В тоннель съехали на спинах по грудам земли и бетонных обломков. Вход был узок, – едва-едва удалось протиснуться. Сам коллектор оказался заполнен подсыхающей грязью, разнокалиберными глыбами и опутанными болотной травой ветвями. Все это было принесено селевыми потоками и разливающейся в половодье Москвой-рекой. Пламя в факеле Муха тревожно металось, в тоннеле чувствовался сквозняк. Дуновения, вырывающиеся из глубины коллектора, напомнили Лану смрадное дыхание нео. Однако на вонь он уже не обращал внимания. На болотах воняло исключительно все, вонял даже он сам, а про побывавшего в брюхе червя Титана или отроду не мывшегося Муха и упоминать не стоило. Второй выход из тоннеля был не так далеко, и Лан, ощущая близость цели, покрепче стиснул цевье карабина.
Они двинулись вдоль стен: там грязи было поменьше. Почти сразу Лан заметил скелет второго болотника. На облепленном остатками почерневшей плоти черепе отчетливо виднелось пулевое отверстие. Лан понял, что кто-то давным-давно «зачистил» тоннель от мутантов, в честь которых была названа тропа. В Кремле говорили, что с болотниками лучше не связываться, убьешь одного, – и вода в колодцах общины станет ядом. А тут кто-то не побоялся…
Потом они прошли мимо целого семейства: самки и выводка детенышей. Самку расстреляли, а молодняк затоптали сапогами. Их трупы давно истлели. Лан недоуменно посмотрел на Муха, но тот уверенно шел вперед, не обратив внимания на хрустнувшие под каблуком кости. Вопрос, кто это мог сделать, застыл у Лана на губах.
Какая, к черту, разница?
Их увечный мир – это мир хищников. Все стремятся поскорее вонзить друг в друга когти, клыки, жала, хелицеры, шипы, обвить щупальцами, ветвями, стеблями со стрекательными клетками, оплевать кислотой, ядом, пищеварительными ферментами. И человек в этой запутанной пищевой цепочке занимает не самую слабую позицию.
Когда-нибудь Москва освободится от всей этой мутировавшей и не мутировавшей, но одинаково озлобленной заразы, что паразитирует на мертвом теле здешних земель. А, освободившись, – обязательно возродится. Но будет она тихой и безлюдной.
Когда-нибудь в неопределенно-далеком будущем…
Но сейчас главное освободить Светозара и суметь выбраться живыми из этого гиблого места.
Мух снял трухлявую решетку, прикрывавшую вход в боковое ответвление. Диаметр лаза был не больше метра. Мух опустился на четвереньки и пополз, держа перед собой факел, первым. За ним в трубу влез Лан, громоздкий Титан замыкал ряды. Было видно, что этим ходом время от времени пользуются: кто-то вычистил грязь, даже следы на камне остались от инструмента, вроде тяпки.
– Погоди! – прохрипел Мух.
Лан услышал приглушенный стук, Кривой Шрам снял решетку, перекрывавшую выход в следующую часть подземелья, передал ее Лану, и тот аккуратно прислонил ржавую железяку к стене лаза.
Мух выбрался из трубы, Лан увидел, что тот сразу же встал в полный рост. Значит, есть, где развернуться. Уже легче…
Свет затухающего факела был не в силах проредить темноту, сгустившуюся в просторном подземном зале. У Лана невольно захватило дух: ряды колонн, массивные перекрытия над головой, угадывающиеся знаки на стенах и полу: стрелки, разметка, штриховка. Воздух по-прежнему оставался затхлым, как в склепе, но дышалось в разы легче, чем в коллекторе.
Из лаза, пыхтя, выбрался Титан. Отряхнув колени, он огляделся и бросил с видом знатока:
– Парковка. Найти бы, пацаны, тачку на ходу. Хотя… на кой она нам на болотах? – киборг махнул рукой.
Мух зашикал, глаза Кривого Шрама взволнованно блестели. Да и как тут не нервничать: ведь этот подземный зал находился в мягком подбрюшье одной из самых могущественных бандитских группировок. Башня – наполовину уцелевшее старинное сооружение – находилась прямо над их головами. Ее вес ощущался сквозь плесневелый свод и перекрытия, на которых до сих пор не было ни трещины.
– Куда дальше? – спросил шепотом Лан.
– Уровнем выше – склад, – Мух облизал губы. – Камеры пленников находятся где-то там. Точнее не скажу.
– Охрана? – поинтересовался Титан.
– По ходу жизни – на первом этаже, – Мух поправил чашу с остатками горюн-травы – сделал так, чтоб огонь едва теплился. – Возле склада обычно несколько сонных тел, а как охраняют пленников – я ни в зуб ногой, отвечаю!
– Ладно, – Лану не терпелось увидеть Светозара. Он смог выбраться с Арены, одолеть путь с Арбата в Замоскворечье, пройти болото, раскинувшееся на месте бывших жилых кварталов, пробраться в логово врага… и теперь осталось совсем немного, чтобы завершить миссию. Еще чуть усилий, и брат будет спасен!
Мух снова шел впереди, а Лан и киборг за ним, и каждый контролировал свою сторону, хотя света от факела было ровно столько, чтоб не спотыкаться на ровном месте. Тьма вела себя, будто жидкость: расступалась перед маленьким отрядом, и тут же смыкалась позади них. Парковка была большой, даже – очень. Колоннами и вкрадчивым эхом она походила на тронный зал сказочного подземного царства.
За их спинами оглушительно лязгнуло. Лан и Титан обернулись, и тут со всех сторон вспыхнули ярчайшие электрические лампы. Лан невольно прикрыл глаза ладонью, даже киборг – и тот не смог мгновенно адаптироваться и оказался ослепленным.
– Бросай оружие! Бросай, сука! – заревели впереди иступленным голосом.
– Оружие на пол! На пол! – рявкнули сзади.
Когда зрение вернулось к Лану, то оказалось, что на парковке многолюдно. Головорезы в уже знакомой ему черной униформе взяли маленький отряд в кольцо. Дула не меньше, чем двух десятков автоматов Калашникова разных модификаций смотрели на Лана, киборга и Кривого Шрама.
– Приехали, – констатировал Титан.
Мух ладонью затушил уже ненужный факел, затем бросил его под ноги. Туда же отправился и цельнометаллический топор. Лан проводил рассеянным взглядом устрашающего вида железяку. Как ни странно, именно это звонкое падение отозвалось в душе дружинника болью и пониманием, что все пошло прахом. Опять – на языке желчная горечь поражения. Лану подумалось, что вся эта миссия изначально была обречена на крах, и что он до сих пор выкручивался – вертелся, как уж на сковородке! – чтобы отсрочить печальный финал, с которым неизбежно пришлось столкнуться в конце пути.
– Чего стоим? Оружие на пол! Быстро! Быстро!
Вопили здесь и там. Выражения лиц, прикрытых черными балаклавами, можно было прочесть лишь по глазам. Пальцы, лежащие на спусковых крючках, были напряжены.
Лан вопросительно поглядел на Титана. Может, многоопытный товарищ подскажет верный ход? Душе дружинника претило сдаваться в плен, но и погибать, не дойдя до цели совсем чуть-чуть, тоже не годилось. Может, у старого кио есть в заначке какая-нибудь военная хитрость?
