— А коли так, так и заезжайте.
В организационной суете полтора часа пролетели совсем незаметно. А чего вы хотели? Машины на мойку по очереди загнать да из шланга отмыть. Потом внедорожники назад во внутренний двор перегнать. Часовых и возле них, и возле «брони» выставить и смены караулов на всю ночь расписать. Пусть Прохоров своей пустующей виселицей и гордится, но Устав гарнизонной и караульной службы никто не отменял. Опять же, если хочешь, чтобы к тебе в незнакомом месте отнеслись серьезно — так и веди себя серьезно, а будешь похож на беспечного и доверчивого дурачка — так и воспримут. Потом — за комнаты заплатить и вещи в них поднять. На третий этаж, между прочим. А ведь у нас не только баулы, рюкзаки и ранцы с барахлом, но и оружие, боеприпасы. Да, большую часть мы вместе с турецкими деньгами в мешках в «свинобразе» заперли. Но и оставшегося вполне хватило, чтоб упреть, туда-сюда по лестнице бегаючи. Потом — ужин заказать, потому как на прибытие трех десятков новых постояльцев на ночь глядя тут явно не рассчитывали. Насчет бани договориться, да и просто как следует физиономию и руки отмыть, прежде чем за стол садиться, тоже не мешает. Нет, оно понятно, что я все-таки командир и не все вышеперечисленное сам делал. Ту же помывку и осмотр техники водители проводили, я только приказ отдал и потом результат проконтролировал. А вот вещи все равно таскать пришлось наравне со всеми, я ведь не генерал пока, и даже не полковник. А барахла всякого — много. Так что, командир ты или нет, один черт — подставляй спину и погнали круглое носить, квадратное катать. Все что денег касается, мне тоже спихнуть не на кого, остальные у нас, с точки зрения отчетности, лица «материально безответственные».
Одним словом, когда Прохоров, как и обещал, зашел поболтать, я только-только плюхнулся на лавку в бывшей школьной столовой, выполняющей теперь почти те же самые функции. Разве что вместо киселя и компота тут подают водку и пиво, а вместо слоек и ром-баб… А вот чем именно тут кормят мне еще только предстоит выяснить.
— Как устроились? — деревянная скамья тихонько скрипит под немаленькой тушей начальника охраны, когда он приземляется за стол напротив меня.
Устроились мы неплохо. В комнатушках на три человека каждая. Хозяева «Рощи сильно мудрить с перепланировкой не стали. Они просто перегородили бывшие учебные классы тонкими стенками из досок, обшитых фанерой и гипсокартонном, и пробили в каждый из таких вот «аппендиксов» отдельную дверь из коридора. Получились длинные и узкие конурки с окошком в дальней стене, в которые из мебели только и влезли, что три кровати с армейскими панцирными сетками и шкаф для одежды. По два душа и два туалета на этаж. Словом, гостиница «Урожай» в каком-нибудь Мухосранске по сравнению с этим — просто «Хилтон». Про ту же «Псарню» даже и вспоминать больно — вот где хорошо жилось. В одном нам повезло — окна наших комнатушек во внутренний двор смотрят и внедорожники из них видны — словно на ладони. В общем, не фонтан, но с учетом обстоятельств, считаю — вполне терпимо. Так я ему и сказал. Тот лишь кивнул согласно.
— Я ж говорил, нормальное местечко, и кормят нормально.
— Возможно, — хмыкаю я. — Сейчас и проверим.
Право заказывать я доверил своему собеседнику. Он все-таки местный, наверняка лучше меня знает что тут и как. Мои доблестные орлы, занимающие столики вокруг, бросают в нашу сторону внимательные взгляды. Ну, да, кто бы сомневался: все пищевые эксперименты ставятся на самом бесполезном члене экипажа, то есть на горячо любимом командире. Сейчас посмотрят, что именно я взял, выждут минут десять-пятнадцать, не помру ли, а уж потом и сами к еде приступят. Негодяи! Прохоров отнесся к моему явственно видимому затруднению с пониманием, и заказал у подошедшего к столу официанта солянку и мясо с картошкой. Когда заказ принесли я, стараясь не привлекать внимания, вытащил из набедренного кармана штанов «горки» маленький бытовой радиометр, и проверил им принесенную тарелку. Увидавший это Прохоров чуть солянкой не подавился.
— Ты чего вытворяешь? Убери, пока хозяин не увидел. Это ж оскорбление, причем серьезное.
— Ну, извини, — бурчу я чуть слышно, убирая прибор назад в карман. — Не знал я, что вы тут такие нежные и ранимые. У нас, знаешь ли, про ваши места слухи не самые добрые ходят.
— У нас про ваши — тоже, — сухо отрезал Владимир Сергеевич. — Или ты думаешь, что в молве людской радиоактивные полумутанты выглядят намного хуже, чем уроды, своих же земляков реактивной артиллерией с дерьмом мешающих? Я тебе так скажу — примерно одинаково погано они выглядят. Но я тебе сходу в голову при встрече почему-то не выстрелил.
Вот елки-палки, и возразить-то мужику нечего. Но тот уже сменил гнев на милость.
— Осторожность и недоверие — дело правильное. Вот только не везде их так явно демонстрировать нужно. Запомни: для торговых городов вроде нашей Нефтянки, чистые еда, вода и товары — вопрос престижа. Понимаешь? Если пойдет слух, что у нас «фонящим» хабаром барыжат — все, хана репутации, которую мы уже третье десятилетие зарабатываем. Слышал такое присловье: «Авторитет зарабатывают годами…»
— «А теряют за секунды», — закончил я. Слышал, конечно.
— Вот именно. Ну и посуди сам, на кой оно нам сдалось? Вот на Пустошах, там да, проверяй все, даже если и не покупаешь, а просто в руки берешь. Понял, солдат?
— Не солдаты мы, наемники.
— И кой черт вас к нам занес? — искренне изумляется Прохоров. — У вас же там, вроде, с турком война. Самый подходящий повод мошну набить.
— Угу, — с унылой миной киваю я, водя ложкой в тарелке. — И мы так думали.
Собеседник моей тирадой явно заинтересовался, но я держу театральную паузу, делая вид, что занят исключительно солянкой. Так себе, кстати, едал и получше. Нет, оно понятно, что сейчас в здешних краях с лимонами напряженно, а про оливки и маслины я вообще молчу, но мясо-то, судя по наличию в меню стейков, не перевелось пока. А его в правильной солянке должно быть не меньше четырех сортов. А тут сварили самый обычный овощной суп с мясом, хотя, вынужден признать, довольно вкусный. Ладно, будет уже привередничать, бывали времена, когда и протухшую, прокипяченную в воде кильку в томате с гарниром из недоваренного овса жрал, и ничего. А тут, понимаете, солянка ему не та!
— Так что ж вы такого натворили-то? — первым нарушает затянувшееся молчание Прохоров.
— Мошну набивали. В банке, в только что отбитом у турок городке, — со вздохом «признаюсь» я. — Вот только представители комендантской службы югороссийской армии это немного иначе назвали. Да еще и трибуналом грозить начали да за оружие хвататься. Ну, и не разошлись мы с ними, если коротко. Они все там… остались, а мы — в бега.
