— Том, если мы его не отдадим, его, чего доброго, уволокут куда повыше, станут «склонять к сотрудничеству», и, чего доброго, он согласится и сохранит жизнь… — тихо сказал на ухо Фишеру командир первого взвода, Уве Сведруп. — И что тогда?
— Считаешь? — задумчиво спросил Фишер. Швед кивнул. — Вообще-то не думаю, что его пощадят… но… забирайте его! Отпустите, сержант.
— Уа-а!!! — взвыл бен Рушдад. — А-а-а!!! — Он цеплялся за сержанта, но тот оттолкнул бандитского бея, и в тот же миг ноги бен Рушдада захлестнули петли ловко брошенных арканов.
— Хай-а!
— Хай-а!
— Ва-а-а!!! — взревел тот уже совершенно по-звериному, смешно, упруго подпрыгивая на кочках следом за двумя погоняющими коней улюлюкающими всадниками. — Они мчались, стоя в стременах. Отряд помчался следом, улюлюкая и свистя, как на охоте. Лишь юноша задержался и отсалютовал палашом Фишеру, а потом развернул коня и пришпорил его.
Джек увидел, как всадники, тащившие бандита, повернули коней в разные стороны. Дикий, мерзкий вой достиг почти ультразвуковой высоты… и оборвался мокрым хрустом.
Джек отвернулся.
Лейтенант Осташко, командир третьего, процедил:
— От це тоби наука, щоб не чыныв людынам велыку муку…
— Ну что же, все правильно, — буркнул Фишер. — По машинам! Можно на броню!
— Джек! — Юноша оглянулся и застыл, чувствуя, что расплывается в улыбке. Стелла шла к нему, ведя Уинда под уздцы и положив на локоть палаш. Девушка улыбалась тоже. — Привет. — Она совершенно спокойно, будто выполняя уже привычную приятную процедуру, поцеловала Джека в угол губ.
— Ты тоже здесь? — Помедлив, он позволил себе обнять Стеллу за плечи. — Напросилась, да?
— Тш. — Стелла хлопнула Джека пальцем по губам. — Мы же договорились!
— Ох… — Джек осуждающе покачал головой.
— Не вздыхай. Лучше скажи, — девушка прищурилась, — правду говорят, что ты по мне с ума сходишь?
Джек ухмыльнулся. Надо же, их отношения быстро стали достоянием заинтересованной общественности! Он решил слегка отомстить Стелле и сказал вкрадчиво:
— Да нет, тебе неверно передали. Я говорил, что я из-за тебя с ума сойду.
Стелла звонко рассмеялась и снова поцеловала Джека, глядя на него влюбленными глазами.
— Джек! Брейди! Давай скорей!
— Война зовет. — Джек теперь уже сам поцеловал Стеллу. — Ты все-таки сделай так, чтобы я не сошел с ума из-за тебя, ага? По тебе — ладно, согласен…
Его подняли на броню, и Джек, усевшись возле башни, поднял руку. Стелла, вскочив в седло, вскинула палаш и стояла так, салютуя, пока БМП не дернулись с места; тогда, развернув коня, девушка поскакала к своим.
— Отличная девчонка, — восхищенно сказал Андрей. — Ах, отличная девчонка!
— Можешь облизнуться два раза, — посоветовал Джек, усаживаясь поудобнее (снаружи на броне были тут и там приварены скобы, позволявшие и держаться за них, и даже на них сесть при случае).
— Ты держись, а то ведь слетишь, — дружелюбно подтолкнул его Ласло.
— Толкай сильней, точно слечу… Могли бы и не торопить.
— Он не нализался, — подал голос Жозеф с другой стороны башни.
— Завидует, — буркнул Эрих.
— Есть чему, — признался Жозеф. — Мне уже сто лет не пишут.
— Значит, сука, — резюмировал Андрей.
Валлон повернулся и резко сказал:
— Я тебе уже говорил — не смей! А в следующий раз говорить не буду, раз слов не понимаешь!
— Отбой. — Иоганн появился из башни, как джинн из бутылки, только что разрушивший город. — Анекдот знаете?
— Где нам, — откликнулся Дик смиренно.
Иоганн покосился на него, но не отреагировал.
