утехами, в том числе и предосудительными во всех смыслах этого слова. Что же касается казино, то удобнее места для легального обналичивания вознаграждения за определенного рода услуги просто нет — ну выиграл человек энную сумму, так ему просто повезло. Архив и записи с камер видеонаблюдения уже переданы генералу Нарышкину, аналитики работают, а бандерша местная и нач охраны казино соответствующим образом обработаны, так что, когда придет ничем не примечательный человечек и назовет условленную фразу, оба клиента снова с удовольствием поделятся ценной информацией.
— Круто! — воскликнули в один голос Коля с Сашей, а последний все же озвучил тот вопрос, который терзал и меня: — Дядька Иван, а зачем надо было перед французами светиться? Ты же мог спокойно и без всей этой суеты с указанными клиентами так же сработать?
За колдуна ответил родитель:
— Стиль работы у дядьки Ивана такой, племяши, он у нас без театральных эффектов работать не способен. Тем более что в казино и борделе Ванюша и так засветился, и французы все равно стали бы их проверять, а тут такая наглость с вербовкой в лоб. Будем надеяться, что курирующий нас Бланзак дальше не полезет.
Кузьмин горделиво выпрямился и махнул рукой:
— Фирма веников не вяжет! Клиенты даже под пытками будут уверять лягушатников, что никаких сведений мне не давали, а тут же сообщили кому надо о попытке наглой вербовки.
— Дядька Иван, — не отставал Александр, — а как вы с Прохором с принцем Ранбаром так близко подружились?
Ванюша помрачнел, а упомянутый Прохор вообще отвернулся в сторону, ответил же за них опять родитель:
— Иван с Прохором вам как-нибудь потом расскажут, в более спокойной обстановке. А сейчас расход, и так засиделись…
* * *
— Всем привет! — мы с братьями спустились на пляж. — Как все прошло с японскими мотами?
К нашему удовлетворению, рассказывали все пятеро несостоявшихся дуэлянтов, сообщивших, что контейнеры изрядно выпотрошены, а японские байки поделены между итальянскими и немецкими сервисами и уже завтра будут доставлены в Монако для непосредственного использования по назначению.
— Алексей, — улыбался Виктор Нарышкин, показывая глазами в сторону Стефании Бурбон, — поступило предложение опробовать кроссовых японцев на соответствующей трассе неподалеку от Ниццы. Говорят, там и квадрики есть…
— Что, и вам на пляже скучно становится? — хмыкнул я, оглядывая собравшуюся молодежь.
— Да…
— Есть такое дело…
— И на мотах в Монако не погоняешь, — «пожаловался» Георг Виндзор, — не дай бог короля какого-нибудь или принца ненароком сбить, может получиться очень неудобно… А вот ты, Алексей, как нам тут разведка доносит, по Ниццам без нас катаешься, по набережной гуляешь и в ресторанах модных ужинаешь… — Я заметил, как «засмущалась» Стефания. — А начало приема у нас сегодня на девять вечера перенесли, много можно успеть…
Я вздохнул:
— Часа на сборы для поездки в Ниццу нам же должно хватить? — не совсем гламурный, но такой искренний девчачий визг был мне ответом. — Как BMW и Ducati делить будем? Предлагаю жребий пятьдесят на пятьдесят? Естественно, Умберто с Джузеппе и Вильгельм с Фердинандом не участвуют. И Лена Панцулая… — улыбался я девушке.
— А я? — раздался недовольный голос Сони. — Алексей, можно тебя на минутку?
— Конечно…
Оказавшись наедине с норвежкой, я почувствовал себя крайне неудобно — она на меня не просто обижалась, как говорил мне ранее отец, она злилась!
— Алексей, ты меня вчера бросил! — начала выговаривать девушка. — Как какую-то… Меня никогда не бросали! Слышишь, никогда! И я на тебя очень зла! Очень! Быстро мне пообещай, что больше так не поступишь!
Соня врала, когда говорила, что эта ее женская привлекательность никак не контролируется — сейчас, когда девушка пребывала в подобном состоянии, я чуял, что этот ее животный магнетизм стал еще сильнее, и мне стоило немалых усилий спокойно ответить:
— Соня, ничего я тебе обещать не буду, как бы грубо это ни прозвучало, — и, удовлетворенно заметил, как брови норвежки удивленно пошли вверх. — Если ты будешь вопрос ставить подобным образом, сегодня же вечером я переговорю с твоими дедом и отцом и попрошу их снять с меня все и всяческие обязательства. Так как мне поступить?
— Ты чудовище, Алексей! — Соня обиженно надула губки. — Ты самый невыносимый из молодых людей, которых я знаю! Ты наглый, заносчивый, злой, отвратительный и гадкий!
— Еще добрый, светлый, отзывчивый, благородный и красивый, хоть и седой, — улыбался я и перешел на русский: — Будем и дальше ругаться, или ваше высочество все же соизволит смилостивиться и снизойти до простых смертных?
— Если только ты прокатишь меня на своем байке, — буркнула она тоже на русском, заметно успокаиваясь. — У нас в Скандинавии как-то не принято особам королевской крови на мотоциклах кататься.
— Едешь ты с Еленой Панцулаей, а не со мной, а насчет экипировки договаривайся с кем-нибудь из девушек. И хватит уже на меня стучать своим родичам, это тебя не красит.
— Ты же обо мне… стучишь, — норвежка прекрасно уловила из контекста смысл этого слова.
— Не обо мне, а на меня, — поправил я ее. — Но ты права, так что претензия снимается. И пойдем уже к молодым людям, а то я рискую нарваться на вызов со стороны одного из твоих многочисленных поклонников.
— Только не говори, что испугался, — Соня явно решила окончательно сменить гнев на милость. — Да и кто посмеет вызвать на дуэль великого и ужасного Алексея Романова?
— Последнее слово всегда должно оставаться за тобой? — хмыкнул я.
— Именно…
За время нашего с Соней отсутствия молодежь успела разыграть немецкий и итальянский бренды, но встал другой вопрос — с чьей охраной поедем? Прикинув все за и против, я обратился к французской принцессе:
— Стефания, ваши вчера отлично сработали, может, и сегодня они нами займутся?..
— Это бы сняло массу проблем, — кивнула она. — Уже звоню. Где собираемся?
— Так на Золотой площади, — предложили братья Аль-Нахайяны, — там удобнее всего.
Предложение приняли единогласно и тут же дружно ушли с пляжа. Уже в отеле я позвонил Михееву и предупредил его о наших планах.
— Иван же едет с вами? — спросил меня подполковник.
— А зачем ему с нами ехать? — вздохнул я. — У него тут работы много…
— Алексей, мне что, твоему отцу звонить? Или Прохору?
— Да понял я, Владимир Иванович…
Ванюша неожиданной поездке обрадовался:
— Царевич, наконец-то я на «Гелике» нормально покатаюсь! Заодно отдохну от надоевшего Монако! Где вы, говоришь, собираетесь?..
* * *
— Женька, ты чего такая смурная? — Тамара Хачатурян смотрела с улыбкой на переодевающуюся подружку. — Опять из-за Романова?
— А из-за кого еще? — буркнула та. — Ты видела, как к нему эта норвежская малолетка липнет? Чуть
