Двинулся в сторону рубки.
Осторожно открыл дверь за гонклардом – готовя к внезапностям не столько руку с зажатым излучателем, сколько свой ум. Проснувшийся Грибник – что может быть ужаснее в качестве врага!?
Но когда это произошло? Ведь он же своими глазами видел – этот тангр был совсем незрелым, просто тангр и все…. Терял сознание от иголок…
В приотворившуюся дверь стали видны сражения. Тела обоих моголонов, с потеками их зеленой крови, беспомощно раскинулись на полу. Что увидели глаза этих бедняг перед смертью? Какие обманы заставил их узреть Грибник, прежде чем они поубивали друг друга?
Чуть дальше стояла плетеная клеть тангра. Конечно, пустая.
Где сейчас враг?
Ди-Ггарц похолодел, отчетливо осознавая, что пилот планцера также мертв. В живых остались только они двое – сыскарь и его "добыча", если не считать, конечно, плесень. Но совсем не факт – кто тут добыча, и кто – охотник!?
Снова мотнуло пол под ногами.
Рецц вдруг понял – Грибник пытался управлять планцером!
"Вот какие у нас бунтари пошли", – злобно подумал он. – "Интересно кто же всему этому учит тангров?"
Но в следующее мгновение его пробрал холодный озноб. Это даже не был страх, скорее какое-то отрешенное понимания конца всего… Слишком много сослуживцев сгорели на грибниках, слишком многих жизней стоила истина, которой придерживали все сыскари: Если видишь Грибника – уходи, и желательно быстро. Пусть армия разбирается…
Но армии в планцере не было. Даже гонкларды – уже лежали бездыханные.
И что теперь делать?
Как он будет с Грибником справляться?
Даже просто взгляда его не выдержать! Он же сворачивает ум любому…
Но жить очень хотелось.
Так же по стене, стараясь не издавать звуков, он вернулся по коридору в свою камеру. Благодарение Кнэ, у реццов всегда был выход! Задраив люк на все запоры, он поспешными взмахами рук снова пробудил информатор, и первым делом жадно осмотел ближнюю Безбрежность.
И невольно ахнул!
Прямо на него неслась суровая махина "Мощи Давления", личной крепости ди-Ггарца. Темный бронеборт, богато ощетиненный жерлами сингулярных кокк, неумолимо вырастал в размерах, приближаясь. Похоже, Грибник решил дорого продать свою жизнь, расплющив планцер о крепость, или нарваться на заградогонь.
Тангр играл жестко и беспощадно, как все грибники. Интересно, что он "показал" гонклардам перед их смертью? Какие чудеса из своего мира увидели они…
Следак стиснул зубы и заработал лапками в воздухе, заставляя информатор сменить управление и заблокировать пилотную рубку. Мудрые предки предусмотрели это! На любом корабле реццы, избранный народ, создавали для себя параллельную систему управления.
Затем, притормозив планцер и дав маневр на уклонение, Следак немного успокоился. После вызвал дежурного с крепости.
– У меня проснувшийся Грибник! – яростно крикнул он, не дав оператору высказать длинную формулу приветствия. – Срочно команду гонклардов сюда…
Связь вдруг рывком оборвалась… Видимо тангр что-то сделал. Благодарение Кнэ, хоть успел вызвать гонклардов…
Но все равно – он все еще был на одном планцере с Грибником, один на один…
Да и что сделает с ним группа гонклардов?! Он же просто заставит их друг друга перестрелять!
Решение высверкнуло мгновенно.
Не отвлекаясь больше на мелочи, Следак раскрыл стальные лопасти брюха. В Безбрежности рядом с планцером закружились, заискрились мгновенно заледеневшими капельками рассыпавшиеся волоски плесени. Она умерла сразу вся, ди-Ггарц знал это без сомнения. Плесень не переносит таких холодов. И также твердо он знал, какой шок только что получил проклятый Грибник. Не давая ему времени оправиться и что-либо предпринять, рецц отжал предохранительный ползунок, а затем рычаг на отделение своей капсулы. Планцер все равно уже был потерян!
Тяжелые механизмы, скрипя, начали отстегиваться под содрогнувшимся полом. И в этот момент чудовищной силы удар сотряс люк. С ужасом обернувшийся рецц похолодел. Встреча один на один с тангром могла принести только смерть! Вряд ли даже прямой выстрел га-чейжа остановит Грибника…
Что-то начало происходить с руками. Ди-Ггарц с удивлением увидел что они сами, без его воли, тянутся назад к рычагам управления, собираясь тормознуть процесс отделения…
Чувствуя как волосы дыбом встают у него на загривке, рецц отпрыгнул в противоположную сторону, моля Кнэ только об одном – чтобы камера отвалилась от планцера до того момента, когда Грибник полностью овладеет его телом!
Отшлифованная полутора сотнями лет на службе, как всегда в опасности, мысль работала особенно четко.
Когда тангр успел вырасти в Грибника?! Ведь только что беспомощно корчился от иголок, загнанных под панцирь, как простой низкий раб? Неужели способности Грибника, связь с плесенью может прогрессировать от боли? В общем-то вполне разумно, раз плесени постоянно приходилось забирать его боль, их связь увеличивалась… Вполне возможно, это послужило дополнительным катализатором… Надо будет описать в рапорте эту новую ситуацию. Грибник в последней фазе метаморфозы способен превращаться при транспортировке…
"В рапорте…" – криво усмехнулся он своим мыслям. – "Скоро будешь в помойной яме…"
Новый удар едва не вышиб люк. Оглушительный рокот крика замолотил воздух, эти тангры так безобразно громко орут! Если бы руки слушались, рецц бы закрыл ими свои уши…
Но, к счастью, было поздно. Чуть вильнув, камера скользнула и оторвалась от планцера. В поле зрения наблюдения было видно, как из планцера в Безбрежность вынесло дымчатый воздух и мелкие предметы. Грибника вытащило следом, когда он еще шевелил своими огромными черными руками и мощными челюстями. Ди-Ггарц с интересом рассматривал этот удивительный экземпляр. Он не собирался его терять – тангра потом обязательно выловят и сохранят для последующего изучения новой метаморфозы. Он еще был в сознании – удивительное дело! Его светящиеся ярко-зеленые глаза впились в капсулу рецца, губы, кажется, что-то еще кричали, замерзая…
Ди-Ггарц вдруг заметил, что и его губы шевелятся.
Прислушавшись, услышал собственные торопливые молитвы, возносимые Ему…
Глава 4. Ночевка в Бороаре
Светило Рор дрожащим красным пятном прикоснулось к краю степи. Сейчас оно казалось не круглым, а словно сплюснутая капля багряной жидкости. Широкое небо было чистым, с ровным переходом от глубокой синевы в вишине, до бордовых тонов на западе.
Почему в степи закаты всегда такие хищные?
Дромы замерли посреди натоптанной дороги, повинуясь его поднятой руке, и облако пыли быстро нагнало отряд. Скакуны громко фыркали, тяжело поднимая бока.
