Милет. — Ну, думаю, нам тоже пора заканчивать. Шпаку к дочери пора, Джеку с Билли пора бы отоспаться, да и нам… Навестить Балку в госпитале, да и в гостиницу пойти, чтоб уже отлежаться. А то… Драка, наверное, будет с этими… Милитаристами, — человек поднялся из-за стола, пожал руки по очереди Джеку, Билли и Шпаку, то же самое сделал и каждый из его бойцов.
…
Джек, Билли и Генрих прогулялись вплоть до дома последнего, а далее попрощались. Бывший бизнесмен, а теперешний убийца и, быть может, бандит, поднимался по ступенькам к двери, затем рука привычно была положена на сенсор, после чего пошел к лифту. Здесь те же действия, снова рука легла на сенсор, а далее он поехал вверх по шахте лифта. Глаза цеплялись за грязь на полу, брошенный кем-то здесь презерватив, от этого Генрих лишь как-то странно улыбнулся.
«Надо же… Чья-то жизнь брошена прямо в лифте. Это сколько жизней таким образом бросается и пресекается еще до рождения», — думал Генрих, выходя из лифта, а после двигаясь к дверям своей квартиры. Джек так и не вернул ему его пистолет, но Генриху было как-то не до этого. Сейчас он ввалился в дом, но не от того, что пьян, а от того, что как-то нехорошо себя ощущал. В квартире не было сапожек Киры, значит, что до сих пор у подруги, наверное. «Нужно будет позвонить», — пролетела мысль, а после он кое-как снял свою обувь, после чего снял куртку и повесил ее в шкаф, затем пошел в комнату и, дойдя до дивана, просто завалился на него. Он какими-то пустыми глазами смотрел в потолок, из-за чего, наверное, казался полумертвым. Человек достал телефон, а затем набрал номер Киры.
Довольно продолжительные гудки, но девушка, наконец, взяла мобильник:
— Да?
— Алло, Кира? Ты где сейчас? — спросил человек как-то устало.
— У подруги. А что? Ты же меня из дома выгнал? Где я еще должна быть? — девушка отвечала как-то резко и зло, настолько зло, насколько могла.
— Ну-ну-ну… Возвращайся. У меня хорошие новости. Романо решил дать интервью на этих каникулах. Так что… Вот. Тебе, наверное, надо будет самой с ним поговорить по телефону, поэтому возвращайся.
— А чего ты такой понурый? Опять убил кого-то?
— Даже не кого-то, а скольких-то, — как-то практически безэмоционально проговорил человек эти несколько слов, настолько, что девушка, кажется, оцепенела.
— В каком смысле «скольких-то»?
— Ну… Восемь или больше. Вот «скольких-то», — от этого девушка, кажется, еще сильнее оцепенела, а Генрих добавил. — Ты, Кира, меня не бойся. Я же это ради тебя, ради семьи делаю, да и выбора у меня нет особенного… Вот и приходится. Я понимаю, что трудно осознать то, что твой отец — убийца, но все-таки пойми и прости. Я же это, правда, не специально делаю, а вот, если бы я пулю в висок пустил — ты бы меня не простила. Что? И за это, выходит, не простишь? Так и что мне делать тогда? Если ты меня ни за то, ни за другое не готова простить? Пойти вздернуться, что ли? Может, хоть за это простишь, дочка? — говорил он это также монотонно, а после с другой стороны услышал всхлип, который и был последним, что человек слышал, ибо Кира отключилась от звонка, а он лишь пожал плечами и, кажется, провалился в сон или в какое-то подобное этому состояние.
04.01.2580, 08:00
Сектор Корво, Система Немезида, Планета Итарис, Город Кирен-1,
Район Криг-3, строение 10, этаж 0, камера 02,
04.01.2580, 08:00
— Вставай, ящерица, — прозвучал довольно грубый голос, а Киринтар поднялся.
— Настало мое время, человек? — спросил Гро’Балег, глядя на охранника. — Вы закуете меня в кандалы, а потом повезете куда-то, откуда я не вернусь. Правильно?
— Верно-верно, ящерица. Вставай спиной к стене. Дернешься — пристрелят, — в камеру зашло три крепких человека, у одного из которых в руках была винтовка, которая со спокойной совестью пробила бы любую часть панциря рогарийца.
Киринтар поднялся с койки, после чего встал спиной к стене, развел ноги, головой прислонился к стене, а руки завел за спину, после чего его стали упаковывать в специальные кандалы. Это была длинная цепь, от которой отходили небольшие ответвления. Так сначала был надет некий ошейник, затем цепь протянулась вниз до ног, сначала в кандалы были вдеты руки, а железо наручников начало примагничиваться друг к другу, будто бы норовя отделить кисти рук рогарийца от остальной руки, далее цепь была натянута так, чтобы максимально стеснить движения рогарийца. Сначала железки были надеты, а после ноги стали стягиваться к центру.
— Хе-хе… На казнь вы меня везете, да? — спросил рогариец, после чего медленно повернулся для того, чтобы на его пасть был надет намордник.
— Заткнись, Гроб, — Гробом Киринтара прозвал один из охранников, из-за довольно схожего по звучанию имени рода.
— Сыны Балега, однажды отомстят за меня, — проговорил рогариец, после чего его подтолкнули вперед. Шел он медленно, ибо был не особо способен к быстрому движению из-за этих «кандалов». — Скажи, человек. Куда меня повезут? Смерть в плену для рогарийца — бесчестна.
— На космодром мы тебя везем. Выкинем с корабля, и будешь там какое-то время летать в космосе, пока кислород в скафандре не кончится, — проговорил достаточно зло один из охранников.
— М-м-м-м-м… Значит, меня передадут в руки рогарийцев. Что ж… Это закономерно. Могли бы, хотя бы, покормить перед смертью.
— Ага. И чтоб в тебе сил добавилось, ящерица? Чтоб ты нас по камере размотал?
— Почему же? Я бы вел себя мирно. Таков обычай. Тот, кто держит в своем пленении — должен организовать последний ужин тому, кто уходит из пленения.
— Ага-ага. Я помню информацию по тому, как ты даже рогарийцев избивал.
— У меня расколот экзоскелет, в нескольких местах, кажется, порваны мышцы. Как я бы смог вас одолеть? Тем более, троих. Мне сейчас даже передвигаться больно, — проговорил рогариец. — А этот ваш, в экзоскелете, сколол часть костяной пластины на лице, тем самым разорвав правую ноздрю. У меня до сих пор подтекает кровь время от
