Мы посмеялись, а потом я тихонько спросил у Тимура:
— А где Ангелина?
Он посмотрел на меня странно, а потом сказал:
— Снова забыл что ты… Короче, она сюда с нами не поехала. Ты к ней катался на базу, она там в больничке работает. В принципе связаться с ней можешь, тут расстояние — понты, рация достает.
Я кивнул. Потом мы доедали безумно вкусный ужин, Кудеяр лапал «Моссберг», Джоуи пытался накурить Старину, который стоически отвергал подобные попытки.
А я уселся между мамой и Санькой на диван, откинул голову на спинку и… Млять, я просто-напросто треснулся до конца не зажившим затылком! Ну потом меня конечно взяли в оборот, стали жалеть и заботиться…
И, черт, побери, я стал кое-что вспоминать! Я вспомнил вот это все, усадьбу Ямполь, то, как мы ставили колючую проволоку, таскали припасы из сельских магазинов окрестных вымерших деревень, искали домашнюю скотину по хлевам, сараям, дворам и лугам…
Кажется, я выпал из реальности на время, потому что моргнул и услышал обрывок фразы Саньки:
— …он такой милый!
— Та-а-ак! — начал врубать я. — Это кто еще там милый?!
Когда семнадцатилетняя сестра говорит про кого-то, что он милый, у старших братьев просто непроизвольно просыпается желание крушить черепа и снимать скальпы.
— Ты меня вообще слушаешь? — возмутилась Санька. — Я тебе уже минут пять про Артура рассказываю!
— Какого еще Артура? — в общем-то я знал этого дружинника-гитариста, и тем не менее…
Внутренне пообещав себе навестить этого Артурчика, на предмет посмотреть что это за фрукт еще раз, я отправился на поиски рации. Мне всучили обычную, ручную «Моторолу». Сказали, где-то на середине пути от Ямполя до Берегового стоит ретранслятор.
Я несколько раз пытался вызвать больницу — без толку. Отошел, посидел около окна, поглядел на сумерки за окном. В голову лезли нехорошие мысли. Все-таки то, что у нас было с Ангелиной мало напоминало любовь, нам просто было хорошо вместе, иногда… А ну как она нашла того, с кем ей лучше чем со мной?
Гадство.
Я вызвал больницу еще раз. Наконец мне ответили:
— Доктор Коленко. Прием. Кто вызывает?
Я представился, и тут же получил порцию трендюлей по поводу того, что не пришел на осмотр сразу после того, как приехал. И сказал что Ангелина уже ушла домой, сегодня она была в первую смену.
— Ну вы скажите ей, что я завтра приеду, доктор. Конец связи.
Гадское чувство меня не покидало.
А потом меня отправили спать. Мол сон — лучшее лекарство. Я и не спорил особо. Даже сам нашел свою комнату: под крышей, на втором этаже. Короче говоря, память потихоньку возвращалась…
Вместо кровати у меня был огромный надувной матрац, на который я и рухнул. Свежее постельное белье, долгая усталость и моральное напряжение дали о себе знать — я провалился в сон.
Пробуждение было на удивление неплохим. Даже плечо не болело почти, и затылок тоже подуспокоился. Прошлепав босыми ногами по деревянной лестнице, я спустился вниз и нашел летний душ.
Водичка в связи с пасмурной погодой была… Бодрящая!
Конечно, с двумя покоцаными частями тела душ принимать проблематично, но я справился.
Облачившись в черный плащ, джинсы и ботинки и захватив с собой дробовик с патронташем, я пошел во двор. Проходя мимо зеркала я вздрогнул: опричник, как есть опричник!
Тимур и еще два мужика сбивали из деревянных брусьев сторожевую вышку, когда я подошел.
— Я джип возьму?.. — полуутвердительно-полувопросительно сказал я.
Тимур молча кинул мне ключи, которые я поймал на лету.
— Не разбей себе башку, брат. А то Ангелиночка тебя не дождется.
— Дааа-дааа… — протянул я, хлопнув дверью влезая в салон «Чероки».
Выпустив из выхлопной трубы струю дыма, джип погнал по грунтовой дороге, оставляя за спиной Ямполь.
Честно говоря, я нервничал, и поэтому гнал с солидной скоростью, больше ста, это точно. Чуть не пролетел нужный поворот, выкрутил руль, и сшиб придорожный столбик задним бампером… Или как он называется?
