фаллоимитатор на присоске. На кафельной плитке такой отлично присосётся.
Присасываю елду перед её носом. Гертруда глаза выпучивает. Мол, какого хера⁈
— Вставай, рабыня, — говорю снисходительно и издевательски, приподнимая за подбородок. — Не спеши, придерживай зажимы, да, умничка.
Гертруда в образе! Выполняет все мои требования беспрекословно, глядя щенячьими глазами.
Пристраиваю на резиновый член, на который она с удовольствием садится, растопырив ляжки, как лягушка. Страхую её, чтобы не завалилась. Воет сука, стонет так протяжно, когда эта штука внутри. Меня периодически порывает схватить её, бросить на кровать и отхреначить. Но я хочу исполнить последний штрих.
— Давай активнее, вот так и качаются ноги, — поговариваю, когда она послушно на нём приседает.
Отхожу, усаживаюсь на лавку, хватая бокал.
— Давай, давай, ещё двадцать раз, — бросаю и опрокидываю до дна.
Ух, хорошо!
Насладившись её неуклюжими стараниями затуманенным взглядом, снимаю с елды, беру масленую на руки, как, млять, невесту и несу на кровать. Бросаю, уже наплевав, что слетят зажимы. С одной сиськи слетает, да и только.
Пока она устанавливает всё назад, проявив инициативу, прихватываю из корзины главный прикол вечера.
Розовое яйцо — вибратор на дистанционном пульте!! Восемь режимов! Накидываюсь на милфу, смотрит с выражением, мол, сейчас ты меня будешь, наконец — таки трахать. Э нет! Тяжело справиться с жаждой покайфовать и самому. С женщиной, которая обожает твой член, грех не воспользоваться.
Ввожу вибратор с верёвочкой на конце, чтобы писька его с концами не заглотила, милфа тоненько воет, закусывая губу, пунцовая, лоснящаяся от масла, в ремнях перетянутая, с пробкой в попке и с зажимами на сосках. Все её сладкие местечки не в обиде. А вот мой хрен насупился!
Укладываюсь поудобнее и велю сосать мой член. Милфа с радостью накидывается, вставая на четвереньки. Предупредив, включаю первый режим. От вибрации суку колбасит сразу, и она кончает, заваливаясь. Только собрался возмутиться, возвращается в боевой режим и ещё яростнее берётся за моего маленького друга. С чавканьем, горловыми звуками и жадными стонами орудует, как порно актриса.
Начинаю переключать режимы, вызывая короткие спазмы и неадекватные реакции у женщины. Благо, она не клацает челюстью во время… Это я перемудрил малость. И всё же милфу получается выдрессировать: когда мне хорошо, включаю позабористее, когда не очень вырубаю вообще, и она начинает исправляться, переходя на облизывание яичек. Нежности всякие в ход идут. Мммм…
Поиграв какое — то время, понял, что уже не могу держаться. Вытащил вибратор из влагалища с чавканьем. Пристроился к ней сзади. Нарастил броню на мой стоящий палкой член в виде презерватива. И понеслась душа в рай!
Ввожу, но как — то со скрипом идёт. От того, что пробка в заднице, члену во влагалище тесно. Гертруда начинает утробно стонать уже на половине, но сама подаётся, насаживаясь глубже.
Через стеклянный срез основания пробки видно её раскрытую дыру и часть красной полости. Это единственное, что сейчас даёт хоть какое — то возбуждение, ибо я чувствую, что быстро перегорел, и хрен вот — вот превратится в вялого червя.
Работаю тазом и чувствую эту долбаную пробку в анале, будто мой член о твердь трётся. Что — то я перемудрил, похоже. Но поздно! От моих толчков шатается цепь, а вскоре и слетает с одного соска, следом и с клитора.
Но уже плевать, милфа улетает в космос, когда я начинаю долбить уже по взрослому, вгоняя полностью и чувствуя, что упираюсь в матку.
Сквозь непрекращающиеся вопли Гертруды расслышал скрип двери, которая по вектору примерно перпендикулярно нашим с милфой направлениям. И едва не дёрнулся, чтобы вынуть. Член даже как — то подупал с испуга, держась на морально — волевых.
В щели между проёмом и дверью появилось лицо Илоны. Твою мать!
Гертруда вопит, уткнувшись в подушку, поэтому вряд ли сейчас способна увидеть дочурку. Да и судя по тому, что Илона бесцеремонно ещё больше распахнула дверь, а ей виднее лицо мамаши, милфа вообще не смотрит в ту сторону, она в агонии страсти улетела уже.
И теперь возникает ещё более щекотливая ситуация. Дочка смотрит на то, как мы трахаемся вполне обыденно. Да мы спалились, но эта сучка никуда не спешит убегать и докладывать тому же папаше. Она наблюдает!
