Мила кивнула. На ее глазах блеснули слезы.
— Мой сын… Ладно, что говорить о том, кто никогда так и не увидит свет. Донатас, я хочу верить, что Морган все-таки выживет. Пусть и не с моей помощью, а… Ну, это неважно. Рано или поздно вы встретитесь. Скажите ему, что перед смертью я признала свою ошибку. Мы все недооценили Орден, и он мигом взял нас за горло. А за Орденом стоят куда более опасные Х’харны, и они, похоже, теперь добьются своего. Не только я — мы все проиграли!
Популас кивнул. По щекам его катились искренние слезы. Было страшно думать о том, что вскоре это прекрасное молодое тело разрубят на части… Но что поделать? Такова жизнь. Мила на самом деле проиграла, однако она напрасно считает, что проиграют все.
— Я попытаюсь связаться с Евеналием и расскажу ему о том, что вы беременны, — неожиданно для самого себя заявил Популас. — Все-таки озэки чтят Иисуса Христа и не должны пролить кровь невинного младенца! Не по-божески это…
Мила внезапно расхохоталась и с силой швырнула черную коробочку на пол. Раздался хруст, и все пять мониторов разом погасли.
Популас был даже рад этому. То, что вскоре произойдет, окажется ужасным. Лучше всего этого не видеть, иначе бессонная ночь обеспечена. Бедная рыжеволосая девочка… Но еще есть шанс уговорить Евеналия!
Однако когда Популас поднялся на верхний этаж своей резиденции, где находилась станция дальней связи, дорогу ему преградил негуманоид в звериной шкуре, обвешанный с головы до ног оружием.
— Пропуск! — рявкнул он, не сводя с Популаса трех злобных глаз.
— Какой еще пропуск? — возмутился Популас. — Я — исполняющий обязанности шерифа Клондайка!
— Пропуск, хитрожопая обезьяна!
Негуманоид так выразительно положил лапу на рукоять старинного бластера, что Популас решил больше не спорить и тем более не обижаться. Надо было в очередной раз приспосабливаться к новой жизни, а это бывший мэр Мидаса умел делать лучше всех на сто световых лет в округе. Наверное, именно поэтому кое-кто из городского быдла прозвал его «оборотнем». Очень обидное прозвище, но лучше уж быть подлым оборотнем, чем героическим трупом!
* * *
К вечеру в мидасском космопорту вновь приземлился корабль Верховного Магистра. К трапу тотчас подали бронированный джип, любезно предоставленный для высокого гостя Донатасом Популасом. В сопровождении роты полицейских-мотоциклистов гость направился к центру города. Вскоре кортеж подъехал к бывшему особняку Моргана Чейна. Возле него толпились рыцари в белых плащах. Звучали громкие голоса, проклятия, стоны.
Увидев Верховного Магистра, рыцари молча разошлись. Евеналий прошел в центр круга и не сдержался от изумленного восклицания.
Перед входом в здание валялись более двух десятков рыцарей — мертвых, обгорелых, залитых кровью…
Чуть поодаль лежало еще одно тело, закрытое плащом. Кто-то из солдат откинул его в сторону, и тогда Евеналий увидел рыжеволосую молодую женщину, в груди которой торчали сразу два меча. Мила лежала на спине, подняв к небу лицо. Его искажала маска смертельной боли, в серых глазах застыло страдание.
Евеналий молча опустился на колени и закрыл глаза Миле. А затем перекрестился и прочитал короткую заупокойную молитву.
Встав на ноги, он с яростью посмотрел на офицера, руководившего осадой дома, и отвесил ему звучную пощечину:
— Идиот, вы должны были взять ее живой! Эта женщина убила нашего госпо… то есть нашего союзника и должна была ответить за это перед высшим судом!
Офицер виновато ответил:
— Великий Магистр, мы сделали все возможное, чтобы выполнить ваш приказ! К тому же мне стало известно из надежных источников, что бывшая невеста Чейна находилась на третьем месяце беременности. Она должна была сдаться в плен хотя бы ради своего будущего ребенка!.. Но вместо этого дралась, словно разъяренная фурия. Мне приходилось видеть многих великих воинов, но эта женщина потрясла меня. Мы только чудом сумели одолеть ее!
— Любимая женщина Моргана Чейна и не могла быть другой… — тихо проговорил Евеналий и еще раз перекрестил тело Милы. — Да примет Христос твою грешную душу!.. Надо побыстрее перевезти труп в мой госпиталь. Быть может, врачам удастся спасти хотя бы нерожденного младенца. А потом следует похоронить госпожу Ютанович со всеми воинскими почестями, как рыцаря Ордена. Ну быстрее же действуйте, болваны!
Чейн очнулся внезапно. Только что он сидел возле костра и разговаривал с пожилой женщиной из расы аркадиан, обитавших сотни веков назад на одной из планет в созвездии Знаменосца. Бедняжка прожила очень тяжелую жизнь, ее муж и три сына погибли на войне, но женщина до последнего вздоха не потеряла веру в справедливость и помогала детям и внукам своих подруг, делясь с ними последним кусом хлеба. Она умерла с улыбкой на устах, свято веря в то, что когда-то на небе вновь воссоединится со своими близкими. А сейчас она спокойно шла по желтой дороге и помогала другим паломникам добрым словом и своей неиссякаемой верой. Женщина не сомневалась, что там, на Мирах Ожерелья, она рано или поздно найдет своих детей и мужа, и тогда-то начнется ее другая, настоящая жизнь.
Она ни о чем не спрашивала Мессию, не ждала от него откровений, и Чейн был благодарен за это пожилой аркадианке. К сожалению, ее ждала в конце пути встреча лишь с одним младшим сыном, ибо все остальные ее близкие превратились на той давно минувшей войне в кровавых убийц. Однажды они ворвались в храм Солнца и захватили в качестве заложников более тысячи мирных жителей. Вскоре ее муж и два старших сына были убиты при штурме храма и похоронены в выгребной яме, словно животные.
Как обычно, во время разговора присутствовали несколько апостолов, которые торопливо записывали его слова. Чейн знал, что их записи постепенно складываются в десятки книг, каждая из которых носит громкое название «Галактическая Библия». В каждой из них было уже более тысячи страниц. Иногда он сам из любопытства мысленно заглядывал в эти книги и поражался тому, насколько его слова и рассказы прихотливо преображались, пройдя через души и сердца апостолов разных рас. Многие главы ему вообще казались плодами фантазии апостолов, но в целом не вызывали у него серьезного отторжения. Конечно же, Галактическую Библию не мог написать он один, это был продукт коллективного творчества сотен лучших умов.
И вот в тот момент, когда он закончил разговор с аркадианкой, свет звезд вокруг дороги начал быстро меркнуть. Он пытался понять, в чем дело, но вместо этого потерял сознание и погрузился в тяжелый сон.
