- Ну приблизительно, - киваю. - Ближе к сути!
- Я дал обещание защищать его. Я дал его родителям и самому Стёпке!
- Ну это здорово! - вновь киваю. - Защищай! - Внутри меня вздрагивает невидимая струна, когда я слышу слово обещание.
- И буду! Но только не осложняй мою работу, хорошо!?
- Эм, не понял, - я чуточку ощетиниваюсь.
Серёга вздыхает.
- Стёпка ещё глупенький! Он видит в нашем путешествии какую-то романтику. Я вижу только опасность! Понимаешь?
Я молчу. И Серый продолжает:
- Стёпка может предлагать тебе любые глупости, но не втягивай его в опасности! По воз-можности - действуй один! Не забудь, что мы с тобой в этой связке только для того, чтобы выбраться из этой жопы! Я всё понятно изъяснил?!
- Не совсем, - качаю головой. - Что значит: не втягивай!?
- Ты совсем тупой!? - Теперь мне обидно, но я лишь поджимаю губы. - Если завтра Стёпка решит перейти минное поле вместе с тобой, оставь его на моём берегу и иди один, понятно?!
- Но я не могу ему приказывать, он...
- А ты смоги! - перебивает Серёга.
- Но друзья так не поступают, - я мямлю едва слышно, но Серый понимает каждое слово. - Он обидится и...
- Да плевать мне! - восклицает Серёга. - Мне важна безопасность брата! Тебе лучше иг-рать по моим правилам! И не таскать его по минным полям!
- Погоди, - я задумчиво щурюсь. Меня осеняет догадка. За окном проносятся освещённые солнцем стога. - Ты хочешь сказать, что завтра в этот музей я должен пойти один?!
- Умница! - кивает Серёга. - Я буду ждать снаружи. Стёпка - тоже!
- Но если он...
- Стёпка будет ждать снаружи! - повторяет Серый, подчёркивая интонацией каждое слово.
- Хорошо, я понял, - смирённо лепечу я.
- Играй в моей команде! - просит парень и хлопает меня по плечу. - Иначе я расстроюсь, и ты попадёшь под поезд!
Серый улыбается, но хищно. Интересно, с Егором, прежде чем набить ему морду, он так же улыбался?
- Ты угрожаешь, да? - щурюсь я и стараюсь выглядеть смелее.
- Нет, - пожимает плечами Серый. - Просто, если завтра начнут стрелять, я буду спасать задницу брата, а не твою, сечёшь? Ты мне - приятель, он - брат. Думаю, для тебя мой выбор очевиден, да?
Дверь громко распахивается и в тамбур вваливается толстый лысоватый мужчина в майке и с сигаретой в руках. Бросив на нас короткий взгляд, он подходит к окошку напротив, а Серёга кивает мне на дверь.
Мы возвращаемся в купе. Настроение на нуле. Серёга улыбается как ни в чём не бывало, а у меня на душе кошки скребут. Мне только что угрожал человек, которого я всю жизнь любил. Ну... не так как родителей или Стёпку, но, скажем, считал его положительной личностью.
Стёпка уже на верхней полке, его морит сон. Я взбираюсь на соседнюю, и пока лезу вне-запно откидываюсь в прошлое: тот самый дуб, тот случай с Андрюшкой. Мысли цепляются за воспоминания, как электрик крючками за высоковольтный столб.
Ловлю под очками усталый взгляд Стёпки. Он улыбается, и с его улыбкой взлетают вверх брови. Кажется, что они тоже смеются. У моего друга яркие толстые брови, раскинувшиеся над ресницами идеальной дугой, совсем как на детских рисунках, когда малыши изображают лица людей.
Я улыбаюсь в ответ и тут же закрываю глаза. Боюсь, мысли об угрозах Серёги читаются во взгляде. Лежу я так недолго. Сон уносит меня в тёмную пучину, сотканную из обрывков фраз прошлого, и самый громкий голос Андрюшки и эти его слова, произнесённые с на-жимом: ты мне обещаешь???
Первый раз я просыпаюсь от тихих переговоров Серёги и тёти Марины внизу. В окна светит солнце, Стёпка уже без очков плющит подушку, его губы смешно искривлены, и оттуда вытекает слюна. Улыбаюсь сквозь сон и вновь проваливаюсь во тьму.
Второй раз я открываю глаза, когда купе погружено в сумерки, под потолком повисла относительная тишина. Относительная, если не считать мерный стук колёс: та-дад-та-да, та-дад-та-да.
Боль в затылке выносимая, но слишком уж ноющая, как в дырявом зубе. Видимо, я слишком сильно давлю на рану подушкой. Хочу в туалет, поэтому слезаю вниз. Серёга, мой палач, сопит, лёжа на спине. Пытаюсь подавить в себе секундную ненависть к стероидному спутнику. А вот тётя Марина не спит. Я слабо улыбаюсь ей и во мраке пола среди хаотичной груды обуви пытаюсь найти свои кроссовки. Тётя Марина скупо улыбается в ответ. Если даже со своими параллельными детьми она держит дистанцию, то я для неё совсем чужой человек.
Сходил в туалет, покачиваясь на уставших от сна ногах, возвращаюсь в купе и скорее из вежливости спрашиваю тётю Марину:
- Времени сколько?
- Девять вечера по Москве, - говорит она и снова смотрит в окно.
- В поезде всё спокойно? - спрашиваю.
- Как видишь, - равнодушно отвечает женщина, и я взбираюсь обратно на свою полку. Когда подтягиваешься, провод на ключице правой руки чуточку натягивается, но клей скорее оторвёт кожу, чем позволит отцепиться проводу. Неизвестные технологии посторонних миров. Виват.
Снова засыпаю.
-Ты обещаешь?
******
Я только что спустил Андрюшку с дерева. Ну так, случайно, иду по просёлочной дороге нашей "Искры Радости", вдруг слышу знакомый голос брата. Лето, год назад дело было. Поднимаю голову, а Андрюшка на ветке висит и пыхтит.
- Высоковато, - усмехаюсь я.
Андрюха смотрит вниз и вдруг теряется.
- Ой, Тёмка. Ты чего здесь делаешь?
- Гуляю.
Вообще-то, мы в тот день со Стёпкой подземный шалаш строили в подлеске, замучались весь день, так и не доделали. В итоге Стёпка к себе домой пошёл с лопатами, а я к себе. Но решил, что не стоит вникать в подробности Опарышу.
- Я с дерева слезаю.
А там прямо на краю подлеска дуб стоял мощный. Когда у дерева неохватный ствол, может показаться, что по нему взобраться легко, но это ошибочное мнение. Если вы были мальчишкой и лазали по деревьям, вы можете подтвердить мои слова. Особенно, если ствол вертикальный и кочек мало.
- Вижу, у тебя это плохо получается, - снова усмехаюсь.
Тогда я не задумывался над ситуацией. Ну Опарыш. Ну на дереве повис. Сейчас сниму его и домой приведу. Но во сне, смотрю на себя со стороны и вспоминаю. Мне же смешно, я бы сказал даже потешно. Мелкий брат мой висит на дереве, болтает ножками с ободранными лодыжками.