И если я сейчас дёрнусь, её увидит мамаша! И тогда возникнет скандал. А его совершенно не хочется. Поэтому я хмуро смотрю на девку, продолжая работать тазом, и чувствуя, как оргазм помахал мне ручкой. И уже не получается выловить ни одной сладостной нотки, чтобы разрослось всё в нечто взрывное.
Потому что эта сука продолжается пялиться на меня!! Да ещё так заинтересованно и жадно.
А затем случается неожиданное. Она спускает верх своего платья, вываливая сочные сиськи! Вот так просто. Ещё и с ухмылкой! И смотрит за моей реакцией.
Гляжу на дойки и подкатывает! Ох, как мощно! Вероятно чувствуя набухание головки внутри себя, её мамаша начинает ещё сильнее стонать. Илона скалится, верно распознав эффект своей выходки.
Эта мелкая сука начинает ещё до кучи растирать свои соски, ставя их колом!! А я чувствую, как стремительно вдруг нарастает критическая масса на головке члена. Илона с сиськами расплывается в сознании, которое сужается до моего маленького друга. Успеваю вынуть и взорваться уже снаружи. Сперма обдают спину и волосы Гертруды, которая замирает, продолжая восторженно ахать и стонать.
Озираюсь в сторону двери, закрыто. Илоны и след простыл.
Долбанные извращенцы! Вся семейка!
Глава 20 Из Альфонса в богатеи
Утром следующего дня проснулся в постели среди шёлкового белья в объятиях довольной Гертруды без всяких сюрпризов. Член стоит колом по привычке, поэтому не удержался и оприходовал её ещё разок.
Когда упал на спину, чтобы отдышаться и изучить потолок, она ласково прильнула на моё плечо, погладила бицепс, чувствительное место на изгибе руки, перешла на мой пресс. Приобнял её за плечо и начал уже конкретно и по существу:
— Мне нужна твоя помощь в решении бумажной волокиты с банком.
— Всё, что угодно, хозяин, — выпалила милфа, которой наша ночная игра, похоже, запала в душу. И она хочет её продолжить поскорее, обращаясь ко мне так.
— У меня есть куча ювелирного барахла, но нет на него бумаг, — продолжаю уже конкретно. — Необходимо, чтобы банк купил драгоценности и завёл счёт на несколько людей.
Гертруда призадумалась. А я затаил дыхание.
— Нужен конкретный банк? — Спросила.
— Самый надёжный, — ответил без промедления.
— Тогда Центральный банк Градира, где держат свои средства богатейшие, — заговорила. — Есть вариант, но придётся отдать большой процент. Двадцать было, насколько помню, но я попробую договориться на пятнадцать.
— А оценка?
— За это не переживай, такой банк дорожит своим престижем, оценят по рынку, — ответила.
— Ещё есть золото в виде самородков и не только.
— С этим проще, — брякнула и дальше уже с подозрением: — казну папаши ограбил? Хочешь переехать сюда? Было бы отлично, если так.
— Я не ограбил, я ей заведую, — нагло солгал. — То есть, могу на тебя рассчитывать?
— Конечно, хозяин, — пропела похотливо.
— Гертруда, — прорычал.
— Да, сэр Кристиан, — исправилась бодренько и хихикнула. А затем вскочила и пошла в душ довольная. — Ты со мной?
Нет уж, хватит! Войсковая операция по удалению стеклянной пробки после утех прошла успешно, но больше на эксперименты не тянет. Как отрезало!
— Прости, мне нужно решать эти дела. И срочно, — отвечаю, делая встревоженный вид с «пёсьими» бровками.
Гертруда даже обернулась и посмотрела с беспокойством. Я улыбнулся в ответ, поднимаясь. Она тут же залюбовалась.
— Хорошо, после полудня к тебе прибудет мой человек.
— Премного благодарен, — кланяюсь голый.
— Мы же не прощаемся? — Спросила вдруг с подозрением из — за плеча.
— Я ещё с тобой не наигрался, рабыня, — выпалил хищно.
И Гертруда помчала довольная из комнаты, тряся жирком на своих булках. А я осознал, что больше вообще её не хочу. А, млять, придётся!
Карета Гертруды доставила меня прямиком к дому Валианта, с которым мне не терпелось пообщаться. Времени до обеда достаточно, а шнырять без дела не хотелось. Оставаться с милфой тем более!
Как член Сотни Валиант проживал за тем же кольцом, что и мы. Только дом у него был скромнее. Эдакий дачный квартал на вид, где проживают в основном старики да старухи, судя по ковыляющим всюду жителям. Единственное, что приходит на ум, здесь отставные члены Сотни живут с семьями. Ну и бедные новоиспечённые «сотники».
Валиант очень удивился, когда увидел меня так скоро и пригласил сразу в дом. Но я предложил прогуляться, уж очень хотелось
