Врешь! Мансур предал Ахиба, захватил Гафас и напал на Королевский материк!— Так все и считают… Еще Мансура обвиняют в смерти родителей Ахиба. Но на той злополучной охоте львов на эмира Салаха и его избранницу направил я…Голос Мансура перестал скрипеть, набрав объем и гулкость, словно доносился из каменного колодца.— Зачем ты овладел Мансуром?..— Он носитель княжеской крови, народ Гафаса безоговорочно подчинился моей власти, когда я предстал перед ними в оболочке Мансура.— Зачем ты все это рассказываешь?— Я хочу предложить тебе сделку, Молот… Ты сохранишь жизнь Мансуру и отпустишь его, а я верну тебе Кровь Волка… Ты вновь обретешь силу Темных. Ты вновь сможешь убивать, не обременяя себя терзаниями морали и совести…— Зачем тебе Мансур?— С его помощью я буду управлять Гафасом. Народ слушается законного эмира.— И соберешь новую армию для нападения на Королевский материк? Не бывать этому! Я не знаю сколько у тебя ликов, но я найду каждую твою личину и поступлю с ней также!С этими словами и ударил кинжалом в сердце Мансура, вогнав его по самую рукоять. Мансур вытаращил глаза, струйки крови текли из-под кинжала. На миг его взгляд стал осознанным, но тут же сменился на испуг. Он не понимал, что происходит, будто только что проснулся или вышел из комы, но было поздно. Смертельная рана сковала его и не давала вымолвить ни слова. Старик упал на черный обугленный пол и затих. Затих навсегда… Черная дымка отделилась от его тела и неприятным холодом коснулась моего лица. Камень провидца задрожал на моей шее. Мне показалось, что его зеленый свет зацепился за чернь дымки, словно пытался проникнуть вглубь тьмы и познать ее. Я сжал камень ладонью — его тепло передалось коже.— Ты пожалеешь, что не принял мое предложение, — донесся до моего слуха шелест черной дымки.Я рубанул кинжалом по воздуху, но черные клубы растворились… Темная материя Джунаида покинула бренное тело Мансура. Я освободил его от заклятия ценою жизни.— Что это было? — воскликнул ошарашенный Герт.— Сам не пойму, — озадаченно ответил я, вытирая клинок от крови.— Джунаид носит много ликов, — произнесла Самира. — Он завладевает телами людей и подчиняет их себе. Душа несчастных умирает. Они продолжают жить, говорить и поступать так, как это делали раньше, но их разум уже не принадлежит им. Их действиями повелевает колдун. Дать свободу им может только смерть…— Но я лично видел этого выродка Джунаида рядом с Мансуром на переговорах под Астрабаном! — сказл Нур. — Он наложил защитную мантию на трусливых крыс Мансура!— Он может носить одновременно несколько личин, — ответила Самира. — Не знаю сколько точно, но легенды гласят, что древние колдуны Пустыни были способны одновременно завладевать душами десятка людей. Поэтому, никто и никогда не видел их истинного облика.— Двумя он точно завладел, — я задумчиво поскреб щетину. — Мансур и тот всадник в балахоне с капюшоном, котрый наложил тогда защитное заклинание…— Возможно это не его настоящий облик, а очередная оболочка, — сказал Самира.— Неужели истинный Мансур был до конца предан Ахибу? — у меня не укладывалось в голове, что заклятый враг оказался не тем, кем мы его считали...— Много лет Мансур верно служил советником Ахиба, — ответила Самира. — Невозможно так долго и искуссно притворяться. Не Мансур завладел Гафасом и предал своего эмира… Это был Джунаид…Мы закопали Мансура в заброшенном доме, отдав последние почести усопшему. Для подданных Гафаса он навсегда останется захватчиком, предавшим своего эмира.***
После смерти Мансура в Гафасе начались народные волнения. Мы безбоязненно вернулись в дом Самиры — пустынным странникам было не до нас.Исчезновение эмира вызвало в княжестве острый кризис. Отсутствие сильного главы с одной стороны и ослабление армии пустынных странников после войны с королевствами — с другой, свели на нет позиции действующей власти.Совместно со сторонниками Ахиба мы, воспользовавшись брожением, подняли стихийные восстания. Многие мятежники знали меня еще по первому восстанию, которое я поднял несколько месяцев назад. Тогда все закончилось неудачей, но сейчас нас стало гораздо больше.Остатки пустынных странников без своего эмира не смогли подавить волнения. Народный бунт перерос в резню. Приверженцы режима Мансура пытались удержать власть и убивали восставших на месте, не пытаясь их взять в плен. Кровавые расправы еще больше взбудоражили Гафас и настроили каждого горожанина против властей. Это гораздо упростило нашу миссию. Нам оставалось лишь поднести спичку к бочке с порохом.Мы выступили на рассвете через три дня после исчезновения Мансура. Я призвал горожан на праведную битву во имя свободы.Совместно со сторонниками Ахиба и народным ополчением мы захватили замок, и казнили остатки пустынных странников. Часть странников попыталась перейти на сторону народа, но ополченцы не приняли захватчиков — убивали безоружных пленников на месте.Кровавый восток, кровавые нравы... Но только так можно искоренить зло… Не оставив не единого ростка, уничтожив каждое семечко режима узурпатора…Гафас обрел свободу. Мы больше не скрывались, победа вновь объединила Гафас.Я, как посланник короля Ахиба выступил на городском собрании в княжеском замке. На нем присутствовали представители городской знати, старшие купеческих и ремесленных артелей, зачинщики восстания и основные должностные лица княжества.— Жители Гафаса! — начал я свое выступление. — Король Ахиб очень ценит вашу преданность и приверженность традициям свободы. Но он не может вернуться в Гафас и возглавить его.Люди зароптали, по толпе пронесся недовольный гул.— Он возглавил дружественное Гафасу королевство Тэпия. Он обрел семью и ждет наследника.— А нам что делать? — раздался возглас из толпы. — Без сильного правителя Гафас не выживет.— Король Ахиб разрешает передать управление княжеством в руки наместника не по праву королевской крови, а по праву выбора... Вы должны выбрать самого достойного и назначить его эмиром. Не обязательно этот человек будет знатного происхождения. За него должны говорить его заслуги, а не богатство и чистота крови. Его приверженность княжеству, честность и бесстрашие должны быть неоспоримы. Смутные времена, которые пережил Гафас, показали, кто есть кто… Кто-то открыто предал истинного эмира, кто-то трусливо отсиживался и пережидал неспокойное время, а кто-то не терял надежды и боролся. Боролся ценою собственной жизни, поднимая на праведный бой собратьев, не давая продыху врагам...— Молота во главу княжества! — крикнул один из предводителей восстания.— Да-а! — закричали люди. — Да здравствует эмир Молот! Молот! Молот!Толпа скандировала и преклонила предо мной колени.***
Городское собрание избрало меня эмиром Гафаса. Многие горожане знали меня, как
