Я понимал, что это не только безрассудство, это просто глупость, помноженная на безысходность. Мне если честно так и хотелось все отменить, бросить к едрёне-фене все попытки что-то сделать, и спокойно в роли питекантропа жить и наслаждаться существованием в милой сердцу пещерке, ловить устриц и сидя у костра любоваться звездами, радуясь, что жив. Разве плохо?
Кстати я так и не спросил, есть здесь луна или нет? Да….. Так и хочется сказать себе: "Трусишь Федя? Тру-у-у-сишь…, но пойми, надо. Надо Федя!
Так рассуждая, и уговаривая себя, я продолжал заниматься с помощью моих друзей подготовкой к постройке плота. Я решил его построить в два наката, внахлест. И чем больше по размерам, тем лучше. Не потому что нас четверо, а потому что большой плот труднее будет перевернуть, даже если и попытаются звери вспрыгнуть на него. Наверное, имея ласты, они могут развить достаточную скорость при плавании в воде и, развив, запросто вскарабкаются на помост. Я видел, как это делают дальневосточные тюлени. При такой большой массе и кажущейся неповоротливости они вспрыгивали на возвышения не меньше трех метров высотой, причем легко, и непринужденно. Эти же "не пойми – толкай", вполне, как мне кажется, могут также легко вскарабкаться на возвышение, и размеры не помешают. А может, все-таки помешают? Скоро узнаем.
К постройке плота мы приступили после того как немного перекусили и отдохнули. Я объяснил, что хочу соорудить, и как мы это будем делать. Никогда не видевшие подобные сооружения воочию они с трудом понимали, как это можно из груды бревен создать что-то типа лодки.
– Ничего, не боги горшки обжигают, вы делаете то, что я вам говорю. Вот сейчас в первую очередь давайте найдем три бревна примерно одинаковой толщины, желательно без сучков. Мы их будем использовать как катки. Плот должен получиться тяжелый, и мы его не сможем столкнуть в воду, а эти катки нам помогут.
Оказалось что это самое трудное дело. Найти в куче принесенных бревен ровные, без сучков и достаточно целые бревна было трудной задачей. Но нашли, и я продолжил объяснять и одновременно делать совместно с помощниками уже сам плот.
– Теперь на них выкладываем бревна, желательно укладывать в этот ряд крупные по размерам. Затем начинаем переплетать лианами, увязывая бревна, как можно плотнее друг к другу. Эти заменители веревок можно не экономить, в лесу таких растений хватает. Зато плот не расползется сразу.
Мои объяснения ребята воспринимали хоть и недоверчиво но, тем не менее, все старались делать как я и говорил. У них уже не возникало вопросов: – откуда мне все это известно, привыкли. Работая, таким образом, мы провозились до самого вечера, и естественно возникла необходимость подумать о ночлеге. Прошлую ночь мы провели в горах и спали, если это можно назвать сном, на голых камнях. Здесь, в лесу, можно было конечно устроиться более удобней. Хотя бы подстилку устроить из лапника. Но меня что-то не прельщала подобная перспектива оставаться здесь на ночь. Да и моих друзей сама мысль ночевать рядом с этими страшными на вид зверьми уже заранее заставляла дрожать от страха. Мы приняли решение вернуться наверх, подальше от хозяев. Тащить обратно мешки с пищей для ерликов не хотелось, и мы их затащили на одно из деревьев, благо, что ветки расположены были достаточно низко от земли. Предложенную мной возможность устроить себе лежбище на этих деревьях ребята хором отвергли, и мы отправились обратно к выходу из котловины. По пути я присматривался к лежащим остаткам погибших деревьев желая найти подходящую длинную лесину с сучками, чтобы использовать ее вместо лестницы. Такую корягу мы нашли почти возле расщелины, кое-как обломали сухие остатки ответвлений и прислонили к стене, которая в результате долголетнего использования ее в качестве "стены наслаждений" была вылизана настолько ровно, что ни ступеньки, ни выступа на ней найти было невозможно. Поэтому наша "лестница" была очень кстати. Меня как более легкого пустили вперед. Достать до края обрыва мне не удалось и пришлось слезть, чтобы пропустить вначале Пероса, а уж затем я полез, используя и бревно и Пероса в качестве лестницы.
Пока дошли, пока вылезли, наступила ночь. Я уже отмечал, что здесь ночь наступает сразу и безо всяких сумерек. Просто был день, светило солнце и стоило только ему скрыться, как тут же ночь наступила. Звезды же появлялись на небосклоне только часа через два. Я пока так и не разобрался, сколько в здешних сутках часов и как здесь все это обзывается. Чересчур много информации поступает в мою голову, не успеваю осмысливать. Да еще и не достаточно хорошо усвоил разговорную речь. Зачастую мне приходится просто домысливать самому то, что услышал. Правильно или нет, понимал, не знаю пока? Все в тумане и в непонятках. Иногда окружающие меня люди смотрят на меня из-за этого с большим сожалением. Ротана все-таки рассказала о моей головной травме, и они теперь все меня жалеют и сочувствуют.
Ночевали уже вторую ночь на камнях, и я опять, чтобы уснуть потом сразу, взял на себя дежурство в первую смену. Каким образом распределять по времени дежурство ни я, ни ребята не знали и поэтому каждый дежурил ровно столько, сколько выдерживал. Хорошо еще, что они согласились со мной в необходимости подобного мероприятия, хотя и не поняли ради чего это. Привыкли, что дежурят только стражники, а рабы спят всю ночь, не беспокоясь о том, что кто-то может напасть на них. Я же терзаясь всякими мыслями, не мог сразу заснуть, поэтому и брал на себя первое дежурство, причем сидел, как мне казалось не меньше половины ночи. Что только не передумал за эти часы, проведенные в непроглядной темноте. Особенно меня мучили мысли, правильно ли я делаю, оставаясь в живых, нужен ли я тут или без меня им было бы проще и спокойней. Все мои родные и близкие люди, что окружали в настоящий момент меня, даже и не догадываются, кто на самом деле находится рядом. То, что по первости я чуть ли не прыгал от счастья и восторга, сейчас стало ставиться мной под сомнение. А так ли уж хорошо, что я живой? Судя по тому, как я живу, мне все больше и больше начинает казаться, что было бы может лучше и вернее умереть. Зачем я здесь? Ну, ладно, пусть это будет уже свершившимся фактом, и мне, и моему сыну так хотелось, я даже тешил надежду, что тело, которое я занял тоже радо мне, также рады и родственники, что остался живым их Семес. Все так, не поспоришь с этим, да и ненужно. Но что выходит? Обманываю я всех, да и себя тоже? Нет, Федя, не так. Несмотря ни на что ты до безумия рад, что хоть в таком виде, но живешь. Вот это и есть главный итог всей этой эпопеи.
И вот такие мысли, продолжают меня мучить, и по сей день. Правда стал замечать, что я больше думаю уже не только о себе и своих сомнениях. Я стал думать, как дальше жить, что надо сделать, чтобы выйти из цейтнота? Как накормить людей, во что одеть? И ведь чем дальше, тем все больше и больше появляется проблем, которые надо решать, не откладывая на завтра. И честное слово меня это бодрит, меня все это заводит, и мне все больше и больше нравиться жить, и делать все для того чтобы выправить положение в какое все мы попали не по своей воле.
