Вторая часть пути «Через тернии…»
…Но люди, загнанные в ловушку, не просто так оказались здесь. Они целенаправленно добирались сюда. Потому что стремились войти именно в этот дверной проем.
– Уверен, что вход здесь?! Эта бывшая дверь уводит в другую линию? – Голос, звучавший из-под защитной маски, был молодым и женским. – Не сомневаешься уже, что правильно почуял нужный?!
Из-за грохота выстрелов людям приходилось разговаривать на повышенных тонах.
– Да! – из-под другой маски отвечал мужской голос. – Там не простая дыра в стене, а проход в другой слой. Точно я этого не знаю, зато верю в это. Вдруг возникает ощущение уверенности! С того самого первого раза, когда я…
– Сам говорил, знать и верить – понятия враждебные, – проворчала девушка, и раздавшаяся в этот момент автоматная очередь почти заглушила ее слова. – Почти всегда друг дружку взаимно исключают.
– Короче, как обычно, или сдохнем здесь и сейчас, или откроем эту дверь! – толком не расслышав, завершил мужчина.
– Чтобы сдохнуть там, чуть позже?!
Девушка явно обожала задавать вопросы, и это пристрастие не оставило ее даже сейчас, в тупиковой ситуации, за минуту до возможного расстрела.
– Там – будет уже там. Появятся варианты!
– Мне бы твою уверенность, эх-х… – вздохнула девушка.
– Мне б самому не потерять, эх-х-х! – тяжко вздохнул и ее напарник.
Так совпало, что сразу же после этого обмена мнениями оружие преследователей вдруг перестало стрелять. Не пауза между выстрелами возникла, а огонь вообще прекратился. Хлесткие очереди оборвались разом, словно бы стрелявшие получили приказ и беспрекословно его исполнили. Воцарилась тишина, пули уже не грызли несчастную стену… Двое, схоронившиеся за кучей обломков, повернулись друг к другу забралами шлемов, будто спрашивая без слов: что там случилось?!
Тишина продлилась минуту, затем вторую, третью… Автоматы молчали. Для того чтобы увидеть, что же «там» происходит, необходимо было высунуться из-за спасительной груды кирпичей и обломков других стройматериалов. К сожалению, шлемы напарников не имели специальных видеокамер на гибких держателях. Снайперских перископов у них в экипировке тоже не нашлось.
Девушка, сидящая на корточках у подножия кирпичной стены, пожала плечами. Хотя в защитном комбинезоне, увешанном снаряжением, сделать это было не так-то легко, но движение получилось заметным мужчине. Он кивнул, показал жестом левой руки, чтобы спутница оставалась на месте, и принялся изучать перемены обстановки по ту сторону груды бывших стройматериалов.
Вначале поднял вверх и выставил на линию огня обломок гнилой доски, имитируя попытку выглянуть. Реакции не последовало, оружие преследователей молчало. Мужчина два раза повторил имитацию движения жертвы. С тем же результатом. Стрелки не поддались на провокацию. Охотники затаились, выжидая. Брошенные на верхнюю кромку завала обломки кирпичей тоже не вызвали ответной стрельбы.
Требовался более эффективный способ разведки.
Для этого мужчине пришлось, рискуя нарваться на пули, выпрямиться, приподнять голову выше уровня завала. И сразу же опустить. Чтобы повторить это быстрое движение метром левее, затем полутора метрами правее… Чем быстрее он высовывал и убирал голову обратно, тем меньше шансов оставлял стрелкам сделать точный выстрел и поразить цель.
Только вот охотники почему-то вообще не пытались этими шансами воспользоваться.
Мужчина повернулся лицом к девушке.
– Я не заметил ни одного ствола. Не пойму, с какого перепугу они все так плотно замаскировались?
Она вновь пожала плечами. Он кивнул и выпрямился, поднимая голову над верхней кромкой укрытия. Но в этот раз уже не пригнулся опять, не убрал голову через долю секунды…
Его взгляду открылась совершенно неожиданная картина.
Преследователи, которые еще совсем недавно так сильно хотели убить людей, припертых к стенке, вели огонь из руин домов бывшего населенного пункта. Только что они стреляли, заняв удобные позиции, под прикрытием оконных проемов, куч мусора, разломов в стенах, балок и столбов… Стрелкам не было особой нужды прятаться от своих живых мишеней, загнанных в глухой угол, но пока цели оставались живы, существовал шанс получить от них ответную пулю.
И вот сейчас, когда мужчина опасливо поднял голову из укрытия, все еще ожидая получить автоматную очередь, он вдруг оказался перед фактом, что стрелять в него просто некому.
Развалины в поле зрения были совершенно пусты и безжизненны. Ни малейшего движения, цепляющего взгляд, ни единого светлого пятна лица или выставленного в пролом ствола. Больше никто не скрывался между камнями, кучами и железобетонными обломками. Никто не просматривался на крышах, там, где они еще чудом сохранились.
По меньшей мере дюжина стрелков в одночасье просто исчезла. Испарилась, как дымная завеса под сильным порывом ветра. Эти убийцы настолько жаждали прикончить своих жертв, что патронов не жалели, даже когда не имело смысла остервенело палить, а тут вдруг р-раз – и распрощались с целью. Словно они что-то внезапно увидели. Такое страшное, что сумело отбить у них желание завершать преследование абсолютной победой и обратило в немедленное бегство.
Это было невозможно, это было до крайности странно, это было просто-напросто фантастично. Смерть отступила, свистнув лезвием косы у самой шеи.
И все же приходилось верить собственным глазам. Либо признавать, что от перенапряжения рассудок сдал позиции здравости. Поэтому отказывается осознавать очевидное, замечать истинную реальность. Признав же, надо будет соглашаться с тем, что воспаленные от бессонницы и усталости глаза в упор не видят врагов, которые уже подкрались вплотную и…
– Блин, как корова языком слизнула! – воскликнул мужчина по-русски. Он стоял, полусогнутый, раскорячившись за грудой обломков, и в своем буро-зеленом боевом комплекте, навьюченный оружием и снаряжением, выглядел тем еще горбатым, корявым чудищем.
– Что? Что там?! – спросила девушка, послушно сидевшая на корточках, не высовываясь. Невозможной, фантастической картины внезапного исчезновения убийц она не видела. Поэтому с нетерпением ожидала, когда напарник сообщит ей, какими должны быть дальнейшие действия.
– Вот она была – и нету. Что на твоем родном языке означает… хиа шы воз – энд гоун, – негромко произнес старший напарник.
Дальше он уже снова разговаривал не на русском. Говорил свободно, хотя и с заметным славянским акцентом. Теперь голос из-под маски звучал значительно тише, ведь уже не требовалось его повышать, чтобы перекрикивать грохот выстрелов.