Темногорское шоссе, на котором стояла база, было совсем похоже на те, доапокалиптичные дороги. Даже разметка дорожная была новенькая, беленькая! Следят, однако!
До базы оставалось километра три, когда меня догнала маневренная группа: броневик и два УАЗа — «козлика».
На броне сидел знакомый боец, который как-то чуть не пристрелил меня — Валера.
Я посигналил им и мини-колонна остановилась, Валера пересел ко мне в джип и сказал:
— Езжай за последним «козлом»!
Я кивнул, и мы поехали. После стандартного набора фраз о том, как он охренительно рад, что я нашелся и про то, что потеря памяти — это беда, но хорошо, что она потихоньку возвращается, Валерчик рассказал дикие вещи.
Оказывается, среди военных был серьезный раскол. И камнем преткновения был «цыганский вопрос».
Меньшая часть во главе со старшиной Киркайло заняла непримиримую позицию. После того, как цыганские банды уничтожили два патруля, старшина посадил в грузовики полсотни преданных лично ему людей, и устроил… Жесть какую-то он устроил, этот Киркайло.
Он побывал в двух цыганских поселках. В каждом он вывел всех мужчин, и мальчиков, которые по росту были больше колеса «Урала», и расстрелял. Женщин и детей выгнал из домов, дома сжег. Не лично, ясное дело… Его люди принимали активное участие.
А я думал это у Тирана средневековье… А тут монгольские обычаи под боком… «Всех, кто выше колеса кибитки»….
Валера, кстати, цыган не расстреливал. Но многим эта идея понравилась. И, черт возьми, у них были на это основания! Город разворовывали, нам проходу не давали по началу. Да и с Лобастым дружили против нас, опять же…
В общем все это было очень неправильно. И страшно от того, что происходит это прямо здесь, под боком!
Я вел машину, слушаю Валеру и выбивая ритм пальцами по рулю. Нервничал.
Наконец показались знакомый КПП с полосатым шлагбаумом, за которым уже были сооружены ворота из прочной решетки из арматуры.
Хмурые охранники с автоматами без вопросов пропустили нас внутрь.
Я нащупал в кармане конверт от Тирана Вайсарову, а потом решительно спрятал его обратно. Это — подождет.
Я высадил Валеру у его казармы а сам подъехал к больнице.
Вылез из машины, быстрыми шагами пересек расстояние до дверей приемного покоя…
— Здравствуйте, а Ангелина…
А она обернулась, руками всплеснула и кинулась мне на шею. А потом расплакалась! И что теперь делать?
Я обнял ее, а потом хотел поцеловать, посмотреть в глаза, вытереть слезы… А она прятала от меня свое лицо.
Наконец она глянула мне в глаза… Та-а-а-ак!
У Ангелины на левой скуле была солидная гематома. У моей Ангелины! Синяк! Та-а-а-ак!
— К-как это случилось? — я от нахлынувшей волны разнообразных чувств стал говорить тихо, и даже немного запинаться.
— Жень, он… Он говорил что ты умер… А я не… Я работала все время, тут раненых было столько, что спать не успевала! А он…
— Кто?
Она просто говорила и не отвечала на вопросы:
— Он сначала подарочки мне носил, а ты неделю как пропал только, а я его всегда отправляла, а он… А потом после работы стал поджидать, а твои же все в Ямполе!
— Ты почему Тимуру не сказала, или Джоуи, или Кудеяру? Кто это был?
— Я тут была одна, а ты где был? — она стукнула кулачком мне в грудь. — А он ждал меня, ходил почти две недели… Потом вроде отстал, уехал куда-то… Оказалось — с Киркайло в рейд. Знаешь Киркайло? Он страшный человек… А Родион у него сержантом ведь! Вот он позавчера заявился, принес мне украшения какие-то, полез обниматься, с поцелуями… Я ему коленом дала… Туда… А он меня ударил… — Ангелина почти не плакала, а я поцеловал ее в лоб, обнял покрепче и сказал, что она молодец и все правильно сделала.
Немного успокоив девушку я попросил ее подождать меня и никуда не уходить.
Я оставил «Моссберг» в машине, патронташ тоже. У меня в душе кипела лютая ярость, такая, которая туманит глаза и заставляет сжимать кулаки, до крови впиваясь ногтями в ладони. Я бы просто пристрелил его, если бы взял с собой оружие.
