Атлантика, 1942 год, это же время
Все, кто был в лодке, почувствовали, как она слегка затормозила, будто кто-то пытался удержать на месте двадцать тысяч тонн стали и сто тысяч лошадей. Казалось, лодка удержится под водой и ничего не произойдет, но какая-то сила подхватила ее и чуть не выкинула с глубины сто восемьдесят метров на поверхность океана.
– На рулях, держать глубину, олухи царя морского! – выкрикнул я.
Но лодка не слушалась рулей и стремительно всплывала. Но вот стремительный подъем завершился у самой поверхности, и лодка перешла в горизонтальное положение.
– И что это могло быть? – произнес старпом, окидывая всех взглядом, будто ожидая ответ от кого-то из присутствующих в центральном отсеке.
В этот момент все ощутили удар ограждением рубки и скрежет разрываемого железа. Не все устояли на ногах от этого удара.
И страшный скрежет разрываемого железа – над нашими головами. Честно скажу – мне было страшно. И любому на моем месте было бы страшно. Когда ожидаешь, что на голову сейчас хлынет водопад ледяной воды – и все!
– Стоп машина! – заорал Петрович, опомнившись первым. – Да вы что, глазастые, куда на х… смотрели! Спите, что ли!
– Так все же было чисто на экране, тащ кавторанг, – оправдывается оператор ГАКа.
– Осмотреться в отсеках и доложить, – скомандовал я.
Блин, вот вляпались-то! Айсберг, что ли? Южная часть Баренцева моря летом?
Спустя несколько секунд стали поступать доклады из отсеков, что повреждений и поступления воды нет. Энергоустановка в норме, видимых повреждений нет.
– Так, Петрович, и кого это мы поцеловали? – обратился я к старпому.
– Да черт его знает. Рыбаков здесь не должно быть, всех предупредили, что будут проходить учения в этом районе. Хотя они на все запреты кладут с прибором. Может, янки или их шавки решили подсмотреть, что мы тут делать будем, вот кого-то и зацепили, – ответил Петрович.
Тут в центральный вломился ли, вбежал или влетел, но только не вошел наш Комиссар с круглыми глазами и испуганным лицом. Правой рукой держался за локоть левой, видимо, во время удара не удержался и ударился обо что-то.
– Что случилось? Кто-то нас протаранил? Повреждения есть? Что будем делать?
И это, как ни парадоксально, разрядило обстановку. По крайней мере, сделало менее напряженной.
– Успокойтесь, товарищ капитан второго ранга, сейчас все выясним, – ответил я.
– Глубина? – это уже вахтенному.
– Перископная, тащ каперанг, – послышался ответ.
– Акустики, слушать пространство вокруг лодки, включить видеонаблюдение и доложить.
– Есть объект, лево двадцать, погружается, слышны шумы вырывающегося воздуха.
– На сонаре что видно? Объект, дальность двести пятьдесят метров на север, товарищ командир, похоже, он тонет, и больше вокруг ничего не наблюдаю, все чисто.
– До этого тоже ничего не наблюдал. Всплываем. Аварийная команда, наверх!
– Так это мы кого-то протаранили? Как такое могло случиться, мы же шли на глубине? Что, рули вышли из строя, поэтому мы так быстро всплыли? И эта лодка только что после капремонта. Надо об аварии сообщить в штаб, – затараторил наш Комиссар.
– Сейчас всплывем, все выясним и доложим о происшествии. А что у вас с рукой?
– Да ударился о переборочный люк, и, похоже, не слишком удачно.
– Тогда пройдите в медблок, пусть наш медик посмотрит, что с вами.
Через несколько минут лодка показалась над водой, которая стекала с ее бортов серебряными струями, на ограждении рубки появилась нехилая вмятина от удара, более половины стекол на ходовой выбито, хотя она и была спроектирована для подламывания льда и имела большой запас прочности, но удар о препятствие не прошел бесследно. Открылась массивная дверь сбоку рубки, и дюжина матросов в оранжевых жилетах, одетых в теплые куртки, выбежала на палубу. Сверху на ходовом мостике также показались несколько тепло одетых матросов.
Когда я поднялся наверх, глядя на выбитые стекла и проломленную переднюю стенку ограждения, мысленно выругался: «Ну вот, только вышли из ремонта, и опять придется вставать на ремонт, будь оно неладно. И кого это там угораздило подставиться под нас».
Осматриваюсь вокруг, вдали, у самого горизонта, на западе проглядывала полоска суши, которой, по идее, не должно быть, но она была. А так, насколько взгляда хватало, горизонт был чист. Менее чем в двухстах метрах расплывалось масляное пятно, посреди него плавали какие-то обломки. «Сейнер или еще что?» – пронеслось у меня в голове.
– Что за черт, вам не кажется, здесь слишком тепло для Арктики, – заметил наш второй штурман Дима Мамаев по кличке Мамай. – И солнце высоко, в наших широтах так не бывает! Это не север. Интересно, куда мы попали.
– А правда, где это мы вынырнули? – проговорил я. – Какая-то аномалия? Не может быть так тепло, хотя сейчас и лето. Определить местонахождение, – сказал я, повернувшись к штурману.
– Человек за бортом! – раздался голос сигнальщика.
Мы посмотрели в сторону обломков, там в волнах прыгала голова.
– Бот на воду, спасти человека! – скомандовал Петрович.
– Товарищ командир, – раздался голос второго штурмана, – спутниковая система не работает, спутники не отвечают, будто их там нет.
– Как не работает? Может, после столкновения антенны повреждены? – предположил я.
– Да нет, все в порядке, повреждений нет, просто спутники исчезли, – выдохнул Мамай.
– А другие спутники как?
– Да никак, их просто нет.
– Как нет? И куда же они делись?
– Да не знаю я, куда они все подевались! Ни ГЛОНАСС, ни Джи-Пи-Эс, ни гражданских связных!
– Остальные системы работают?
– Да, остальные все в рабочем состоянии.
– Задействовать все системы и определить местонахождение.
Через несколько минут наверх поднялся Сан Саныч с озадаченным лицом и, осматривая море вокруг лодки, посмотрел зачем-то на солнце.
– Командир, я, конечно, извиняюсь, но мы заплыли черт знает куда. Так как глубины под лодкой и рельеф дна не совпадают с Баренцевым морем, а все данные указывают на то, что мы в Атлантике, где-то недалеко от побережья Америки, где точно, потом доложу.
И вот еще одна сцена из «Ревизора». Тишина повисла примерно на минуту. Ну просто Н.В. Гоголь, «Ревизор», последний акт, немая сцена. Потом она прервалась матом.
– Ты это серьезно?
– Обижаешь, командир.
Мне больше всего сейчас хотелось ляпнуть что-то типа «Да как мы сюда попали, только что были в Баренцевом море, а теперь за тысячи миль, где-то около Америки. Да этого не может быть, да что тут за б… происходит, кто-то может нам хоть что-то объяснить?». Но я сдержался: командир по должности обязан знать ВСЕ, а если нет, ни в коем случае не показывать это подчиненным. Потому я авторитетно изрек, указав на возвращающийся бот:
