Много времени на раскачку не дали. Люди собрались посмотреть на бой к назначенному времени, и тянуть с его началом было не в интересах распорядителей Ристалища. В общем уже через несколько минут бывший милиционер оказался на площадке для боев. Несмотря на то, что он проходил освидетельствование вторым, туда он вышел первым. Негра по каким-то причинам придержали в подтрибунных помещениях.
Под босыми ногами оказался засыпанный чистым белым песком квадрат шириной в десять и длинной в двадцать метров. Если закрыть глаза и заткнуть уши, то можно представить себя на пляже. Ногам приятно, но, увы, только ногам. Расслабляться время не пришло. Феррум пошевелил пальцами ног так, что они зарылись в песок, и ему не ко времени подумалось о том, сколько крови вот пролито на этой площадке. Отбросив лишние мысли, мужчина осмотрелся в новом для себя месте.
Боевую площадку окружал поделенный бетонный бортик метровой высоты. Над ним еще метра на два с половиной возвышался экран из какого-то прозрачного бронепластика. Экран крепился на крашеных в зеленый цвет железных столбах, торчащих из бортиков. За экраном как на стадионе, лесенкой с возвышением каждого следующего ряда, шли места для зрителей. Правда вместо современных сидений лавки, на которых при нужде можно и потесниться, тем самым увеличив вместимость Ристалища. С одной стороны арены большая, на несколько комнат, будка, из которой и вышел на площадку Феррум. На арене, у муров в Узловом, на таких располагались пулеметы, а тут крышу будки использовали под большую ВИП ложу со столиком и несколькими креслами. Сейчас она пустовала. Все пространство заливал яркий свет развешенных под потолком ламп. Второй такой будки с противоположной стороны площадки не имелось, а, следовательно, и Уголь выйдет через те же ворота, что и комитетчик.
Стоять у выхода старшина не стал. Он пошел на противоположный конец арены, где и замер в молчаливом ожидании. Можно было помахать зрителям или что-то крикнуть товарищам, но ему не хотелось. К его несказанному счастью противник не заставил себя долго ждать. Негр вышел, сжимая в руках точно такой же нож, какой вручили Ферру. Держался черный рейдер вполне уверенно, но все же чувствовалось, что в происходящем деле он не больший профессионал, чем бывший милиционер. Кем он был в прошлой жизни этот негр, попавший в Россию? Студентом? Представителем их МИДа? Уже не важно. Главное, тех признаков опытного бойца на ножах, что велел искать и бояться Утюг, старшина не разглядел.
Не став оттягивать неизбежное, комитетчик пошел на сближение с чернокожим. Не быстро и в готовности принять или нанести удар самому. Уголь тоже не остался на месте. Из-за бронепластиковых щитов их подбадривали криками зрители, обрадовавшиеся такой решительности. А еще там сейчас принимались последние ставки, так что меж рядов все еще сновали помощники букмекеров. И Феррум и его оппонент держали ножи правильно для их уровня подготовки, то есть никаких обратных хватов. Быть может это могут позволить себе какие-то мастера, но для этих бойцов такой хват значил только сокращение дистанции удара.
Вот они сблизились и на несколько секунд замерли глядя друг на друга с расстояния в вытянутую руку с ножом. Это в фильмах схватки на мечах или ножах красивые и длинные, а в жизни, скорее всего, они таковыми не станут. Разве что один из поединщиков окажется мастером высочайшего уровня и, осознавая свое неоспоримое превосходство, станет издеваться над противником. Уворачиваться, наносить обидные и не глубокие раны. Но обычно даже мастера так не делают, ведь, как известно и на старуху бывает проруха. Даже неумеха может убить мастера. Просто для этого должны сложиться определенные обстоятельства.
Первым попытался ударить Уголь, пытаясь выиграть из-за большей длины рук. Он махнул ножом в надежде попасть в лицо белого противника. Ферр отскочил всего на полшага и взмахнул ножом стараясь достать не тело, но атаковавшую его руку. Чернокожий рейдер оказался достаточно шустрым, чтобы успеть уклониться после неудачного удара. Противники закружили, понимая, что все может решить один удар, а арена разразилась новой порцией подбадривающих криков и громкого многоголосого свиста.