— Так вот. Мальчик спрашивает папу: «Пап, а я в каком месяце родился?» — «В декабре, сынок…» — «А как я родился?» — «Ну, понимаешь, пошли мы с мамой в огород, и там, в капусте…» Сынок посмотрел на отца и говорит с сожалением: «Пап, ну какая капуста в декабре?»
Засмеялся один Дик. И когда все, включая Иоганна, с изумлением на него уставились, новозеландец сказал весело:
— Час назад мне исполнилось восемнадцать лет.
Закинув левую руку за голову, Джек с интересом рассматривал медальон-молоточек, вертя его в пальцах правой. Такие вещи — Молоты Тунора — носили асатру,[86] в том числе и в местах, где он родился… но он сам асатру никогда не был.
Джек повернул голову. Дик, сидя за столом, слушал присланную ему кассету через наушники, его лицо было задумчивым, но, увидев, что Джек на него смотрит, новозеландец снял наушники и улыбнулся:
— Носи, раз подарили.
Джек не успел ничего ответить — в блиндаж ввалился злой и потный Эрих. Он буквально кипел, и все, находившиеся внутри, дружно повернулись к нему с весьма заинтересованным видом. Заинтересованность была чисто личной: три часа назад немец с несколькими энтузиастами в нарушение всех правил уехал добывать барана, так как парням и девчонкам надоели консервы — бойцы требовали свежатинки. Дожинцев из первого отделения, родившийся на юго-западном берегу Балхаша, в бывшем Ташкенте, поклялся, что, если ему привезут рис, морковку, помидорки и барашка, он отгрохает плов. Его спрашивали, откуда в его родных местах все это богатство, но Дожинцев только смутно намекал на «культурно-исторические традиции».
И вот теперь взвод напряженно ждал. Осложнялось все тем, что: а) попробуй найди того барана со всем требуемым; б) забирать у немногочисленных местных жителей скотину строжайше запрещалось.
— Ясно, — спокойно сказал Андрей при виде немца и, потянув к себе гитару, забренчал, мурлыча:
Потом запели: «Встань, проклятьем заклейменный!»
И что-то там своею собственной рукой…
— Заткнись, — сквозь зубы попросил-процедил рухнувший на стул Эрих, но Андрей продолжал напевать:
…Что у него в руках большой рычаг.
Потом, надувшись, встал в такую позу,
Что изумился много видевший казах…
— Пролетели с пловом, — выразил Жозеф общую догадку.
— Ну! — воинственно подтвердил Эрих. — А кто виноват, ты спроси!
— …И что подросткам очень вреден дарвинизм… Да все, — хмыкнул Андрей, откладывая гитару. — Все буквально поголовно, кроме герра Зильбера. Я угадал?
— Шути, шути, — зловеще посоветовал Эрих.
— Ну и что теперь случилось? — вздохнула Елена. — Мы жаждем подробностей…
— Да! — Эрих явно хотел плюнуть, но передумал. — Женька, придурок! Приехали. Взяли рис. Взяли овощи кой-какие. Долбанули передком барана. Потом человечинку нашли, долбанули прикладом хозяина. Едем обратно. Приехали. Кто же знал, что Осташко сегодня баф стик лоун?! Мы приехали, а он выходит навстречу. Ну и сразу в десантное — а там от этого чертового барана кровищи натекло… пришлось показать. Ну можно же, можно же было вывернуться! Я начал уже: мол, бросился под передок сам, дурной какой-то, хозяина нет… А Осташко-то засек, оказывается, когда мы уехали! И ехидно так спрашивает: «А куда это вы ездили?» Виллем эстафету подхватывает, начинает дальше лапшу вешать: мы, мол, купаться ездили. «И чего ж так долго?» — это уже Осташко. Я уже наладился сказать — мол, трак перетягивали. И тут этот Женька как пер… ляпнет: «Товарищ лейтенант, а как вы думаете, легко было этого барана догнать?!» То ли от обалдения, то ли со страху. Ну и… — Эрих махнул рукой. — Поехал наш баран в голубую даль. — Немец обнаружил, что все вокруг уже хохочут, и надулся. — И чего вы?! Мы, кстати, для всех старались!
