Евгений Истомин - Архангелы: Битва за Землю

— Продолжай.

— Подъезд тот, в котором Анаконда квартиру снимал, на входе имеет камеру и консьержа, так Сагин умудрился к камере подключиться и следить за входом со своего ноутбука. Ну да не в этом суть. Когда записи просматривать начали, то обнаружили, что в примерное время убийства Сагина в подъезд вошел наш знакомый, ныне покойный уникум, а через двадцать минут он вышел как ни в чем не бывало. При этом консьерж впустил его без проблем, хотя среди жильцов слывет лютым цербером. На вопрос, почему так сделал, ответил, что сам не знает, расположил его к себе мужчина, околдовал прямо. Здесь все написано, — опер ткнул пальцем в бумаги, — и копия записи с камеры прилагается. Ну как тебе?

— А через день наш таинственный мститель гибнет от страшных ран. Да уж… И что ты думаешь? Он родственник одной из жертв?

— Проверили. Нет такого.

— Ну, или киллер, нанятый кем-то из родственников.

— Может быть. Опять же, обрубить концы путем убийства киллера — известный ход. Вот только если ты хочешь избавиться от парня, который по твоему заказу нашел и угрохал маньяка, истязавшего твоего близкого, то не станешь зверски полосовать его каким-то тесаком.

— А если это месть за маньяка? Кто-то из родственников Сагина.

— Не было у Сагина уже давно ни родственников, ни друзей. Его-то уж биографию изучили до мелочей.

— Мда… — Вера пробежала взглядом копии документов. Соловьев изложил все очень подробно. Но ее внимание привлек один нюанс. — А эта история с консьержем тебе ничего не напоминает?

— Ты о Тоцком и таинственном посетителе морга? Кстати, да, что-то есть…

— Тоцкий может врать?

— Смысл? Ты спросила его тогда, он ответил. А мог бы промолчать, ведь это только усугубляло его положение. Да и мы оба видели его глаза…

— Видели… — буркнула Вера, отпив кофе. — Два разных человека, обладающих чем-то вроде… гипноза что ли…

Раздался пронзительный и на редкость противный звонок старого дискового телефона. В очередной раз решив для себя, что не пожалеет личных денег и купит в кабинет нормальный телефон, Вера сняла трубку:

— Следователь Роднова слушает.

На том конце ответили не сразу, но после паузы все же прозвучал тихий, приятный, словно бархатный, мужской голос:

— Добрый день. Я хотел бы поговорить с вами по поводу недавнего убийства, которое вы расследуете.

Вера бросила на Соловьева пронзительный взгляд, и тот приник щекой к трубке телефона.

— Назовитесь, пожалуйста, — строго проговорила девушка.

— Позже. Когда вас устроит встреча со мной?

Вера посмотрела на часы. Половина первого.

— До шести я на работе, если вы сможете…

— Я буду у вас в час.

— Тогда запишите адрес…

Но в трубке уже раздались гудки.

— Что скажешь? — спросил Соловьев, возвращая трубку на место.

— Понятия не имею. А ты?

— Вечеринка набирает обороты.

Вера стояла у подоконника, прихлебывая кофе, и наблюдала, как трепещет тополь перед ее окном. На улице было ветрено, опять хлестал уже изрядно поднадоевший дождь. Весна в этом году выдалась тоскливая и больше напоминала осень. Впрочем, в такую погоду работалось легче, чем в солнечные летние деньки, когда так и хотелось бросить все к черту и махнуть куда-нибудь на море.

В дверь постучали, и в кабинет, не дожидаясь разрешения, вошел мужчина. Вера подспудно надеялась, что посетителем окажется тот самый брюнет, что встретился ей в морге, но это был не он. Высокий блондин в дорогом черном костюме и белой рубашке с узким галстуком, этот мужчина просто излучал здоровье и скрытую силу.

— Добрый день, следователь. — На красивом лице засияла улыбка, обнажая великолепные зубы, но голубые глаза остались холодными, прямо-таки ледяными. Он бросил взгляд на настенные часы: — надеюсь, я не опоздал.

— Нет, не опоздали. — Вера присела за стол, стараясь скрыть странную растерянность, отчего-то охватившую ее. Она ждала визита в четко установленное время — так и вышло, тогда в чем дело? Или ее смутил сам гость? — Присаживайтесь.

Блондин повиновался. Вера извлекла из стола лист бумаги и ручку, приготовилась записывать, при этом стараясь поменьше смотреть на мужчину. Что-то в его глазах было такое, что одновременно пугало и завораживало.

— Представьтесь, пожалуйста, — начала она. — И желательно, чтобы вы также показали свой паспорт.

— Мое имя ничего вам не скажет, разве что облегчит процесс общения. А паспорта у меня попросту нет.

— То есть как это — нет паспорта? Утерян?

— Нет и никогда не было. А сама идея существования этого документа мне изначально не нравилась. Но люди любят условности, это фундамент их общества. Называйте меня, скажем, Иван, ведь у вас это распространенное имя.

— Иван, значит… — Вера отложила ручку. — Вы хотите остаться инкогнито, это можно понять. Но учтите также и то, что в зависимости от информации, которую вы изложите, установление вашей личности может стать необходимостью.

Мужчина пожал плечами и снова улыбнулся лишь губами.

— Правильно ли я вас понимаю, — продолжила Вера, — что вы не являетесь гражданином России, хотя и неплохо говорите на русском языке?

— Правильно.

— А ваше гражданство — тоже секрет?

— Нет. Потому что у меня и его нет.

— Ну конечно. Нет паспорта — нет и гражданства. Но родились вы…

— Перейдем к делу.

Вера хмыкнула. Что-то в его манере разговора было такое… словно каждая фраза требовала немедленного повиновения, хотя и звучала не как приказ, а как предложение.

— Хорошо, давайте. Так что же такое вы хотите мне рассказать?

— Немного. Только то, что сочту нужным. А вы со своей стороны должны будете мне слегка помочь.

Вера снова отложила ручку. Его тон уже стал переходить границы. Если он думает, что, раз она молодая девушка, то разговаривать с ней можно не как со следователем, а как со своей подружкой, то сильно ошибается. Усилием воли заставив себя посмотреть в его ледяные глаза, она угрожающе проговорила:

— Вы, Иван Батькович, находитесь в моем кабинете. Здесь я никому ничего не должна. Зато могу решать, кто и что должен мне. Так вот, вы сейчас должны мне рассказать все, что знаете по моему делу и безо всяких условий, или выметайтесь отсюда к чертовой матери. Но как только установят вашу личность, я могу вас вызвать, так что далеко старайтесь не уезжать.

Лед в глазах гостя неожиданно подтаял, блеснул интерес. Он долго изучал ее, после чего улыбнулся, но теперь уже мягче и вроде бы даже искреннее.

— А ты молодец, — проговорил мужчина и продолжил, прежде чем она обратила внимание на его фамильярность. — Если хотите убить его, то я могу назвать вам адрес, по которому с большой вероятностью он появится сегодня ночью.