– В «римлян»?
Настольные игры Эрван любил с детства – что ещё делать долгими вечерами на заставе, когда перевал заносит снегом? Но сейчас… не хотелось. Не до того. Он испытующе воззрился на приятеля, пытаясь прочесть в по-детски ярких глазах скрытый смысл. Вздохнул.
– Ну что ж, пошли… раз надо.
Отряд легионеров выдвинулся с правого с фланга: Эрван привычно выставил своих воинов, прикрывая кортеж вождя. Первая атака врага была неудачной: две чёрные фигуры смахнули с доски, и у белых появились свободные клетки. Эрван довольно усмехнулся: путь до края, где зеленела клетка убежища, вождю предстоял непростой… Однако же начал хорошо!
– Ну? Что сказать-то хотел?
Свисток молча отмахнулся: позже, мол. Передвинул чёрную фигурку, закрывая путь. Эрван пожал плечами и с головой погрузился в игру.
У стола появился Конюх. Глянул, как с каждым ходом тают силы на доске. Саркастически усмехнулся и отправился восвояси. Арзур-длинный, как всегда, полез было с советами, но быстро заткнулся и отчалил, наткнувшись на ледяные взгляды.
Больше игроков никто не беспокоил.
– Секунданта у тебя не будет.
– А?!
Увлеченный игрой Эрван не сразу понял: Свисток наконец решился на серьёзный разговор.
Повисла долгая пауза. Эрван переваривал услышанное, Свисток рассеянно вертел «убитую» фигуру, не отрывая взгляда от стола.
«Не будет, значит… Интересненько. А самое интересное: как же я, болван эдакий, опять умудрился забыть о секунданте? В который раз за день!»
Эрван прогнал эту мысль, дав слово вернуться к ней позже: подобная забывчивость вообще была ему не свойственна, а уж накануне поединка, который грозил увечьями, казалась и вовсе невообразимой.
– Угу. Вот как. А с чего ты в этом уверен? – По кадетской привычке он перешел на глухой полушёпот: таким манером часто переговаривались во время лекций – соседу всё слышно, а отойди фута на три – ничего, только губы шевелятся.
– Бриант со своими холуями ребят обработал. Пока ты с Хлыстом на платформе воевал. И до того… И потом тоже.
– Хм.
Эрван в задумчивости тронул подбородок. Искоса оглядел однокашников. Вроде всё как всегда: кто-то, раздевшись до пояса, штопает бельё; кто-то роется в книгах – и зачем? – всё равно экзаменов не будет… У входа один отвешивает другому звонкие щелчки по носу – Эрван мельком посочувствовал неудачливому спорщику.
Громкая, будто висящая в горелом воздухе разноголосица: напевный диалект Устья, с растянутыми гласными, как у Свистка; резкая, лающая речь северян; гортанный выговор парней с юга – что ни клан, то своё произношение…
Эрван покачал головой: все такие непохожие – и все свои! Ведь положение у них одинаковое: никому здесь не нужные пришельцы, узники душных казарм. Предмет насмешек местных и жертвы их спесивой гордости…
Эрван почувствовал, как внутри закипает обида пополам с яростью: как они могли струсить и предать своего? Единственного на курсе, готового ответить ударом на удар?! Он ведь сегодня ночью будет драться не только за себя! И за них тоже – неужели не ясно?
– Не кипятись, Эрван. Ребят понять можно.
Свисток заговорил быстро и сбивчиво, не отрывая смущённого взгляда от доски – будто сам был в ответе за остальных.
– Бриант пообещал: если кто с тобой сегодня пойдёт – с академией может распрощаться. А кому здесь это надо? Сам понимаешь, несколько дней – и в море. Ещё годик потерпеть, и офицерский патент – вот он! Сам же понимаешь, что это значит, – не за тем ли и ты шёл?
Свисток опустил плечи, застыл над доской, словно обдумывая ход. Продолжил еле слышно – Эрвану пришлось наклонится, чтобы разобрать слова:
– А Бриант… Что Бриант? Жизнь из-за него ломать? Несколько дней и потерпеть можно…
Белый воин оказался между двумя чёрными – Эрван без сожаления, почти не глядя смахнул его с клетки. Тяжело облокотился на доску, подперев руками внезапно отяжелевшую голову. Невидящими глазами уставился в бело-зеленый узор квадратов…
«Римляне»… Сколько ж им лет? Тысячи, наверное…
И точно родом не отсюда: где ещё найдешь игру, основанную на изначальном неравенстве сил? Шестнадцать чёрных фигур, шестнадцать легионеров, а против них – кельтский вождь да восемь охранников свиты. И выиграть надо по-особому: доведёшь вождя до спасительного убежища – и вот она, победа!
Привычная доска, привычная задача… Тогда почему он толком не думает об игре, а сочувствует деревянной фигурке, окружённой врагами?
Он горько усмехнулся: «Я совсем как этот вождь – бреду куда-то, спотыкаясь… И чем всё обернётся – неизвестно!»
Он раздражённо хмыкнул: опять не о том! Наморщил лоб.
Так, на чем они остановились? Вроде Свисток говорил ему что-то важное, потом он обиделся на кого-то… Что же такого важного?
– Но я готов, Эрван. Только скажи. Буду секундантом – и плевать мне на Брианта!
Свисток выпрямился, расправил плечи. Гордо вскинул подбородок, с вызовом глянул на Эрвана.
Секундант?.. Что за…
Эрван непонимающе уставился на Свистка… Неожиданно глаза защипало, контуры доски размылись, лицо сокурсника превратилось в размытое пятно с парой голубоватых клякс.
Эрван ошалело замотал головой – не помогло. Замер, прикрыл лицо ладонью, сделал предупреждающий жест другой: не мешай! Свисток покорно умолк: оставалось только гадать, каких трудов ему это стоило.
– Твой ход.
Эрван машинально передвинул своего воина на клетку вперёд. Отрешенно посмотрел, как чёрная фигура выросла справа от вождя.
– Через два хода тебе мат, Эрван. Согласен?
Он рассеянно кивнул в ответ, затем буркнул:
– Продолжаем.
До игры ли сейчас? Но пока она идёт, есть шанс собраться с мыслями. Эрван часто-часто заморгал, что есть силы принялся тереть виски. Помогло не сильно: казарменный гул, такой привычный и незаметный ранее, словно усилился, эхом отдавался в голове, мешал разобраться с обрывками мыслей.
– Так я готов с тобой пойти. И плевать мне на Брианта и его дружков, понял? – Свисток повысил голос, кадык на тощей шее завибрировал, казалось, ещё чуть-чуть – и он сорвётся на крик.
Эрван успокаивающим жестом поднял ладони.
– Потише, ладно? – оглянулся на ряды гамаков – слава богу, в их сторону пока никто не смотрел. Помолчал с минуту, задумчиво глядя в умоляющие глаза. С грустью покачал головой.
– Нет, Туди. Тебе как раз и нельзя, – он продолжил быстрым шёпотом, не давая себя перебить. – Если из академии вышибут, как домой вернёшься? Тебе ж отец башку открутит!
Свисток угрюмо потупился: видно, память о тяжёлой руке папаши не стёрлась за четыре года. Затем поднял голову, упрямо выпятил челюсть.
– Не-а! Ну побьёт, конечно, подумаешь… Сил уже нет терпеть, Эрван! Ну возьми с собой, а? Я не струшу, ей-богу – чем хочешь клянусь!!!