Старшина качнулся вперед с подшагом, и дернул вперед рукой с ножом, обозначая удар, но не продолжил движения. Простая, но оттого не менее действенная провокация удалась. Негр скакнул назад и ударил ножом так же как до этого бил сам Феррум, чтобы достать руку противника. Вот тут комитетчик не упустил момента. Он прыгнул вперед, и пролилась первая кровь в этой схватке. Нож с широким лезвием вошел глубоко в живот Углю. Тот как раз понял, что его подловли и попытался разорвать дистанцию, отмахиваясь своим боуи как попало. Бывший милиционер не дал сделать, а сблизился еще сильнее, перехватывая находившуюся в неудобном положении руку с ножом и нанося еще один удар своим оружием примерно в то же место. Чернокожий рейдер извернулся кистью и полоснул Ферра по блокировавшей его конечность руке. Вот после этого белый боец отскочил сам, глядя на тут же захлеставший кровью разрез на тыльной стороне предплечья. Но это было не страшно. Исход боя уже практически решился.
Уголь замер, глядя, то на комитетчика, то на две здоровенных ножевых раны в собственном обнажённом животе. Кровь не хлестала фонтаном, но ее хватало. Да и в брюшную полость наверняка проливалось не меньше. Чернокожий боец понимал, что это конец, но ему не хотелось в это верить.
— Брось нож, придурок, — сказал Феррум, но раненый, будто его не услышал, а пошел вперед, выставив нож чуть впереди себя и словно ожидая, что старшина от него сейчас побежит.
Бывший милиционер не побежал. Недолго думая он шагнул вперед и схватился свободной рукой за лезвие ножа. Пальцы сильно порезало, но он не выпустил оружие и крепко его держал. Тут главным было пересилить себя, не поддаться инстинкту, преодолеть боль и не выпустить лезвие из рук или не активировать железные руки. Бывшему милиционеру показал такую возможность Утюг. Показывал как шаг отчаяния, но и сейчас это было к месту. Однако мастер показывал, что заблокировав нож врага, нужно самому бить ножом в жизненно важные места, а Ферр поступил иначе. Комитетский бросил свой боуи на песок и несколько раз вмазал Углю кулаком в лицо, после чего тот упал, выпустив оружие. Старшина глянул на нож, зажатый в разрезанной ладони, и отбросил его далеко в сторону.
Глава 20. День 217-221
Бой оказался очень скоротечным, но по оценкам ценителей достаточно зрелищным, несмотря на то, что люди дольше ждали поединка, чем наблюдали его. Кто-то из зрителей радовался, потому что удачно поставил и выиграл, а кто-то негодовал своему проигрышу. Равнодушных оказалось совсем мало. В итоге получалось, что зрители в массе своей практически неистовствовали, но больше всех выделялась Панда. Худосочная девчонка юркой обезьянкой забралась на плечи к Бугаю и по-настоящему бесновалась. Она размахивала руками и заходилась в радостном визге так, что он оказался различим даже на фоне криков толпы. Ни дать ни взять рок фанатка на долгожданном концерте любимой группы.
— Давайте знахаря сюда! — заорал во все горло Феррум, но ворота в будку уже и так открылись и от них к умирающему негру бежал Весельчак, даже сейчас не посчитавший нужным стереть с лица улыбку.
Отойдя немного в сторону, чтобы не мешать работе знахаря, мужчина взглянул на разрезанную лезвием ножа ладонь. Как он и предполагал, рана оказалась глубокой. Кое-где в ней виднелась кость. Однако превращать руки в металл на глазах такого количества народа мужчина не стал. Пусть он никогда и не делал какого-то особого секрета из того что представляют собой его дары, но это не значит, что надо их демонстрировать вообще всем. Зачем облегчать работу возможным недоброжелателям еще сильнее?
— Жить будет, — сверкнул белыми зудами парень, с руками испачканными кровью из ран еще не пришедшего в себя Угля.
— Прекрасно, — отмахнулся Феррум и не слишком спеша пошёл на выход.
