От светоедов Влада сопровождал только Хаташ. Даже офицеров личной охраны землянин посчитал лишними, объяснив это тем, что искусство короля не должно услаждать слух необразованных телохранителей. На самом же деле Влад планировал подгадать момент, чтобы заговорить с королем. Избавиться на время от одного светоеда было проще, чем от всех сразу.
В опере не было «язычков» для фанатов. Мягкие лежаки лоджий производили умиротворяющее, располагающее на философский лад впечатление. Они не предназначались для светоедов, но обладали собственным антигравитационным полем. При желании, возлежащий на лежаке гость мог парить в воздухе в невесомости, избавляя себя от любых неудобств, связанных с соприкосновением частей тела с мягкой белой кожей обивки.
Влад, Инга и Лодин разместились в лежаках у невысокого парапета, Хаташ завис над лежаком позади них, у входа. Каждый устроился как нельзя лучше.
Зал был огромный. Оставалось только гадать, как можно не только разглядеть поющих внизу человечков, но еще и получить от этого удовольствие. Но и на этот раз на трибунах не осталось ни одного свободного места: и как игрок в стиктайд, и как певец, король пользовался популярностью у своего народа.
После литавр, объявляющих начало спектакля, зал погрузился во тьму. Неожиданно прямо перед Владом, Ингой и Лодином возник голографический мир – настолько реальный, что захотелось потрогать и понюхать его предметы, чтобы убедиться, что лежаки с гостями и в самом деле не перебросили в сказочно красивый пейзаж неизвестного места и времени. Среди деревьев появились действующие лица – певицы, одетые в длинные свободные платья. К удивлению Влада, они не использовали видимый зрителю фон, как плоскую декорацию. Действие разворачивалось в объеме, как хорошо поставленный, динамичный и красочный голливудский фильм. Еще одна странность или особенность – исполнитель, на которого следовало в данный момент обратить внимание, всегда находился рядом, на расстоянии двух-трех метров. Возникала иллюзия, что лоджия с Владом, Ингой, Лодином и Хаташем опустилась к сцене и все время крутилась вокруг места действия, выбирая оптимальное положение, чтобы позволить гостям увидеть и услышать самое важное.
Певицы запели очень красивыми, чистыми голосами, которые разносились на весь зал и заставляли трепетать от наслаждения. Через какое-то время появился сам король Ильвиг, одетый в золоченые рыцарские доспехи. Влад ожидал чего-то заурядного, но когда Ильвиг начал петь, даже он притих и заслушался. Голос его величества завораживал, он был настолько прекрасным, что хотелось слушать и слушать, не важно, на каком фоне, не важно, в каком сюжете, не важно, на каком языке…
– Он просто бог! – вдруг зачарованно прошептала Инга.
Влад вздрогнул, сразу же сбросил наваждение и испуганно посмотрел на девушку. По щекам красавицы текли слезы. Ее глаза блестели тем же женским восторгом, что и пять часов назад, во дворце спорта…
Прежние страхи мгновенно вернулись на свое место. Влад вновь ненавидел певца-Ильвига. Теперь он не хотел ни видеть его лица, ни слушать его «божественный» голос!
– Он и в самом деле такой идеальный? – враждебно пробормотал землянин, не думая, что ему кто-то ответит.
Лодин повернул голову, чтобы посмотреть на светоеда, которому было удобно в лежаке для людей.
– Идеальных людей не бывает, – прокомментировал церковник. – Его величество лучше всех делает то, что умеет делать.
– А этот голос, – раз уж на него обратили внимание, Влад решил выпытать об Ильвиге все нехорошее. – Так поет ваш король или мы слушаем фонограмму? Звук ведь обработан специальной аппаратурой?
– Вы слышите настоящий голос его величества. Король поет сам, – Лодин чуть понизил голос, хмурясь. – Но если вы спрашиваете, родился ли Ильвиг с особенными вокальными данными, то нет, не родился. К сожалению, природа не награждает людей голосами ангелов. Его величеству сделали операцию на голосовых связках. Об этом передавали в новостях; каждый ротонец в зале осведомлен, на что пошел их король, чтобы приносить окружающим радость истинного искусства. Посмотрите на вашу переводчицу: ее душа, как и душа каждого, кто способен чувствовать, витает сейчас высоко, под самыми сводами этого зала!
Влад и без советов знал, что душа Инги сейчас далеко. Ему хотелось завыть и пустить слезу, но вовсе не от восторга. «Оперный спектакль», а на самом деле – художественный фильм с живыми поющими действующими лицами, имел все необходимые качества, чтобы поглотить внимание зрителя, заставить его сопереживать героям, страдать от глубины выражаемых в музыке чувств, смеяться и плакать, как восприимчивый ребенок девяти лет. Но Владу было не до чужих историй! Один раз «выпав» из действа, землянин оказался не в состоянии в него вернуться.
Исполнив последнюю арию, король потонул в аплодисментах и свете прожекторов. Зал аплодировал стоя. Ильвиг светился от счастья и наслаждался своим триумфом – уже вторым за один световой день Ротона.
– Его величество желает вас видеть!
На выходе из лоджии ждал молодой человек в строгом костюме и с офицерской выправкой.
Лодина, Влада, заплаканную и потрясенную до глубины души Ингу и погруженного в какие-то свои мысли Хаташа провели за кулисы – в особое помещение, расположенное под самой сценой.
Гордый собой Ильвиг переодевался – он застегивал парадный китель, улыбаясь своему изображению в голографическом отражателе. В прекрасном расположении духа король повернулся к гостям.
– Хочу услышать мнение шаудян! Как вам опера?
– Превосходно! – соврал Влад-Сесах.
– Посмотрите на девушку, ваше величество! – прибавил Лодин. – Бедняжка проплакала весь спектакль. Ее слезы – слезы восхищения!
– Правда?
Король сделал шаг к Инге, но передумал и остановился на полпути. Глаза венценосца и землянки встретились. На какое-то время Ильвиг застыл, приняв зачарованный, потрясенный и глуповатый вид. Влад лучше всех представлял, как это бывает. Он уже тонул в зеленых морях глаз красавицы, но полагал, что будет последним, кому откроется таящаяся в глубине этих морей бездна.
– Не правда! – Громкий голос Влада разорвал возникшую между Ильвигом и Ингой связь. – Вы пели великолепно, но наша переводчица делает это лучше!
Король нахмурился, выходя из контакта с Ингой. Хаташ остолбенел, взирая на лишившегося ума ученого. Глаза пойманной с поличным Инги растерянно заметались. И только Лодин сохранил прежнюю невозмутимость.
– Вы уверены? – как-то обиженно переспросил король.
– Попросите ее сами, ваше величество! – заявил Влад.
– Вы споете нам, милое создание? – Ильвиг вновь обратился к девушке.
