадался я. — А чего в драку-то полез?
И тут же вспомнил, что он пытался меня обойти. А я закрывал собой сани, пытаясь оставаться лицом к противнику.
— Н-да, нехорошо получилось.
Надо было это все исправлять. Но как? Я подрезал Йети ноги, и он теперь долго не сможет ходить. Пришлось перевязать ему раны, хоть он и огрызался, а потом строить огромное Иглу вокруг него.
— Ешь, чего не жрешь? — недоумевал я, глядя на то, как зверь прижимает к груди рыбину. — Не стану я ее у тебя отбирать.
Но Йети даже и не притронулся к ней. Пришлось идти в пещеру — за мясом.
Добравшись до дома, я застал ту же картину, которую уже однажды видел. Прямо дежавю какое-то. Снова под подвешенным мороженым мясом стоял северный лис и жадно пускал слюни. Только на этот раз он обратил на меня внимание и слегка отступил назад, но сбегать не стал, а просто пригнул уши и прижался к полу.
— Я так понял, харчеваться ты намерен у меня? А что ты будешь делать, когда я уйду? Сдохнешь ведь с голоду. Ладно… Ешь. Я отрубил кусок мяса и кинул песцу. Тот схватил его и убежал в угол пещеры. Теперь надо накормить еще одного голодного. Но сначала не мешает отоспаться.
Хорошенько выспавшись, я отрубил большой кусок мяса и оставил его себе, остальное положил в сани, не забыв добавить немного мороженых потрохов и собрать еще кое-какие вещи, после чего отправился назад — туда, где лежал Йети.
Зверь так и не выбрался наружу, хотя мог это сделать, проем я оставил достаточно большим, чтобы он мог на четвереньках выходить наружу. Когда я забрался в Иглу, Йети сначала зарычал, но видя, что я не предпринимаю никаких враждебных действий, вроде успокоился. Я отрезал кусок мяса от той ноги, что привез, а остальное кинул зверю.
— Ешь.
Йети понюхал мясо и тут же его поднял, прижав к груди так же, как делал это с рыбой. Рыба тоже, кстати, была не тронутой.
Я сплюнул.
— Да почему ты такой тупой? Ешь, тебе говорят. Тебе есть надо, а то не поправишься.
Но Йети лишь сильнее прижал к себе рыбу и остатки ноги ларга.
— Как знал. Ладно. Жди здесь, сейчас вернусь.
Я вышел на улицу, поднял веревку от саней и только собрался вернуться в Иглу, как заметил песца, прячущегося за сугробом.
— А ты что тут делаешь? Выходи, я тебя вижу.
Но зверек и не думал выходить.
— Ты, правда, решил, что твоя маскировка настолько идеальна, что тебя не видно?
Ни шелохнулся. Тогда я отломил кусочек потрохов, что лежали в санях, и почмокал, подзывая северного лиса, как собаку. На эти звуки морда пушистого зверька тут
