Глава 3
Камила тут же падает рядом со мной на колени (дистанция вплотную, Алекс как-то вычисляет это по потокам воздуха и дыханию, плюс, видимо, по температуре — саму Карвальо он мне показывает отчётливо).
Рядом с Камилой, с секундной задержкой, точно в том же положении оказывается и Жойс.
— Так, у тебя кровоизлияния в глазах. — Сообщает мне Карвальо то, что я знаю и без неё.
— Жив? — Спрашивает следом Жойс.
— Живее всех живых, — салютую в направлении последней. — Ещё меня ублажать сегодня будешь! Хорошо, что этого языка никто не понимает, хе-хе.
— Я бы не был столь категоричен, — раздаётся сверху голос Бака, правда, на Всеобщем. — Вы там вообще как?
Лёжа, вытягиваюсь, копируя стойку «смирно» под нажимом Алекса (которого отчего-то на ровном месте обуяла страсть к армейскому этикету). Из-за напора соседа по внутренней связи, озвучиваю ответ в том же стиле:
— Господин подполковник! Соискатель Алекс учебно-тренировочное упражнение окончил! Доложить результаты в полном объёме не имею технической возможности, ввиду полной потери зрения при выполнении упражнения! Оставшийся физиологический ресурс организма — около двадцати семи процентов! Доклад окончил.
— Доклад принял, — тоном профессора-интеллигента отвечает куратор. — И упражнение не совсем тренировочное. Но я чуть иное имел ввиду… Ладно… капитан Карвальо, как он?
— Навскидку — как под трактор попал, — хмуро отвечает Камила. — Внутри большой микроволновки.
Алекс в этот момент транслирует мне её картинку со шприцем в руках, делающую уколы в каждый мой глаз по очереди, по три штуки.
— Сейчас должно зрение появится, — продолжает Карвальо. — Минуты три-пять.
— Нано-смесь? — утоняет Бак.
— Так точно…
— Бл#дь, хоть бы не аллергия! — Алекс неожиданно всполошился после этих слов. — Хорошо, что озвучили! Так, я на письменном канале. Извини, нужен ресурс. Проконтролировать, что там происходит…
Что-то он вообще пошёл вразнос. Матерится, как бездомный из трущоб.
Ещё какое-то время вообще ничего не происходит, если не считать полуофициального разговора Анны и представителей Билли. Они спорят о каких-то форматах и прецедентах, при этом Хаас в порыве чувств мало что не брызжет слюной (микроскопические капельки долетают и до меня — Алекс в подписи пояснил).
А ещё через несколько секунд картинка перед моими глазами, появившись внезапно и будучи поначалу сиренево-лиловой, буквально в течение следующей минуты приобретает привычные очертания и цвета.
— Ура. Я теперь вас вижу, — улыбаюсь Камиле и Жойс.
Бак стоит чуть в стороне и о чём-то общается через комм, не активируя голограммы собеседника.
— Каким образом неодарённый мог настолько критично победить выпускника? — какой-то старикашка, родственник Билли, наседает на Анну (точнее, пытается). — Мы инициируем разбирательство!
— Ваше право. — Спокойно и где-то издевательски заботливо отвечает Хаас. — Но тела я вам всё равно не отдам.
— Это удар ниже пояса. — Низким грудным голосом говорит полноватая женщина.
— Тётка по линии матери, скорее всего, — комментирует Алекс, вернувшийся с присмотра за препаратом в моих глазах.
— Неужели вы будете настолько… — она не говорит чего-то вслух, — что не дадите даже похоронить?..
— К чему эти нажимы на жалость? — на лице Анны впервые проступают какие-то эмоции вроде удивления. — У нас с вами было соглашение. В рамках этого соглашения, все активы проигравшей стороны переходят победителю. У вас вызывает сомнение, кто победитель? Или тело одарённого — не актив?
— Надо ещё разобраться, что там за соглашение! — выкрикивает какой-то молодой и, кажется, явно неумный паренёк моих лет, похожий лицом на Билли.
— Моя фамилия Хаас, мальчик. — Ответная улыбка Анны похожа на змеиную. — И это соглашение составлялось между мной и вашим законным уполномоченным представителем по вопросу дуэли. Ты хочешь меня поучить составлению соглашений?
