– О, совсем забыл про этот бокс, – усмехнувшись, сказал себе Никита. – Какой я все-таки молодец: несмотря ни на что, выполнил задание. И осталось всего ничего… Вернуться…
…– Черт вас возьми, Док! Как я должен командовать этими негодяями? А как управлять кораблем?! Я ничем, кроме велосипеда, управлять не умею! Вы хотите, чтобы они меня сразу раскусили?
Никита был в ярости. Вернее, в ярости был кэп Хантер, та его часть, что жила в нем, вопреки его воле. И этой части ужасно хотелось вспороть шпагой тощее брюхо Доктора. Часть же, принадлежащая Никите, трепетала от страха и неуверенности. Помимо страха оказаться раскрытым перед «своими» сообщниками, ему дико не хотелось участвовать в расправе над ни в чем не повинными людьми. Это было не просто ужасно – это было отвратительно, настолько мерзко, что просто не укладывалось в сознании. Особенно при отсутствии какого бы то ни было выхода.
Док же выглядел совершенно спокойным. Будто и не зависела его судьба от судьбы фальшивого кэпа Хантера. Хотя трудно сказать, что может твориться в душе у маньяка. Более того, самого масштабного во всех мирах серийного убийцы, на фоне которого какой-нибудь там недобитый Борман выглядел просто неопытным практикантом…
– Не будьте тряпкой, кэп, – сказал Доктор. – Неужели вы думаете, что я буду подставляться столь глупым образом? Или вы считаете, что настоящий кэп Хантер обучался водить звездолеты в пилотской школе сил Безопасности? Право же, не смешите меня… Видите это?
Доктор показал Никите прозрачный кубик – таким пользовался кэп Хантер еще тогда, в капитанской рубке «Катрин-2».
– Знакомая вещь, не правда ли? – сказал Доктор. – Когда вы прибудете на корабль, я дам вам ее. И вы все поймете.
– А почему не сейчас?
– Потому что вы будете использовать этот накопитель только у меня на глазах. Это гарантия моей безопасности. Если что-то пойдет не так – я дистанционно разряжу его. И «Катрин» не долетит до точки назначения. Потому что останется без единственного человека, способного справиться с управлением. Так что удрать у вас не выйдет…
– Так вы что, всегда держали при себе кэпа таким шантажом?
– Побойтесь бога, как это было бы возможно? Кэп слишком уж независим и не в пример более коварен чем вы, хе-хе… Но и его можно ввести в заблуждение. В конце концов за долгие годы он не изменился, психологически оставшись все тем же мальчишкой, укравшим у меня Кристалл… Ну все, достаточно разговоров. Отправляйтесь на корабль. Я скоро буду.
…Никита с замершим сердцем шагнул в черный проем последнего в длинном коридоре люка, шагнул, словно в бездну, в колодец, дна которого не видно…
Когда под ногами вспыхнуло звездное небо, вначале трудно было удержать равновесие, но Никита собрал в кулак все душевные силы и гордо прошествовал в центр рубки, где на условном полу мерцал значок с неизвестным символом. Он обернулся к сопровождавшим его пиратам и, не зная, о чем, собственно, следует говорить в такой ситуации, просто громко приказал:
– Доложить обстановку!
Пираты переглянулись. Однако находившийся тут же Тинки не смутился. Он иронично подмигнул остальным и заговорил:
– Промышленный астероидный район, номер черт-те какой, обслуживается автоматами и каторжными рабочими из числа приговоренных к высшей мере наказания. Ребята что надо. Даже жалко пускать их на сырье. Из них бы в команду пополнение…
– Дальше! – приказал Никита.
– Вот я и говорю, – продолжил Тинки, – народец так себе, качество сырья наверняка низкое, однако ж их тут около пяти тысяч. Неплохой кусок, кэп…
Пираты довольно закивали. Видимо, предстоящая операция сулила немалые блага. Никите же новость пришлась не по душе. Еще пять тысяч уголовников? Просто замечательно! Даже в той тюрьме, в затхлом мирке бандита Кочета, негодяев было поменьше. И не факт, что все они были так же приговорены к «вышке»…
– Так вот, – продолжал увлекшийся Тинки, – эдакая толпа народа – но охрана совершенно несерьезная. И это понятно – кого здесь охранять? Смертников, что ли? Это нечто вроде большой астероидной тюряги. Оборона построена преимущественно на пресечение побега и защите от возможной попытки освобождения заключенных. Вряд ли кто готов здесь к серьезной атаке нормального боевого корабля. Риск, конечно, есть, но…
В этот момент в рубку вошел Доктор.
– Прошу прощения за опоздание, – улыбнулся Док.
– Что-то вы слишком часто стали опаздывать, – мстительно сказал Никита. – Как бы не пришлось вас наказать…
Доктор изменился в лице и пробормотал какие-то извинения. После чего поднес Никите знакомый уже кубик. И пристально посмотрел ему в глаза, как бы напоминая о своих словах, сказанных ранее.
Никита принял из рук Доктора кубик и, как ему показывал Док, приложил тот к виску.
…Это ощущение было ни на что не похоже. Будто он вдруг внезапно стал богом. Будто сразу познал суть вещей, все истины, пережил все ощущения, родился и умер одновременно.
Он стал другим.
И понял. Понял все, как и обещал ему Доктор.
Не только управление кораблем стало ему доступным. Боже, да ведь это не сложнее, чем кататься на велосипеде! Он ощутил свое могущество, понял его цену и ничтожество стоящих вокруг него людей. Что его держит, чтобы не сделать то, что хочется только ему одному? Исполнить собственные желания, каковые только и имеют цену в этом ничтожном мире людей, что никогда не смогут стать ему ровней? Что останавливает его в желании раздавить этих ничтожных мерзавцев парой ловких и точных движений?
Только кривая улыбка Доктора, в руках которого сверкает гранями Кристалл. Один из тех загадочных кристаллов, пришедших из глубин миллиардов чужих Вселенных. Таких чуждых нам и в то же время совершенно близких, родственных…
Никита почувствовал, что еще миг – и он достигнет понимания сути поставленной кем-то перед людьми проблемы… Еще мгновение, и он достигнет полного понимания – и хаос прекратится, и он установит во всех мирах покой и гармонию…
Однако этого единственного мига не хватило. Тело дрогнуло и потеряло равновесие, словно не выдержав навалившейся нервной нагрузки. С огромным трудом Никита удержался на ногах.
Теперь он был просто кэпом. Могучим, зорким, свирепым, безжалостным, с реакцией хищного насекомого.
Но всего лишь человеком. От этого сознания стало немного тоскливо, и Никита мельком подумал, что надо бы выпросить у Дока еще одну порцию этого экстракта.
И в мозгу промелькнула вдруг сладкая и одновременно страшная мысль: он больше не такой, как прежде.
Он не сможет жить без этого экстракта…
Прогнав эти мысли, Никита повернулся лицом по курсу корабля и желчно бросил в воздух перед собой:
