— Последует ответный удар?
— Обязательно, — кивнул Тревор, — но не раньше, чем завтра утром. Предполагаю, что часть высшего командования погибла, без них решения никто принимать не будет. Это правило. К тому же город ещё пару дней будет опасным местом. Эта гадость не так быстро разлагается. А антидота к ней нет. Проектом не предусмотрен.
— Если у наших разведка не дремлет, они сообразят. И попытаются перехватить инициативу, пока есть возможность, — заметил я.
— На это я и рассчитываю, — Тревор оглянулся и посмотрел на меня, широко улыбаясь, — масштабный прорыв линии фронта с задействованием всего — это как раз то, что нам надо! Нужна неразбериха на земле, чтобы ни у кого не было соблазна лишний раз глядеть наверх.
— Ясно, — кивнул я.
Мы шли по мёртвому городу довольно долго. И эта прогулка совсем не добавляла твёрдости моему психологическому состоянию. За одно только я был бесконечно благодарен этому месту: тут не было детей. Даже знание, что все эти погибшие завтра снова оживут не избавляло от ощущение чудовищной катастрофы.
В каком-то кафе, мимо которого мы шли, занимался пожар. Там готовили на открытом огне. Во внутреннем дворике я видел, как повар лежал поперёк мангала. Его торс прогорел почти до позвоночника. От одежды занялась деревянная ограда, а через неё огонь перекинулся во внутренние помещения.
Там, внутри, за столиками сидели люди, уронив головы с пылающими волосами на обугленные руки.
— Не мешкай, — Тревор легко толкнул меня под локоть, — не отвлекайся. Времени не так много.
В паре кварталов от кафе нам попалась золочёная статуя. Та самая, вокруг которой устроили пляски ночью, когда я только приехал в город. Среди мёртвого царства она выглядела ещё более жутко, чем тогда. Было отчётливое ощущение пристального взгляда, которое от неё исходило. Неудержимо хотелось спрятаться.
— Принято считать, что этот кумир — точная копия Верховного, — сказал Тревор, — но это, конечно, полная чушь. Кстати, знаешь, зачем нужно Чествование и прочие вещи?
— Для стабильности, — ответил я.
— Соображаешь, — одобрил Тревор, — верно. Людям нужно ощущение, что есть нечто более великое, чем они сами. Эти дисциплинирует.
«Или нечто более безумное, чем то, что скрывается в их головах, — подумал я про себя, но промолчал, — чтобы было страшно потерять то, что имеешь».
— Знаешь, что внутри статуя полая?
— Догадывался. Иначе транспортировать было бы тяжело.
— Иногда, очень редко, по личному распоряжению Верховного в ней запирают животных. И разводят вокруг статуи огонь, сжигая их внутри.
— Гекатомба, — сказал я.
— Что? — переспросил Тревор.
— Жертва.
— Надо внимательнее приглядеться к религиям на вашей стороне…
Пожар в кафе, очевидно, был не единственным. Когда через пару часов мы вышли на небольшую возвышенность ближе к промышленной окраине, откуда открывалась панорама города, я насчитал с десяток крупных очагов.
— Город выгорит, — заметил я. Странно, но это мысль принесла некоторое облегчение. Почему-то было невыносимо думать, как множество голых людей расчищает город, вытаскивая с улиц трупы своих двойников…
— Нет, едва ли, — Тревор покачал головой, — ночью будет дождь. Да и в крупнейших центрах автоматические системы пожаротушения. Пострадают только старые здания.
— Получается, город быстрее очистится? — спросил я.
— Ага.
— В таком случае, на месте наших я бы поспешил.
— А они и спешат, — Тревор кивнул куда-то в сторону горизонта, — части быстрого реагирования уже на подходе. Может, даже успеют до утра взять ситуационный центр и наладить оборону.
Я пригляделся. И точно: у горизонта парили силуэты крылатых машин. Их было много. Очень много. Гораздо больше, чем я мог подумать.
— Я помог отработать вашей разведке, — заметил Тревор, — не мог рисковать. Сам понимаешь. Поэтому мы так спешили. Тут задерживаться совершенно нельзя.
— Но… где ПВО? Как это вообще возможно?
— Цепочка принятия решений нарушена, — Тревор пожал плечами, — я ведь объяснял. Никто не ожидал такого масштабного удара. Система на это не рассчитана. Те, кто пытался сопротивляться по вашей инициативе, уже подавлены вашем десантом.
— Подожди… а промышленный пояс? — спросил я, — поражающее вещество туда дошло?
— Ну конечно! Иначе это всё не имело бы смысла.
— Наши займут оборону… до фронта километров триста… даже если начнут пробиваться уже сейчас — это несколько дней, в любом случае!
— Предприятиями пожертвуют, если будет надо. Просто помни — к утру тут будет ваша территория. В городе начнут возрождаться ваши. Это будет эксклав, который очень сложно подавить. Разве что другой химической атакой… и то вряд ли: ваши наготове и в средствах защиты. Кстати, мы пришли, — Тревор кивнул в сторону небольшого армейского грузовика, застывшего в переулке у начала промзоны, — там гермокабина. Хоть пообедать можно будет в комфорте.
— Куда дальше? — спросил я.
— Увидишь, — Тревор подмигнул.
Я прикрыл глаза. Картина того, что будет происходить здесь в ближайшие несколько дней была очень яркой.
— Слушай… — сказал я, стараясь держаться к Тревору как можно ближе; он, кажется, не почувствовал угрозы, — я… точно того стою?
Он посмотрел на меня с недоумением.
— Ты ведь хочешь выбраться отсюда? — спросил он.
Я кивнул в ответ.
— Вот. И я тоже.
Он развернулся и направился к грузовику.
Я неслышно скользнул следом. Сделал ему подсечку. Зафиксировал на земле, перехватив взгляд, полный искреннего недоумения.
— Извини, не могу так, — произнёс я, — на случай если я не прав — ледник Зубастый, прибрежный сектор фронта. Через пять дней.
— Подожди! — Тревор отчаянно пытался вырваться, — что…
Но договорить он не успел. Я сорвал с его лица маску.
Концентрация боевого отравляющего вещества здесь, на окраине, была не так высока. Тревор промучился несколько минут. Мне было неприятно наблюдать за его агонией, но я не мог сделать этого раньше, в городе. Не уверен, что смог бы найти подходящий путь к отступлению достаточно быстро.
Теперь же дорога была открыта.
Ни в одном учебнике по тактике и оперативному искусству, ни на одной карте, ни в одном замысле операции не отражается та часть реальности, с которой сталкиваешься на месте. Те жертвы, которые не имеют
