Садовников прищурился: вихрастая голова, суетливые жесты, показная – даже если никто не смотрит – небрежность в движениях. Кучерявый! Еще один завсегдатай «Радианта», честный, насколько это возможно, сталкер, грандиозный жлоб и любитель женщин.
– Какие люди и без охраны, Кучерявый! – откликнулся Садовников. – Чего здесь забыл?
– Я? – Кучерявый ткнул себя бутербродом в грудь. – Известное дело – за хабаром! Кстати, «пустышку» с тобой потянем? А то мне одному – никак. Не восемнадцать лет.
– Легко! – ответил Садовников, подползая поближе к гаражу. – Пятьдесят на пятьдесят?
Кучерявый задумался, а потом кивнул:
– Ну ладно! Все равно в одиночку я «пустышку» не выкачу. Зачем хабару пропадать?
Садовников подобрался к гаражу еще ближе.
– Что ты там на карачках ползаешь? – удивился Кучерявый. – Встань и иди! Этот забор широкий, как проспект!
– Ты же знаешь, у меня нога, – проговорил Садовников.
– А, точно! – Кучерявый умял бутерброд, пропихнув в рот невмещающуюся корочку хлеба пальцем, сказал, жуя: – Как же ты тогда «пустышку» потянешь? Не потянешь ведь. Пусть лучше лежит.
Садовников потянулся и сжал пальцы на узловатой ветви дуба-исполина, чей ствол шершавой колонной выпирал из-за гаража. Перебрался на ветвь, а с нее – спрыгнул на крышу, да так, что металлочерепица громыхнула под ногами.
– Тише, блин! – Кучерявый показал большим пальцем на видеокамеру, которая была установлена на примыкающей к гаражу стене особняка. Объектив камеры уставился рыбьим глазом на Садовникова.
– Чего вылупилась? – Он выхватил из-за спины трость и разбил стеклянное око одним точным ударом.
Кучерявый неодобрительно крякнул. Принялся натягивать на мохнатые, как у хоббита, ступни сушившиеся на прогретой черепице носки.
– Где «пустышка»? – спросил Садовников, присаживаясь.
– В гараже, прямо под нами, – сообщил Кучерявый, он уже надел носки и потянулся к берцам.
Садовников лег на черепицу и, свесив голову, посмотрел во двор. Ворота гаража были приоткрыты, из полутемного пространства за ними веяло запахом горячего железа, бензина и тухлятины.
– Там она, – повторил Кучерявый. – Искушает, гадина.
– Как жена? Родители? – спросил Садовников. Раз-два – и он уже повис на руках. До земли оставалось не больше метра. На сей раз удалось спрыгнуть мягко, и больная нога не подвела.
– Лучше, Костыль, не спрашивай. Жена свихнулась на вегетарианстве, – пожаловался Кучерявый, подходя к краю крыши. – Сама ничего не ест, кроме кашек и травок, и для меня отказывается готовить. Мол, вот овсянка, вот йогурт с лактобактериями, вот пророщенная соя, вот брокколи. Хочешь – ешь, хочешь – смотри. И, мол, не желает она больше видеть «трупы» животных в своем холодильнике и на своей кухне.
– Зря она так, – сказал Садовников, осторожно приоткрывая тростью ворота. Зазор между створками увеличился вдвое, запах тухлятины стал сильнее во сто крат. – Мужик должен хорошо питаться. Ты же все-таки работаешь. – Сталкер закрыл лицо одноразовым противопылевым респиратором.
– Вот и я говорю – свинство, – согласился Кучерявый. – В Зону хожу, хабар добываю, как проклятый. Ремонт в квартире закончил, за дачу взялся. И как же меня так угораздило? У всех бабы, как бабы, а у меня – не понос, так золотуха. Хорошо, в «Радианте» всегда можно заказать сковородку мяса. А у тебя, Костыль, как дела со своей?
– Никак. У нас «холодная война». – Садовников шагнул за ворота. Сразу же в глаза бросился раздутый труп в неброской сталкерской одежонке – он лежал на капоте черного «мерседеса» представительского класса и выглядел так, будто причиной смерти послужили несколько ударов «тупым тяжелым предметом». Скорее всего – кувалдой.
– У всех одни и те же проблемы, – вздохнул Кучерявый и принялся, кряхтя, спускаться с крыши.
– Кто-то из наших? – с сомнением спросил Садовников. И без того разбитое, посиневшее лицо покойника было закрыто слипшимися волосами.
– А черт его… тут без анализа ДНК не обойтись. – Кучерявый спрыгнул и по-обезьяньи присел, уперев кулаки в бетон подъездной дорожки. – Слышишь, Костыль. Пошел вчера в «Стройматериалы» на Крупской, хотел купить душевую кабинку для дачи… – Он встал, отряхнул ладони.
– И что? – полюбопытствовал Садовников, продолжая изучать гараж.
Тут было вдоволь свободного места. В острых лучах солнца кружила вальс пыль, стеллажи ломились от емкостей с маслами и техническими жидкостями. Стояли ровными рядами пластиковые ящики с инструментами. Из темного угла недружелюбно глядел хромированными фарами джип Гопы. Место для еще одного автомобиля пустовало. Странно, но снаружи казалось, что гараж куда меньшего размера.
– Что-что… – проворчал Кучерявый, открывая ворота еще шире. – Простая кабинка – двенадцать «штук», а с минимальными наворотами – все двадцать. Представляешь, ну? Курс доллара упал, как мокрые штаны с ног, но ни один торгаш почему-то не сказал, мол, а давайте, друзья, снизим цены на четверть!
Садовников заглянул в свободную смотровую яму. На дне тускло отсвечивала «пустышка». Хабар не самый бросовый и дорогостоящий, но верный. За него всегда можно получить копейку. В Институте на основе технологии «пустышек» «калоши», что ли, новые разрабатывали.
Хлопнула дверь особняка. Да так громко, что могло показаться, будто это грянул выстрел. Во дворе зашумело. Десятки подошв зашаркали по бетону.
Кучерявый глухо ругнулся, а потом схватился за створку ворот и с места рванул вверх – был и нет. Садовников услышал, как берцы коллеги-сталкера загрохотали по металлочерепице. Сам он, недолго думая, спрыгнул в яму с «пустышкой». Задетый артефакт вскружился, словно юла, цепляя стены ямы и высекая из бетона искры.
Перед воротами гаража загудело. Этот протяжный «ом-м-м» наводил на тревожные мысли о рое рассерженных шершней или о суровых буддийских монахах, владеющих кунг-фу. Садовников приготовил к бою ПМ и забился, затаив дыхание, в дальнюю торцевую часть ямы. Внезапно стало припекать, причем – не по-детски. Сталкер поднял взгляд: над ямой колыхалось горячее марево. Садовников мгновенно покрылся испариной.
Это походило на бродячую «жарку», только было чем-то другим – новым, неизвестным. И от этого – еще более пугающим и опасным.
Тревожный гул у ворот неожиданно утонул в другом пугающем звуке: у «мерседеса» и джипа одновременно завелись двигатели. Вспыхнули фары, затопив гараж обжигающе-ярким сиянием. Над ямой поплыли клубы удушливого дыма.
Следом стало что-то происходить с «пустышкой». Оба ее диска принялись вращаться в разные стороны, а пустота между ними – заполняться синим неоновым светом.