На самом деле, она вряд ли старше пацана, но звучит красиво.
Хлопаю в ладоши из положения «лёжа».
— Не шевелись! — моментально вскидывается Карвальо.
Жойс, от которой здорово пахнет алкоголем, одной рукой мощно впечатывает меня в песок, нажимая на грудь, а указательный палец второй руки прикладывает к губам. Слабо улыбаясь.
— Кажется, кто-то уже наклюкался за три минуты, — меняю шёпотом язык, чтоб никто нас не понимал.
— И ничего не за три, — обижается она. — Я полчаса назад на трибунах начала!
Анна почему-то нервничает всё больше, а старик что-то бормочет себе под нос. Затем он поднимает голову и громко говорит, не обращаясь ни к кому:
— Мы обжалуем результат этой дуэли!
— Какой неумный у вас член семьи, — брезгливо роняет Хаас полной женщине, стоящей рядом с дедом. — Иногда, видимо, к кому-то старость приходит без мудрости, одна.
От препарата Камилы (а может, и ещё от чего) у меня возникает ощущение лёгкости и полёта. Потому тут же озвучиваю то, что приходит в голову (не заботясь о приличиях):
— Валяй! Дед, а как ты на том свете что-то обжаловать решил? Или ты с того света его забрать планируешь, по итогам своей апелляции? Ну или ладно, обжалуй, где хочешь… Я его сегодня по-любому закопаю, моё право. Если будешь успешен, сможешь претендовать на тело. Выкопаешь его обратно для эксгумации?
— Да я его сейчас!.. — рвётся из рук двух охранников тот самый парень, похожий на брата. — Это был мой брат, ты, животное! — буквально выплёвывает он в мою сторону, подтверждая верность догадки. — Я тебя прямо здесь…!
— Он под наркотиками! Не соображает! — кивает Камила на меня, глядя при этом почему-то на Бака с Анной. — И его надо срочно в стационар. Без деталей.
— Телегу вызвала? — спрашивает подполковник что-то, мне в данном контексте непонятное.
И правда, состояние по ощущениям похоже на опьянение. Алекс, кстати, тоже идиотски хихикает в этот момент.
Вместо ответа Баку, Карвальо молча поднимает в воздух универсальный брелок вызова медиков, с которым и я хожу на трассу.
— Откуда у вас столько братьев у всех, — ворчу, не шевелясь (поскольку придавлен ладонью Жойс). — А ты, брат убитого, потише на поворотах. Или своим же хуем подавишься. Прямо сейчас. Вот только встану… — начинаю ворочаться, забыв о руке Жойс.
Встать предсказуемо не получается.
Почему-то тут же виснет полная тишина.
— Гхм… Кхм, Алекс… — куратор смотрит на меня каким-то странным взглядом, под истерический смех Алекса по внутренней связи. — Утончённость ваших манер может сравниться только с вашим… даже не знаю, с чем.
Следующие перепалки между присутствующими я слышу, словно в тумане, не вникая в их смысл. Сознание более-менее возвращается ко мне только когда кто-то из Штавдакеров начинает почему-то наседать на Бака:
— … каким образом первую половину секунды тепловой урон по вашему протеже вообще не проходит?! В принципе?! Как вы можете утверждеть, что это не артефактная природа?!
— Соискатель делал заявление о наличии у него ханьского подвида искры, абсолютно бесполезного в наших условиях. Упоминание об этом есть и в его личном деле. Предполагаю, объяснение находится где-то в этой области, — куратор равнодушно пожимает плечами в ответ. — Насколько я знаю, обеспечивающая Хаас это вам передала вообще целиком, без купюр. Да я прямо сейчас и проверю… — Бак зачем-то зарывается в свой планшет.
По крайней мере, и размытое зрение говорит мне об этом, и Алекс транслирует именно такую картинку.
— Вот же, приложение к файлу, как раз об этих особенностях, — куратор поворачивает комм экраном к остальным.
— Ну и толпа, — ворчу под тяжёлой, как гиря, ладонью Жойс.
— Потерпи. Ещё две минуты. — Выпаливают они с Камилой одновременно.
— Бл#… — ругается отец убитого (по крайней мере, именно так его определяет Алекс).
