Схрон. Дневник выживальщика. Книга 7. Underground - Александр Сергеевич Шишковчук

Но бабки-предательницы все равно не смогли бы наладить свой бизнес на его семках. Если они пытались их самостоятельно высаживать, урожай получался хилый, стремный. Секрет знал только Дима.

Вскоре он стал сказочно богат, даже по меркам взрослых. Районные менты не трогали юного спекулянта, ведь они все жрали с его руки.

Все хотели с Димой дружить. Телки вились косяками. Старшеклассницы, отборные школьные красавицы вставали в очередь, чтобы отстрочить молодому упитанному бизнесмену. Он старался выбирать рыжих, однако не получал от них удовлетворения в полной мере. Не было того пульсирующего жара, как тогда, когда он прятался за печкой в странном помещении. Лена так и не выветрилась из головы. Как вернуться к ней, как ее найти? Дима не знал.

А вскоре случилось то, что привело к полному краху его молодую империю.

История Спауна

Дима сидел в гостиной комнате и занимался важным делом, пересчитывал купюры — мятые рубли, трешки и пятерки. Затем обматывал их черными резинками от маминых бигудей и складывал в коробки из-под обуви. Множество таких коробок стояли на столе, под столом, на подоконнике. Эта была выручка за последнюю неделю торговли его фирменными семками. Теперь нужно было утащить все это к знакомым фарцовщикам, чтобы обменять на более крупные деньги.

За этот год обстановка в хате сильно изменилась. В этом тоже была заслуга талантливого сына. Родители поддерживали Диму во всех начинаниях. В комнатах появился дорогой паркет, старинная мебель, золоченые шторы, вазы, картины и прочая мишура. Над диваном, где сидел юный махинатор (диван, кстати, был 19 века), висело старинное ружье. По слухам, с ним охотился сам Чехов Антон Павлович. Неизвестно, было ли оно подлинным и кого заслуженный классик там у себя отстреливал, но выглядело ружье внушительно. Батя прикупил его за баснословную сумму на черном рынке. Ведь хранить такие деньжища было негде. Приходилось вкладываться в предметы роскоши и антиквариат.

В этот момент раздался громкий топот. Дима, вздрогнув, спрятал коробку под диван. В прихожей хлопнула дверь, в квартиру ворвался батя. На нем не было лица. Точнее оно было красным, очки набекрень. Батя шумно дышал. Таким напуганным Дима не видел его никогда.

— Где мать?! — заорал батя.

— В театр пошла, — ответил Дима. — Пап, что случилось?

Отец не отвечал, он принялся метаться по квартире, распахивая шкафы, трюмо, антресоли. Вытаскивал из них вещи, швырял на пол, перебирал.

— Отец! Что случилось?! Что ты ищешь? — закричал Дима.

— Они арестовали Радионова! И Захарецкого! — Это были батины коллеги-ученые из института коноплеводства. — Они придут и за мной! Надо уезжать! Срочно! Господи, как не вовремя, как не вовремя… мы уже были на пороге великого открытия! Где же мать!..

— Пап, не переживай, — попытался успокоить его сын. — У меня подвязки в милиции. Откупимся.

— Милиция! — Отец запрокинул голову и нервно захохотал. — Если бы милиция!

— А кто тогда?

— Бери выше! КГБ!

Дима похолодел.

Отец вытащил из прихожей чемоданы и стал утрамбовывать в них свои документы, заметки, матушкины драгоценности. Дима принялся укладывать деньги, хотя и понимал, что утащить все будет нереально.

— Сын! Бросай это грязное дело! Вызывай такси! — взвыл отец.

— А как же мама?! Мы оставим ее?

— Не говори ерунды! Мы заберем ее из театра. В какой она пошла?

— Я не знаю… — Диме хотелось расплакаться. Все происходящее казалось нереальным, будто дурной сон.

— Ничего, ничего! Мы что-нибудь придумаем! Мы напишем записку!

Дима кивнул и побежал к телефону. Чертов аппарат был тоже из антикварной лавки. Диск набора цифр вращался с отвратительным хрустом и пенсионерской неспешностью. Пацан поклялся себе, что если они выберутся из этой передряги, то он окружит себя только современными импортными вещами. Последовали бесконечные гудки. Щелчок. Наконец-то!

— Служба такси, — раздался сонный бабский голос. — Куда машину по…

Хххрррффффщщщщ!!! Связь оборвалась. Это не могло быть совпадением.

Дима швырнул дурацкую трубку и бросился к окну. Жили они в добротной «сталинке». Часть окон выходила на Кутузовский проспект, часть в аккуратную коробку двора.

И сейчас их всегда уютный тихий дворик заполнялся ревом милицейских сирен, визгом покрышек подъезжающих «бобиков», «воронков» и черных «волг». Выскакивали бойцы в шлемах, в бронежилетах и с автоматами, а также люди в штатском, которые размахивали руками, раздавая указания. Милиционеры деловито отцепляли двор, сгоняли старух с лавок и мамаш с колясками.

Спаун отпрянул от окна. Зачем-то задернул штору.

— Пап, они уже здесь! — крикнул он.

— Проклятье! — взрычал взъерошенный отец.

Он прямо в ботинках запрыгнул на диван и сорвал со стены чеховское ружье.

— Папа, нет! Что ты делаешь? Давай сдадимся!

— Я не позволю им погубить дело всей моей жизни! — Батя загнал в стволы два патрона, оттянул два массивных курка и швырнул сыну патронташ. — Держи. Будешь подавать боеприпасы.

Отец отдернул штору, запрыгнул на подоконник.

— Убирайтесь, проклятые сатрапы! — заорал он. — Вам не взять меня, кровавые псы режима!

— Гражданин, сдавайтесь немедленно! — прогремел суровый голос из матюкальника. — Или мы откроем огонь!

— Ха-ха! Вот вам, жрите! — Батин лакированный ботинок с силой ударил по одной из коробок.

Облако денег шелестящим конфетти взметнулось над московским двором. Отец стал выпинывать и другие коробки. И хоть он и творил полную ахинею, сердце Димы преисполнилось необычайной гордостью и восхищением. Батя преобразился из чинного академика в одного из героев зарубежных фильмов, типа Адриано Челентано, Аллена Делона или Жана Поля Бельмондо.

ТАДАМ! ДЫЩЬ! — жахнуло тяжелое чеховское ружье.

Гостиную заволокло дымом, а батю снесло отдачей, но он удержался на ногах, ловко спрыгнув на паркетный пол.

В ответку ударили десятки очередей, взрывая стекла и дорогую лепнину на потолке. Дима пригнулся, зажав уши руками.

— Не стрелять! Отставить! — хрипел матюкальник. — Живьем брать!

— Патроны, сын! — велел отец, смахнув со лба седую прядь.

— Держи, папа!

Батя перезарядился и, улучив момент… ТЫ-ДЫЩЬ! ТЫ-ДЫШЬ! Кто-то на улице пронзительно заорал.

— Так вам, скоты! — скалился он. — Так вам, невежды.

Дима сунул еще пару увесистых патронов в сухую батину ладонь.

Отец выискивал новые цели. В этот миг входная дверь вздрогнула от удара.

— Всем лежать, суки! Не двигаться! — орали из-за двери.

Батя, схватив Диму за рукав, укрылся вместе с ним за диваном. Стволы ружья синхронно отрыгнули огнем. Сквозь дым пацан увидел, что в двери образовались две огромные дыры с рваными краями. Оттуда неслись яростные вопли.

— Еще! Еще патронов, сын!

Но только батя успел перезарядиться, как тугая волна ударила по перепонкам. Входную