Я улегся, используя Мави вместо подушки и прислушиваясь к тихим голосам по соседству. Юноша, впервые участвующий в набеге всегда прикреплялся к старшему и проходил у него обучение разным премудростям. Когда-то и сам ветеран получал наставления от опытного воина, эта традиция уходила корнями в очень далекие времена. Сейчас дедушка моей непобедимой (по причине еще не состоявшихсяя сражений) армии обучал духа основным правилам боя.
– При встрече с противником, – излагал он как по писанному, – передовой отряд устремляется на врага, а два следующих расходятся в стороны, чтобы охватить неприятеля с флангов и по возможности зайти ему в тыл. Еще один остается в резерве. Его предводитель наблюдает за ходом сражения и, заметив у врага слабое место, наносит решающий удар.
– Так, – подумал я, – подобные истинны я и сам знаю. – Чапаев должен быть сзади на белом коне. Проблема в том, что ни одного нормального для здешних мест сражения я еще не видел. Владеть палашом меня обучали хорошо, а вот командовать до сих пор приходилось максимум взводом и совсем на другой войне.
– Можно еще притворным отступлением выманить врага, догнать и обрушиться на него с флангов, – продолжил тот же голос. Я завернулся в накидку и отключился.
Ворота открылись бесшумно, без малейшего скрипа, и Быстрый Заяц ощерился в жуткой улыбке, приветствуя меня поднятой саблей. Внутрь потоком покатились всадники, не обращая внимания на нескольких валяющихся покойников. Слишком небрежна и ленива была охрана. И то, на Святилище до сих пор никто не пытался нападать. Оркам это не могло прийти в голову, а до оборотней было достаточно далеко и вглубь леса они старались не лезть.
Отряды слаженно разворачивались в стороны, окружая длинные дома. Справа от меня раздался крик, тут же оборвавшийся. Из раскрытых дверей дома, мимо которого мы проезжали, выскочили двое. Один из оборотней метнул копье, пробившее переднего полуголого орка насквозь, второго зарубили на мгновенье позже.
Тишина кончилась. Оборотни завыли на все лады и дружно полезли в дома, откуда раздались вопли и дикие крики. Треть отряда, не обращая внимания на происходящее, целеустремленно продолжала идти вперед к дубу. Когда мы выскочили на утоптанную тысячами ног площадь перед ним, полсотни вооруженных орков, сбилившись в круг, закрываясь длинными овальными щитами и ощетинившись копьями, уже ждали.
Не останавливаясь, кони неслись прямо на приготовленные к удару острия. За пару метров до столкновения Ястреб прыгнул через головы строя и упал в центр небольшого круга, срубив на лету чью-то голову и рухнув на другого. И тут же последовал удар несущихся в атаку коней. Нескольких встретили на копья и они упали, но оборотни, один за другим повторяя прыжок, рубили направо и налево. Бьющиеся на земле кони добавляли неразберихи. Строй не выдержал и распался. Всего пара минут и последних орков уже добивают.
Все это время я держался сзади, даже не из осторожности, но, просто не успевая отреагировать. Воины прекрасно обходились без моих команд и знали, что им делать. Поэтому я хорошо видел, что стоящие прямо у ствола дерева несколько человек в белых накидках жрецов встали в кружок, положили руки друг другу на плечи и один из орков, стоящий в центре вытянул руку в сторону побоища.
И тут жутко закричали оборотни. Прямо на глазах они иссыхали, старея в считанные мгновения и превращаясь в мумии. Кричали они при этом так, что волосы непроизвольно вставали дыбом. Потом оборотни один за другим начали падать. Совершенно не задумываясь, я выхватил винтовку из седельной сумки и всадил в голову главному скоту-орку пулю, потом, не останавливаясь, еще одну соседнему орку, но это уже похоже не требовалось. Круг моментально распался со смертью предводителя, орки стояли шатаясь, ничего не делали и даже не пытались сопротивляться, когда доскакавшие оборотни рубили их на куски.
Такие штуки мне тоже показывал Старик, когда несколько пауков включаются в круг и отдают силу старшему. Там идет не просто сложение сил, а умножение. Вот только если резко разорвать круг или убить старшего, то отдача бывает такая, что некоторое время остальные не соображают ничего пока не прийдут в себя.
Прямо возле ствола громоздились кучи всевозможного барахла, больше всего похожего на огромную кучу мусора. Тут были изделия из золота, серебра, драгоценные и полудрагоценные камни, оружие, резное дерево, что-то похожее на керамику и пластик, и многое другое, сваленное прямо на землю без порядка и всякого учета. Ткани, кожа, дерево, шкурки пушных зверьков от долгого лежания сгнили. Наверное, это были приношения паломников или пришедших с просьбой.
– Снять, – заорал я, – показывая на висящие, на ветках тела. – Черепаха, сюда!
Несколько воинов шустро полезли вверх и через пару минут на землю положили тело молодого парня.
– Остальные мертвы, – сказал седой оборотень, помогавший его снять. – Этот тоже не выживет.
Руки и ноги снятого с дуба были переломаны в нескольких местах, на кистях рук и лодыжках, где он был туго связан веревками, остались характерные пятна, и от них шел запах гангрены. Он явно был в отключке и не понимал уже, что вокруг происходит.
Рядом на колени опустилась Черепаха и внимательно осмотрела тело.
– Уже нельзя помочь, лучше дать ему уйти как воину, – и она вытащила нож.
Меня затопила ярость.
– Нет! Я сел рядом, положил руки ему на грудь и ушел в пустоту.
Нельзя перекачать в другого больше жизненной энергии, чем есть в тебе самом – элементарно помрешь. Поэтому и косметическая медицина здесь отсутствует как класс. Тяжелые раны заживляют при помощи силы только до момента, когда жизни ничего не угрожает, а дальше само заживет. У оборотней и так повышенная регенерация, но они еще и используют «Мясо» и «Кость», причем делают их сами. Вылечить больше чем двух-трех никто не сможет без накопителя.
Замечательно, значит надо найти другой источник. Собственно искать его и не надо – он рядом. Я потянулся к дубу и взялся бесплотными руками за черный огонь, которым он казался в этом состоянии, и потянул его к себе. Это оказалось не так уж просто, он растягивался как резиновая лента, бился как живой и постоянно норовил вырваться. Пришлось мысленно дать ему пинка и некоторое время плющить ударами с разных сторон. Потом я потянул его на себя и, подключившись к умирающему, стал привычно изменять его тело, заставляя правильно работать все органы, восстанавливая разрушенные связи, наращивая регенерацию, изгоняя яд из крови и мышц.
Через четверть часа я понял, что все в порядке, но на всякий случай перегнал в него еще немного для здоровья. Еще оставалось очень много дармовой энергии оставалось, выбрасывать было жалко. Мысленно я осмотрелся и протянув руки во все стороны начал коллективное лечение всех раненных оборотней. Это было тоже не просто, надо было уметь разделять, чтобы не путаться. Попробуйте одновременно думать о десятке разных вещей, может, поймете. Так что, обломившись, я просто решил раздать всем как можно больше. В конце концов, если рана не смертельная, практически каждый оборотень может выжить за счет улучшенной регенерации. Щедрой рукой, раздавая энергию всем подряд, я попутно и снимал усталость, и добавлял силу.
