Вот когда Теодор по-настояшему испугался. До сих пор, при всей серьезности происходившего, нападение казалось ему нелепо разыгранным спектаклем, чьей-то неумной шуткой, которая вот-вот закончится, и можно будет обсудить перипетии покушения, смакуя каждую деталь.
Это было глупое, немного детское чувство, и только когда преследователи начали загонять Теодора в сторону заброшенных складов, он наконец осознал, что дело серьезное. Серьезней не бывает!.. В это трудно поверить, но чем скорее он отделается от иллюзий, тем будет лучше. По крайней мере, его преследователям уже одно только участие в погоне будет стоить жизни. У них нет и не может быть варианта отхода — стоит Теодору поднять тревогу, и их песенка спета. Поскольку нет людей, которые желали бы прервать свои песни раньше срока, значит, эти пойдут до конца.
Вот когда Теодора настигло горькое сожаление о допущенной ошибке. О роковом промахе, другого слова не подберешь. Его беспечность и легкомыслие могут стоить ему жизни. Только теперь он до конца, до спазма в желудке осознал, что означает это слово. Зачем же он свернул в этот заброшенный район? Подспудно решил, что если с ним ведут игру, так пусть это выглядит красиво? Так и ловят на крючок мальчиков из хороших семей, этаких отличников. Ему надо было срочно прорываться в центр города, к людям, добраться до властей, а он сам загнал себя в трущобы. Здесь им уже легче будет организовать полноценную облаву.
С этого момента он всерьез начал бороться за спасение. Прежде всего, вспомнил план города. Опыт в таких вещах у него был небольшим, но здравый смысл подсказал, что силой здесь ничего не добиться. Исключительно выдумкой, хорошим знанием местности. В развалинах Куроды они провели немало занятий, так что эти кварталы он знал назубок. Подходящей идеи, правда, так и не появилось. Что ж, не будем спешить, всему свое время…
Теперь надо оторваться от погони. Теодор несколько раз свернул, нырнул в какую-то полуразрушенную подворотню, вышел на параллельную улицу и перешел на бег. Направление он держал в сторону академии, с тылу там тоже были ворота.
И вот — пробежал не более километра, а дыхание сбилось. Надо передохнуть. Теодор сконцентрировался на дыхательных чакрах, затем на нервном узле, расположенном в хара, послал туда несколько успокаивающих мыслей. Через минуту он почувствовал, как дыхание становится ровнее, мускулы освобождаются от сковывающей усталости. Затем последовало несколько физических расслабляющих упражнений, и в этот момент Теодор понял, что рядом с ним кто-то есть. Близко — далеко, он не мог ответить, но жуткое ощущение другого, врага, навалилось на него.
Теодор спрятался в тень, попытался полностью раствориться во мраке и оттуда уже, затаив дыхание, принялся изучать улицу и ближайшие строения. Ага, вот он! Каков наглец!.. Теодор с изумлением уставился на возникшую на крыше одного из домов фигуру в черном. Прямо через дорогу… На лице точно такое же особое стекло, пропускающее инфракрасное излучение. Оно поблескивало в свете крупных, с любопытством наблюдающих за происходящим звезд. Неожиданно фигура склонилась в официальном приветственном поклоне. Теодор тут же опустил забрало, но, пока в течение нескольких мгновений он привыкал к новому, отливающему синеватыми и зеленоватыми тонами полю зрения, фигура исчезла. Он отыскал меня… В одиночку?.. Нет. Ты только видел одного, вряд ли они действуют каждый сам по себе. Нельзя недооценивать врагов.
Теодор еще раз внимательно изучил улицу. Она была пустынна — ни на проезжей части, ни на тротуарах не видно людей. Имеется в виду — порядочных граждан. Всякого отребья в этих развалинах хоть отбавляй. От попрошаек до преступников. Тут для них всегда готов и стол и дом. Здесь никогда не прекращается охота друг за другом, а ночь — самая лучшая пора. Особенно такая, когда туман сгущается, и видимость даже в инфракрасном спектре не превышает нескольких десятков метров.
Принц решил, что небольшое ускорение в верно выбранном направлении ему не повредит, но как его выбрать, это направление? Он еще раз бросил взгляд в сторону крыши — даже намека нет. Все безлюдно, безгласно, никаких признаков жизни. В такие минуты и следует ждать атаки. Однако вокруг по-прежнему все было тихо. Может, ему повезло и они вновь потеряли его из виду? Как же они могли его потерять, если он до сих пор с места не сдвинулся?
Теодор внимательно изучил кожаные перчатки, намертво пришитые к рукавам спецкостюма. Внешняя поверхность, прилегающая к ладоням, покрыта множеством мелких крючочков. Понятно! В следующее мгновение Теодор, плотно прижимая к стене перчатки и колени, где тоже были вшиты подобные крючки, полез вверх по стене. Взбираться оказалось совсем нетрудно, тем более что стена оказалась изрядно» выщербленной, там и тут попадались выбоины, щели, трещины. Нельзя было только оторвать ладони от стены — перчатки двигались исключительно в одну сторону, в противоположную застревали напрочь.
Во время подъема принц без конца ругал себя за допущенную беспечность. Вспомнились слова наставников — двое из них, самые любимые, воочию предстали перед умственным взором.
Брайан Комфорд, его учитель в области специальных операций. Он, в общем-то единственный, все время повторял: Тедди, укрепляй мышцы брюшного пресса, бегай кроссы. Но особенно не настаивал. Понятно, когда имеешь дело с наследным принцем, к особой словоохотливости не тянет. Теперь Теодору стало ясно, насколько весомы были слова Брайана. Тот прекрасно видел слабые стороны юного принца.
Так же вел себя и Тацухара-сенсей — руководитель курса медитации и аутотренинга. Этот, в свою очередь, постоянно указывал, что вся сила — телесная в том числе — подвластна чакрам, духовным центрам, через которые свободно протекает внутренняя энергия человеческого существа. Там она свивается, разветвляется, усиливается или ослабляется… Воздействуя на чакры, можно сконцентрировать энергию, добиться небывалого увеличения своих возможностей. Прежде всего, учил Тацухара, необходимо овладеть хара — именно в животе и правильном дыхании скрыт главный ресурс мощности.
Теодор наконец одолел последние метры и вылез на крышу. Здесь опять замер, принялся изучать окружавшее его пространство — и не кое-как, а вдумчиво, пытаясь проникнуть умственным — или ментальным — взором за ближайшие препятствия. Вроде спокойно, можно двигаться. Принц бросился вперед в темпе, который не затруднял дыхание, однако уже через несколько шагов почувствовал — что-то неладно. Крыша оказалась до того ветхой, что передвигаться по ней пришлось с крайней осторожностью. Добравшись до противоположного края, он спустился вниз. На улице куда сподручнее.
