Когда он, молодой офицер двадцати одного — по стандартному летоисчислению — года от роду, вернулся на Макахомию, соотечественники отвергли и его и все, что он был готов предложить им. Сам Кандо считал, что он лучше, чем они. Он много узнал о том, что происходит за пределами их мирка, и являлся теперь скорее правителем от Федерации, нежели одним из своих соплеменников. Члены его семьи либо умерли, либо разбрелись кто куда. Бывшие учителя Кандо пытались перевоспитать его на свой лад и могли преуспеть, если бы не знания и связи, которыми он обогатился за пределами Макахомии.
Бьюлайбаб был старше Кандо и происходил из племени могинари, обитавшего в тех же джунглях, где родился сам Эду. Он отнесся к нему не так, как другие: сначала просто подружился с ним, а затем стал его твердым приверженцем. Он искал общества Кандо, давал ему советы, выслушивал его рассказы, восхищался им. Поскольку Бьюлайбаба люди уважали и любили, частицу этих чувств они перенесли и на Кандо и начали его… хотя бы воспринимать. Постепенно Эду стал набирать политический вес.
И вот тут, когда у него появилась возможность блеснуть, его внутренняя величественная харизма ослепила людей, заставила их повиноваться — даже в тех регионах, которые он еще не успел завоевать. Мужчины восхищались им как блистательным и талантливым военачальником, будучи уверены в том, что, если он поведет их на битву, они непременно вернутся домой невредимыми и с победой. Женщин в нем привлекала его мужественность и властность. Они будто чувствовали бурлившую в нем ненасытную сексуальную энергию. Именно последнее, собственно, и привлекало к нему большую часть представительниц противоположного пола.
Большинство, но только не Надари с ее гибким, грациозным телом, настороженным взглядом бездонных глаз, таивших в себе загадку, причинявшую ему столь невыносимые муки. И это при том, что именно Кандо был ее первым учителем боевых искусств, а потом попытался научить Надари другому искусству, гораздо более чувственному и приятному. Однако после того, как Эду вернулся из космоса, его ожидало глубокое разочарование. Ему более не светило положить на нее ни глаз, ни руки, ни что-либо еще — до того самого момента, когда она исчезла во входном люке космического корабля Федерации. Что там говорится в пословице терран о кораблях, проплывающих в ночи? Он решил, что потерял ее безвозвратно — своего лучшего противника в поединках, женщину, которая вдохновляла его на победу и помогала в полной мере насладиться сладостью триумфа.
Кандо улыбнулся своим мыслям. Спустя столько лет, да еще находясь в окружении своих друзей, Надари может делать вид, что они с ним всего лишь родственники, но тем не менее она несла на себе его знак. В ней было какое-то искривление, и Кандо знал, что это дело его рук. Он взял ее и стал обучать, когда она была еще слишком молодой, чтобы не стать — хотя бы отчасти — его дрессированным животным.
Кандо сел за письменный стол в своем кабинете, окно которого представляло собой глаз здания-кошки, и снова просмотрел цифры, представленные ему Дсу Макостатом. Это были расчеты прибыли, которую можно было бы получить, продав хотя бы только один священный камень. Эду проводил долгие часы в этом кабинете, планируя перемены, которые намеревался осуществить на своей планете. Прикидывал, кого из своих врагов стравить, кого свергнуть, кого подкупить. Ему было необходимо согласие между предводителями многочисленных племен, населяющих планету, чтобы они единодушно одобрили разработанные им планы. Каким способом — с помощью насилия или добровольно — будет достигнуто это согласие, для властей Федерации значения не имело, они поверят всему, что скажут им Кандо и Макостат.
Согласие половины племен было ему обеспечено, поскольку он повелевал на всех территориях плато Мог-Джим, которое завоевал, будучи вождем степных племен фуррим. Осталось только подчинить своей воле аридими и макавити. Бьюлайбаб должен был помочь ему в этом, пустив в ход все свое красноречие и обрисовав вождям страшную картину того, как войны, неизбежные в случае упрямства жрецов, уничтожают их земли и природные ресурсы.
Истина же состояла в том, что мир мог быть нарушен вне зависимости от желания или нежелания Кандо. Рабовладение и наемничество, практиковавшиеся в племенах, служили дальнейшему разобщению народов. Кандо такая ситуация вполне устраивала, и он всячески это поощрял.
Сквозь окно-глаз он увидел Надари, входящую в ворота в сопровождении маленькой племянницы Бьюлайбаба, этой обожательницы кошек. Вот и сейчас она прижимала к груди одну из них, со шкурой цвета черепахового панциря. Три остальных храмовых кота торжественной кавалькадой трусили позади них. Мью-Шер. Лакомый кусочек! Что ждет эту девушку, если ее дядя и защитник действительно мертв? Впрочем, Надари, похоже, взяла ее под свое крыло…
Еще одна истина заключалась в том, что Надари, как ни больно ему было констатировать это, стала недоступной. Но если Кандо уже не мог использовать ее так, как ему хотелось раньше, он найдет ей другое применение. Если, конечно, сумеет удержать ее на планете и не позволит улететь с космическим старьевщиком. Тогда все вскоре вернется на круги своя, и поможет этому Макостат. Поскольку Бьюлайбаба, который мог бы убедить мятежные племена признать Кандо верховным правителем, больше нет, ему понадобится генерал, военачальник, наконец — палач. И Надари, учитывая все, что было известно Кандо о ее постмакахомианской карьере, подойдет на эту роль лучше кого-либо другого. А может, корабль, на котором она прибыла сюда, и вовсе не взлетит…
В конце концов, «Кондор» и некоторые из друзей Надари могут оказаться полезными — даже при том, что прибыли они сюда чрезвычайно не вовремя и частично свели на нет эффект заложенной им биологической бомбы. И все же, если правильно интерпретировать помощь со стороны этих непрошеных инопланетных альтруистов — целительские фокусы рогатой посланницы и попытки капитана-фермера накормить оголодавших от эпидемии людей, — ее можно обернуть себе на пользу. Теперь уж Эду не будет спрашивать разрешения у Надари.
Кандо вызвал Акида, капитана своей личной стражи, и приказал:
— Собери завтра утром горожан. Я собираюсь сделать сообщение необычайной важности.
— Как прикажете, мульзар, — с почтительным поклоном ответил Акид.
После этого Кандо вновь обратил взгляд в окно и увидел входящую в ворота высокую белую фигуру посланницы с рогом во лбу. Увидел и моргнул. Ему показалось, что от ее тени отделился маленький кусочек и метнулся под крытую аркаду. Не имеет значения! В конце концов, она — инопланетянка. Раньше ему никогда не приходилось видеть никого похожего на нее — со спиралевидным рогом, выходящим из того места во лбу, где у жрецов аридими обычно располагался сделанный из священного камня «третий глаз». В ней было что-то, что внушало благоговение, хотя выглядела она грустной и чем-то озабоченной.
