Малкус взмахнул рукой, подавая сигнал невидимому наблюдателю. Контуры сарая вдруг поплыли, в один миг он превратился в колышущееся облачко тумана, быстро рассеявшееся. На месте постройки стояло длинноствольное бронзовое орудие на колесном лафете — вокруг застыли солдаты расчета.
— Ну как вам это?
Вопрос был обращен, разумеется, к мальчику, или на крайний случай к старику — мнение Амидиса, Ххота, и тем более Тибби министра не интересовало. Они попали на эту "экскурсию" прицепом к странному Геду и подавать голос им не полагалось. Но тут уж омр не выдержал:
— Я тоже умею отводить глаза — это умеют делать многие, но армию из таких не набрать. Не так уж нас много. Да и толку в бою не слишком много — невидимкой можно только стоять: шевельнешься — заметят. И от пуль тоже магия не спасет.
Министра замечание простолюдина не огорчило, но ответил он все же с ноткой пренебрежения:
— Воин — среди этих артиллеристов нет ни одного, подобного тебе. Они не умеют отводить взгляды. Посмотри за их спины: видишь там низенького неприметного человечка в куртке цвета мышиной шкурки? Это маг — он сумел сделать невидимыми себя, восьмерых солдат и тяжелое орудие.
— Ну и что? — не унимался омр. — Знаю я эти магические штучки — надолго их не хватает. Сколько этот крючконосый сумеет отводить глаза?
— Вообще его хватит на полчаса, может и час — потом ему придется сутки в себя приходить. Но здесь с этим проблем нет — для отвода глаз сил надо немного, а мы ведь стоим на Тропе. Здесь, конечно, не то изобилие силы, что было до Энжера, но на такие трюки хватает. И не только на них. Как вам погода? Особенно в Скрамсоне? Понравилась? Это тоже дело рук моих магов. Я собрал всех, кого сумел, и теперь танкам коалиции приходится учиться плавать в грязи. Мы можем держать дождевые тучи над всеми дорогами, ведущими на север — им будет трудно перевозить припасы и подкрепления. Север останется за нами — коалиция его к рукам не приберет.
— Вообще-то он коалиции не очень-то и нужен, — заметил мальчик. — Хорошей земли мало, населения тоже немного, климат плохой.
— Для них это не имеет значения — они не успокоятся, пока не захватят весь Наксус. Но здесь, на севере, им придется нелегко — мы готовы к бою.
Мальчик был настроен скептически:
— И что будут делать ваши маги, если им придется воевать вдали от Тропы? Неразумно возлагать на них большие надежды — первородной силы в нашем мире осталось немногим больше, чем в мире Энжера. И вряд ли ее станет больше. Вы цепляетесь за то, что не имеет перспектив. За всю войну наши маги лишь один раз сумели себя проявить: во время высадки коалиции на побережье Наксуса. Потрепали их флот хорошо, но и магам досталось — напряжение оказалось слишком велико. Многих пришлось похоронить потом, а многие потеряли способность работать с первородной силой. Магов и без того было немного, так что это можно называть взаимным поражениям — и коалиции досталось, и нашим. Теперь, даже если все ваши сражения будут проходить только на Тропах и рядом с ними, максимум на что можно рассчитывать — вызов дождевых туч. Страдать от них будут не только враги — ваши солдаты ведь не лягушки.
— Я не особо рассчитываю на магов — я готов бить врага его же оружием. Пойдемте за мной — посмотрим на это орудие внимательнее.
Солдаты были настоящие — не добровольцы: заблаговременно выстроились в шеренгу, застыв с каменными лицами. Лишь маг так и маячил за их спинами, но это нормальное явление — приучить знатоков силы к строю никто и не пытался.
Хлопнув ладонью по мокрой темной бронзе, Малкус задал вопрос, на который сам же и начал отвечать:
— Почему наши красотки не могут пробить драконью шкуру? Наши мудрецы говорят, что ядра летят слишком медленно. Я пытался эту проблему решить. По моему заказу была отлита толстостенная пушка, ее ствол идеально обработали, для выстрела применяли тяжелые пороховые заряды. Мишени пришлось делать из деревьев — широкие броневые листы наши мастера делать не умели. Увы — ядра все равно не могли пробить щиты из дубовых бревен. Да и от увеличения заряда толку было мало — порох не успевал прогорать. У коалиции порох другой, но мы не умеем такой делать — работать приходится с тем, что есть. Ладно — я отвлекся. Так вот — изучая снаряды, захваченные у противника, я задумался над вопросом: почему они остроконечные? А потом проделал опыт: в дощатый щит в упор из мушкета выпустили пулю круглую и остроконечную. Остроконечная уходила глубже — это если боком не попадала. Мы попробовали вместо круглого пушечного ядра стрелять остроконечным снарядом. И дубовый щит начал поддаваться. Но это получалось не всегда — снаряд должен попасть в него острым концом. Как этого добиться? Для решения подобных вопросов я набрал команду умных ребят. Не ученых мужей, с головами забитыми пылью — тут нужен чистый ум и врожденная смекалка. Они нашли выход — соединили воедино снаряд и стрелу лучника. Взгляните.
Малкус жестом приказал ближайшему солдату снять крышку с ящика. Там, подмяв стальными тушками толстый слой стружки, покоились две огромные пули, снабженные оперенными хвостовиками.
— Этот снаряд не ударит по цели боком — принцип у него тот же, что и у стрелы.
— Картечь, которой нас обстрелял дракон, сделана так же, — вспомнил мальчик. — Только размеры у нее поменьше — гвоздь с лепестками.
Омр при упоминании картечи болезненно поморщился, переступив с ноги на ногу.
— Верно — принцип одинаков. Попади картечина боком, глубоко в тело не войдет. Я думаю, такой снаряд легко справится с танковой броней. Главное подтащить пушку на дистанцию уверенного выстрела. А с этим нам помогут маги, ну и маскироваться мои солдаты умеют хорошо. Я понабирал в армию побольше местных браконьеров, закрыв глаза на их былые грешки — они в чистом поле стадо слонов спрятать могут. Мы готовы к бою, но если мы будем знать, что у нашей борьбы есть будущее, силы наши удвоятся. Сейчас, увы, никто в этом не уверен — война ведь, если откровенно, проиграна. Мы просто цепляемся за последний кусочек нашей земли. Нам нужна идея, нам знамя нужно, символ, в конце концов! Так что вы подумайте…
— О чем подумать? — наивно уточнил Ххот, сочтя, что вопрос касается и его.
— Вам не надо думать ни о чем — это я вашего… гм… мальчика спросил.
— Ох, извините — не так понял! — и уже тише: — Будь этот малолетний умник постарше, я бы подумал, что он император.
* * *
— Говорят что Энжер работает над созданием плавающего танка, — очень к месту поведал Эттис.
Королевский дракон, гордость мануфактур Нового Амстердама, непобедимое чудовище срединного мира, ночной кошмар темнобожников и самая дорогая военная машина, завяз в грязи. Напрасно ревели двигатели, разгоняя рыжую жижу траками — танк лег на брюхо и самостоятельно выбраться из природной западни не мог.
