Порхе с превосходством взглянул на обоих соперников и, дождавшись очереди, произнёс:
– Пять миллиардов.
– Номер пять? – красноволосый указал молотком на Дерека.
Тот улыбнулся. Утопянина ситуация, казалось, лишь забавляла.
– Пять миллиардов сто, – произнёс он и с интересом взглянул на Левко.
– Десятый номер? – спросил ведущий.
Левко кусал губы. Пошла минута. Антверпен молчал. От Носорога никаких известий. Молодость проигрывала опыту. Тайм-аут он уже использовал, а сказать «пас» лишь однажды значило выбыть из игры навсегда. И не только из этой игры. Ведь если конкуренты уведут из-под носа месторождение активита, его карьеру не спасёт даже дядя в совете директоров.
Мозг молодого менеджера напряжённо искал выход. И к исходу минуты он нашёл его.
– Пять двести, – чуть дыша произнёс Левко.
Секретарь с укоризной взглянул на покупателя и жестом остановил торг.
– Вы превышаете лимит, господин Левко. Ваши подтверждённые полномочия ограничены пятью миллиардами.
– Ничего страшного, – улыбнулся Левко. – Я подключаю к торгу собственные активы.
Он вставил банковскую карточку, победоносно взглянул на Порхе и нажал кнопку. Секретарь проверил информацию на своём мониторе и кивнул ведущему.
– Это не противоречит регламенту. Можете продолжать.
Порхе в точности не знал, каковы личные активы Левко. Несколько миллиардов – вполне реальная цифра. Особенно если дядя записал на племянника часть своих акций. Такая сумма, возможно, позволит молокососу дождаться-таки ответа из Антверпена. «Может быть, резко повысить, миллиардов до десяти? – подумал Порхе. – И разом отрезать обоих». Но он не вполне был в себе уверен. Слишком зыбкой информацией они располагали для принятия столь важных решений.
Проход в транзитную зону космопорта и подкуп охранника депозитария облегчил Фонд ещё на пятнадцать тысяч кредитов. Заветная дверь открылась, и Ханк шагнул в узкий коридор между бронированными шкафами.
Дальше деньги не помогали – охранник не имел запасных ключей, а предлагать взятку коменданту транзитной зоны слишком рискованно. Пришлось достать отмычки и действовать по старинке. Ханк провозился с замком минут пять. Наконец, дверца пшикнула сжатым воздухом и отошла.
В ячейке лежали бумаги. Несколько десятков листов, сшитых медной скобой.
«Строго секретно», – вслух прочитал Ханк, предварительно набрав номер шефа. – «Отчёт специальной экспедиции объединённых сообществ Утопии по поиску активита на Окуси».
Впервые за вечер он улыбнулся.
Брелок утопянина коротко пискнул.
Порхе объявил сумму в шесть миллиардов.
Ведущий перевёл взгляд на Дерека.
– Я беру тайм-аут, – ответил тот и подозвал метрдотеля.
Прижав плечом трубку к уху, Ханк торопливо зачитывал шефу фрагменты отчёта.
Масштабы тайной экспедиции утопян поражали даже привычное к подобным делам воображение Ханка. Десятки кораблей, сотни тонн оборудования, операции прикрытия на соседних планетах. Всё это больше напоминало авантюрный роман, нежели изыскательский отчёт.
Он листал страницу за страницей, торопливо скользя взглядом по строчкам, пропуская целые куски, чтобы быстрее добраться до финала. А когда добрался, был шокирован. «Никаких признаков активита на Окуси не обнаружено», – гласило резюме.
– Не обнаружено, – повторил Ханк, бледнея, и замолчал.
– Любопытно, не правда ли? – раздался рядом знакомый голос.
В двух шагах от него, ухмыляясь, стоял Носорог. Конкурент слышал всё до последнего слова. Но, видимо, ещё не успел доложить начальству. И в этом факте Ханк увидел возможность увести Фонд от неминуемой катастрофы.
Он сунул руку в карман, нащупывая предохранитель. Носорог схватился за свой пистолет.
Прогремели выстрелы, отражаясь эхом от бронированных шкафов.
Охранник охнул и спрятался за конторкой, нервно давя на кнопку тревоги.
Дерек вышел из игры задолго до истечения срока.
– Я пас, – спокойно произнёс он, допил вино и откинулся в кресле.
– Но вы можете торговаться до семи миллиардов, – не выдержал ведущий.
– Эта планета не стоит семи миллиардов, – заметил Дерек. – В коммерческом смысле, конечно. Что касается её ценности некоммерческой, то здесь аукцион, а не трибуна для политических речей.
– Номер десять, господин Левко? – Ведущий перевёл взгляд на представителя института.
– Пас! – выпучив глаза, выкрикнул Левко с такой поспешностью, словно сбрасывал с себя ядовитого паука.
Ведущий ударил молотком.
– Продано!
Порхе схватился за сердце. В зале вновь воцарилась тишина. Даже публика на балконе на какое-то время перестала жевать.
Выбор у Порхе был невелик. Либо отказаться от планеты и заплатить штраф за срыв аукциона, а значит, получить на оставшиеся до пенсии годы пятно в послужном списке. Либо уплатить за никчёмную планету умопомрачительную сумму, и в этом случае завтра же остаться без работы.
Он выбрал позор и работу.
– Фонд отказывается от купли, – заявил он осипшим голосом.
Зал взорвался грохотом освобождённых от ноши сидений, громкими голосами публики, выкриками журналистов…
Ханк лежал в проходе, опираясь на один из шкафов, и, морщась от боли, зажимал рану в боку. Крови уходило не много, но остановить её он не мог. Рядом валялся разбитый телефон, чуть дальше – пистолет.
Ханк ни о чём не думал, он сильно устал.
В глазах потемнело. От дверей, словно откуда-то из другого мира, донёсся шум. Прибыли полицейский спецназ и комендантская рота.
Федеральный инспектор проснулся, пробежал глазами распечатку результата аукциона и произнёс:
– В соответствии с законом «Об управлении собственностью Федерации», торги по планете откладываются на двадцать пять лет. Штраф, за вычетом комиссионных устроителям аукциона, обращается в доход государства.
Народ колыхнулся к выходу, журналисты осадили покидающего зал Порхе.
Учитель пристально взглянул на подошедшего к нему Дерека.
– Подозреваю, вашу планету ожидает бэбибум, – заметил утопянин. – У вас ещё четверть века в запасе. За это время можно многое сделать.
– Спасибо, – сказал учитель.
– Не за что, – улыбнулся Дерек. – Просто я большой охотник поесть на халяву.
Утопянин поправил шляпу и вышел из зала, тут же смешавшись с расходящейся публикой. Через три часа отправлялся транспортный корабль на Кубышку. Он хотел успеть переговорить с капитаном.
