Капитан толкнул его в спину:
– Давай! Не тяни!
– Ы-ы-ы!!! – завыл Андрей, рванулся к пленнику и сильно ударил его ножом в грудь.
И сразу пришло удивление: лезвие даже не почувствовало преграды. Клинок исчез и вынырнул вновь. Ни капли крови на нем не было.
Пленный засучил ногами, лицо его мгновенно побледнело, стало белым, потом проявилась синева, но он еще жил и слабо дергался.
– Плохо, Мажор! Плохо! Добей! – жестко и грозно потребовал капитан.
Андрей опять ударил и снова не почувствовал преграды. Отдернув руку, он отступил на шаг и смотрел, как затухает чужая жизнь, чувствуя на каком-то астральном уровне, как закрепощается тяжелым грехом его душа.
Когда он убивал из автомата, такого не было. Когда размозжил голову Ахмеду – тоже не почувствовал ничего. А это убийство… оно было каким-то неправильным, что ли, хотя жертва и получила по заслугам.
Спецназовцы отпустили пленного, он откинулся на спину, мелко вздрагивая в агонии, но вот прекратилась и она.
Рот приоткрылся, обнажив желтые неровные зубы. Заострившийся нос на синюшном лице торчал как-то по-особенному, а глаза бессмысленно смотрели в потолок.
Офицер забрал нож и спокойно вытер лезвие о куртку убитого.
Андрей почувствовал приступ тошноты, но невероятным усилием воли сдержался, поймав оценивающий беспощадный взгляд комитетчика.
Капитан снова приблизился. Он удовлетворенно похлопал Липатова по плечу. Ничего не сказал. Старшина протянул свою фляжку, комитетчик сунул ее в безвольную руку Андрея, в которой еще мгновение назад был нож.
– Водка, – сказал он. – Глотни хорошенько, но не увлекайся. Пьяный ты мне не нужен.
Андрей сделал большой глоток, запрокинув голову, потом еще, почувствовав стремительный ток жидкости, обжигающий пищевод и желудок. В голове зашумело. Он отошел и сел прямо на стылый пол, откинувшись спиной на холодную стену.
И не заметил, как комитетчик удовлетворенно кивнул своим.
Какое-то время новичка не беспокоили. Спецназовцы занялись подготовкой засады. Убитого уволокли в другую комнату, только размазанная полоса крови осталась на пыльном полу.
Андрей прислушивался к внутренним ощущениям. Необъяснимая тяжесть, первоначально сковавшая душу, отступила, оставив чувство вины, но оно уже не было острым.
«Кажется, я начинаю привыкать, – печально подумал Андрей. – Наверное, потому, что этот убитый не первый на личном счету. В конце концов, война есть война. Тут либо ты, либо тебя. Ну и потом, раскисать нельзя, надо соответствовать новому статусу».
Пусть сам он спецом пока не являлся, но то, что экзамен пройден и формальное зачисление в группу состоялось, сомнений у Андрея не вызывало.
Появившийся в комнате капитан обронил:
– Отошел? Ну, тогда хватит рассиживаться.
Они заняли позицию на третьем этаже в одной из хрущевок. В оконный проем открывался вид на разбитую дорогу, по обеим сторонам которой уныло торчали обломки панельных и кирпичных домов, изрешеченных следами от пуль. Кое-где стены зияли дырами от попаданий снарядов, а где-то и вовсе обвалились. У подъезда напротив их окна притулился остов сгоревшего «москвича-412». Ни стекол, ни колес, салон выгорел полностью, когда-то красный кузов теперь был в рыжих подпалинах и ржавчине. Под него предварительно заложили мину, которую пер на себе Липатов.
Схема засады была простой и эффективной. Отряд разделился на группы по три-четыре человека. Липатова капитан оставил себе.
Группы расположились в разных зданиях по обеим сторонам дороги с таким расчетом, чтобы не попасть под огонь своих, сидящих напротив. При заходе боевиков в зону поражения следует подрыв мины под «москвичом». Расчет был сделан на то, что заложники попа́дают или как минимум пригнутся от неожиданности.
Бородачи, более привычные и мобилизованные, в панику не ударятся, останутся на месте, но несколько секунд будут находиться под воздействием взрыва. Это позволит первой группе уложить часть из них. Она будет вести огонь не более десяти секунд. За это время уцелевшие бандиты успеют оценить ситуацию и занять оборону, тем самым подставившись второй группе. Первая же, прекратив огонь, покидает позиции.
Вторая группа начинает отрабатывать сольную партию, выводит из строя еще часть врагов и тоже отходит. Те из боевиков, кому повезло уцелеть, занимают новую оборону и открываются третьей группе. Начинается своеобразная карусель, направленная на тотальное уничтожение противника.
В задачу капитана и Липатова входила отработка оставшихся. Андрей подозревал, что таких будет немного.
Солнце уже приближалось к зениту.
Кавказцев все еще не было, пришлось ждать.
Чтобы скрасить томительно тянущееся время, Липатов попытался установить более тесный контакт с Метисом. То, что комитетчик мужик суровый, Андрей понял сразу. Можно прозакладывать голову, но каких-то особых отношений между ними на первых порах не будет. Для этого надо не в одной операции вместе побывать и зарекомендовать себя с наилучшей стороны. Может, тогда командир посчитает своего подчиненного достойным членом группы. А пока его «сканируют», пытаясь понять, что это за птица такая перелетная.
В последнем предположении Андрей был абсолютно уверен. Рано или поздно его выведут на чистую воду, придется все объяснять, поэтому лучше всего сейчас начинать потихоньку подготавливать командира к неожиданной для него информации.
– Товарищ капитан, а вы верите в существование других миров? – без всякого подтекста в тоне поинтересовался Липатов.
– Других цивилизаций на иных планетах?
– Ну, и это тоже. Но я имел в виду параллельные миры на Земле.
– Ты это серьезно?
– Вполне.
– Как тебе сказать… – задумчиво отозвался капитан. – Поскольку ты башковитый и уже сообразил, откуда я, то смысла темнить я не вижу. Наша система очень закрытая, интересоваться чем-то, не входящим в твою компетенцию, чревато, но слухами, как говорится, земля полнится. Слышал я об отделах, занимающихся НЛО и всем, что с ними связано.
Добавлю только, что обыватели не знают и сотой доли того, что известно спецам из этих отделов. И это составляет государственную тайну. Лично я убежден, что инопланетяне есть, хотя фактами не располагаю. Ну и в таком случае – почему бы не быть и параллельным мирам?
– А как вы себе представляете такой мир, товарищ капитан?
– Как? Да хрен его знает.
– Что бы вы сказали, если бы вдруг узнали, что в мире, похожем на наш, СССР на определенном этапе перестал существовать и страна раскололась на самостоятельные государства из бывших республик? В каждой появился свой президент, свои законы, свои паспорта, курс развития с социалистического изменен на капиталистический?
