— Ну ты вообще, — сказала Настя даже с каким-то уважением. — Рассказывай тогда — что так тебя разобрало?
— Как чай вскипит — так и рассажу. А пока сумку соберу.
* * *
Хочешь дать богам повод для смеха — расскажи о своих планах. С утра Настя поехала на аэродром — снегопад ночью прекратился, к утру ударил морозец, и явно собралось выкатиться на небо солнце.
— Ничего не выйдет, — сказала она разочарованно. — Если не полетим сегодня — нас просто под суд отдадут. Или из города выгонят. Второй погожий день за черт знает сколько времени, сам понимаешь.
— Понимаю, — только осталось мне сказать. А что, все верно, спорить здесь не с чем. — В одиночку — никуда, слышишь? Вообще никуда, ни шагу. Или в кабину, или в ангар, по улице не шляйся особо. И ни с кем подозрительным не контактируй, пожалуйста.
Вот и все, собственно, что смог сказать. А что еще добавишь? Сумки со сменой одежды все же взяли: пусть в машине полежат. Заодно собрал все наличные деньги и тоже с собой прихватил. Мало ли! Или в квартиру кто-то вломится и не побрезгует, или вообще прятаться, например, придется… Пусть при мне будут, душу греют.
Вышли не через парадное, а во двор, к машине. Не поленился, полазил вокруг нее на четвереньках, заглядывая под днище, но никаких сюрпризов не нашел. Следов крови в салоне тоже не было, так что сделать меня приманкой для какого-нибудь хмыря никто не попытался. Ну и хорошо.
Нашу улицу пока никто не чистил, так что «кюбелю» пришлось уминать колесами довольно глубокий снег. Морозец и вправду стукнул неплохой — уже вполне зимний, январский такой, и стекла начало затягивать изморозью от дыхания. Пришлось приоткрыть форточки, хотя комфорта в и без того насквозь промерзшем салоне это не прибавило. Зимы ждал? Вот тебе и зима, радуйся. Может, дожди все же лучше были?
Высадив Настю на аэродроме и убедившись, что она зашла в ангар, а дверь ей открыл Марат, я поехал за Федькой и на этот раз действительно разглядел его в окне, из которого он выглядывал меня. Просто был он не в своей комнате, а в вестибюле. Поэтому и прибежал быстро. Плюхнулся в салон, выматерился на мороз, сразу попросил разрешения закурить, какового не получил. Не фиг.
— Куда сначала?
— В Горсвет поехали, — сказал я. — Скажем, за выписками об откомандировании, из отдела кадров.
— Да можно и так, — возразил Федька.
— Если бы не Паша, то можно, а с ним не надо. Насторожится — и мало ли тогда чего.
— Да он и так уже насторожился, — хмыкнул Федька с сомнением. — Если Рому завалили вместо тебя — то точно насторожились.
— Ладно, дежурной версией будет. Если спросит кто.
Развернувшись, поехали в сторону Советской. Разговор как-то с утра не клеился, молчали больше. Федька был задумчивым, да и мне было о чем поскрипеть мозгами. Хотя бы о том, что с Пашкой делать будем. Нет, понятно, что Пашу надо выводить из оборота и трясти не жалеючи, но вот как это сделать? Убить человека несложно, но сложно захватить и увезти. Особенно вооруженного человека и всего вдвоем, да еще и посреди города. Вспомнился разговор, как-то услышанный еще в начале лихих девяностых: при мне один нарождающийся предприниматель спрашивал другого, зачем тому охрана? Два телохранителя все равно от покушения защитить не смогут, а стреляли тогда многих, было такое дело. Тот ответил разумно: «От покушения не защитят, а вот увезти не дадут — на глушняк меня валить придется. А это далеко не всегда выгодно».
Вот и у нас такая же ситуация: свалить Пашу можно одним выстрелом, а похитить… Может, вообще от этой идеи отказаться — больно уж она нереалистичная? Ладно, там видно будет. Пока просто глянем на него, как бы случайно. Заехали по делам, ну и в караулку к своим забежали, поздороваться и все такое: зачем там обычно забегают в таком случае.
Припарковались у самого крыльца Горсвета, откуда отъехал пикап-додж — такой же, как у Шалвы, только выкрашенный в светло-серый цвет вместо защитного военного.
Выбрались из машины, потопали ногами, согреваясь: мороз немного ноги прихватил — пол-то в машине просто стальной, а на нем решетка деревянная, как в бане, лежит, холодом все равно тянет. Неплохо было бы вместо ботинок зимние сапоги натянуть, но не сообразил.
Прошли в тамбур, в вестибюле уже расстегиваться начали и перчатки стаскивать. Нормально, котельная тут не простаивает. Было людно, шумно, отработавшая смена собиралась у выхода в ожидании «пепелаца». Федька увидел в толпе нескольких знакомых, поздоровался за руку, кого-то по плечу похлопал. Я никого не знал — только разве в лицо некоторых, потому как сам без году неделю здесь отработал. Затем Федька заглянул в окошко к дежурному по КПП, спросил:
— Анатольич, наша группа в какой караулке?
— В первую идите, — ответил невидимый мне страж.
— Ага, спасибочки.
Первая была ближе всего, направо по коридору и четвертая дверь справа. Толкнули, вошли внутрь, в тепло, в запах оружейной смазки, сапожной ваксы и свежезаваренного чаю. В шашки играли, кто на топчанах валялся, кто книги читал — все как обычно. Увидев нас, народ загомонил, взялись руки пожимать. И тут к нам чертом Власов подскочил, весь какой-то нервный и встрепанный, но явно при этом обрадованный нашим приходом:
— Обратно?
— Не, пока командировка, — сразу отговорился я, чувствуя, что я чего-то не знаю. — В отдел кадров заехали, за аттестатами, на Крупу завезти надо.
— Мля, а я обрадовался! — сразу скривился наш командир. — Паша ушел, Трахомыч в госпитале, а вы за аттестатами, мля… Ну можно так?
— А куда это Паша ушел? — сразу влез в разговор Федька.
— Да хрен его знает! — отмахнулся тот. — С утра поцапался с командованием, хрен знает из-за чего, разорался, пошел в отдел кадров, швырнул ксиву, оружие сдал и ушел.
— Не, а куда ушел? — чуть ошеломленно спросил я.
— Да хрен знает, оглох, что ли? — Мне показалось, что Власов от злости сейчас плеваться начнет. — И чего сделаешь? Выговор ему объявить? Он обязательный срок давно отработал, ну не выплатят ему последнюю зарплату — и чего?
— А с Трахомычем что?
— Упал, щиколотку повредил. Блин, а сейчас зима, самая запарка. С четырех вечера уже вызовы идут, зону отчуждения едва успеваем очищать. Тьфу, мля! — Он все же плюнул, хоть и символически.
Мы заторопились, бегло поздоровавшись и сразу же попрощавшись с коллегами. Как-то неспроста Паша так отсюда сдернул. Готов спорить, что это из-за наших дел он так заторопился. Чего опасается? И куда он двинул?
Первая помощь пришла от дежурного по КПП, того самого Анатольича, которого я поначалу не разглядел, — невысокого плотного мужика с усами и бородкой и выбритой наголо головой, традиционно здесь одетого в овчинную безрукавку, наброшенную поверх свитера.
