Настроение улучшалось с каждым днём. Простые естественные потребности окружающий мир удовлетворял, ничего не требуя взамен. Правда, насколько она помнила, предстоял период дождей, когда природа-матушка могла повернуться к ней совсем другим боком. Но до него ещё далеко. Успеется и укрытие построить, и припасти чего-то впрок.
Трижды встретила оборудованные людьми временные пристанища — прочные маленькие навесы, огороженные крепкими щелястыми стенами. Присмотрелась к тому, как местные жители их оборудуют — опыт аборигенов стоило перенять. И ещё хотелось понять, зачем приходили сюда люди группами по два-три человека, останавливаясь ненадолго то там, то тут. Понятно, что это не для промысла зверя — не на себе же мясо нести сотни километров, пока оно не протухнет. И вообще, добыча должна быть компактной, но ценной. Старатели? Собиратели каких-то редкостных растений? Или плодов? Искатели какого-нибудь местного женьшеня? Всё может быть.
* * *
Две с лишним недели Дара плутала между распадков и ущелий, долин и гребней, пока не поняла, что дальше местность понижается. Она перевалила хребет через один из промежутков между горами, так и не увидев ни одной заснеженной вершины. Ближайшая к ней по эту сторону Ново-Плесецка — пик Эскапизма — где-то на юге, но до неё ещё далеко. А она забрела в просторную долину, по дну которой раскинулось длинное озеро с просторными луговинами по берегам. Пологие склоны этой низины покрывают весёлые прозрачные леса, хрустальный водопад журчит, а не ревёт, потому что падает многими невысокими порогами, словно приглашая поплескаться в своих чистых струях.
Душа просто запела от желания остаться здесь.
* * *
Снайпер — это хомяк. Так уж складывается по жизни, что чего только не понадобится для оборудования позиции! Поэтому в небольшом рюкзаке Дары припасено множество безумно полезных вещей, абсолютно не нужных ни одному нормальному горожанину. Основное требование к ним — лёгкость и компактность, потому что всё приходится носить на себе. Понятно, что ни для нормального топора, ни для такого необходимейшего предмета, как лом, ни даже для самой крошечной кувалды места там не нашлось. Тем не менее один из ножиков, взятый в первом выигранном бою в качестве трофея, у неё сохранился. Прямое лезвие его длиной в пару ладоней, по задней кромке оказалось вызубрено и нормально перепиливало нетолстые деревяшки.
Конечно, утраченное в перестрелке мачете то и дело, как живое, вставало перед глазами, вызывая тоскливые вздохи, но, что есть, то есть. Соорудить крепкую клетку с прочной крышей можно и с имеющимся инструментом, связав жерди лианами и покрыв кровлю широкими кожистыми листьями.
Дара долго придирчиво выбирала подходящее место для жилища, а потом терпеливо возводила его в нескольких шагах от опушки под раскидистыми кронами дымчатых орехов. И сверху не видно, и провизия под рукой, и до родничка близко. Памятуя о том, что оказалась по восточную сторону от Большого Хребта, позаботилась о том, чтобы настелить пол из тех же жердей, приподняв его на полметра над землёй — в этих краях могут водиться землерои. Противные грызучие твари делающие землю, в которой обитают, удивительно плодородной. Так вот — эти места входят в их ареал. А растительность тут так и прёт. Просто сплошное буйство жизни.
Животный же мир, наоборот, проявляет заметную сдержанность. Копытные появляются на луговинах ненадолго. Хищники, а это преимущественно серые амфиционы, обычно деловито следуют транзитом. Грызунов, живущих в земле, ни разу приметить не удалось, зато прыгающих по веткам и карабкающихся по стволам тварей — видимо-невидимо на любой вкус. Есть среди них и плотоядные — разные виды куниц.
Рыбы в озере много, на согнутый из булавки крючок клюёт хорошо. Одна беда — солонка, что прихватила с собой ещё с круизного лайнера, быстро иссякла. Да и домашней утвари элементарно не хватает. Не то, что тарелок, даже кастрюльки или котелка, и тех у неё нет. Не говоря уж о сковородке или хотя бы растительном масле.
Дара методично обходила «свои владения», изучая их хозяйским глазом. Отыскала сливы, несколько лопушков, сердцевина которых вполне приемлема на вкус, травку со съедобными листьями. Не крапиву, а на салат похоже. Давно, ещё в детстве, когда её вместе с другими малышами готовили к жизни здесь, учитель говорил, будто ядовитых растений на Прерии мало, токсичность у них невысокая, и все они, как будто нарочно, чтобы не попасть в пищу к человеку, отличаются мерзким вкусом. То есть можно смело пробовать всё подряд. Ещё она припомнила, что насекомых найдено было не более тысячи видов, однако опасными считаются несколько пород пчёл и что-то ещё мохнатое и противное. Зато личинки древоточцев даже рекомендуются в пищу, если торопишься и некогда заниматься добычей чего-нибудь более благородного.
Так вот, этих самых личинок древоточцев в здешних краях не встречалось, по крайне мере, на упавших стволах. И это тоже говорило в пользу наличия тут землероев.
Многообразие ландшафтов для столь небольшого участка местности оказалось поистине поразительным. Верховое и низовое болота, прибрежные песчаные косы и язык прерии с высокой травой, склоны любой крутизны, покрытые то мелкой «зелёнкой», то вековым бором. Светлые мелколиственные леса и тенистые широколиственные, гладь озера с берегами скалистыми или отмелыми, поросшими камышом. Всего не перечислишь. Если бы Дара искала место для устройства снайперского полигона, то о лучшем и мечтать не стоило.
Невольно принялась «примерять» на себя выбор позиции для засады, или для действий по поддержке обороняющегося подразделения, или для обеспечения выдвигающейся штурмовой группы. На каждый случай свои требования. Сама не заметила, как начала такие местечки осматривать придирчивым взглядом профессионала. И тут же вспомнила, что снайпер, это не только хомяк, но и параноик. Потому, что теперь каждое движение ветви или шевеление травы анализировались и оценивались.
Полчаса таилась под прикрытием молодого каштана, пока не убедилась окончательно в причине одного из подобных событий — лесная козочка объедала кустарник, шевеление которого и вызвало насторожённость. Еще несколько похожих «неправильностей» глаз тоже отметил, но подозрительные места предпочла обойти и не приближаться к ним вообще — начали просыпаться навыки, усвоенные в детстве, когда она ходила в детский садик, где деток готовили правильно гулять и по лесу и по горам.
Собственно, навыки эти не были забыты. Уроки Егора Олеговича ложились на подготовленную почву и легко воспринимались разумом девочки, которую с младых ногтей учили внимательно смотреть по сторонам и обдумывать увиденное.
