— Это не рука, сам знаешь, — тихо ответил он. В первый раз он отважился упомянуть о своей немощи, намекнуть на то, что делало его несчастным.
— Это вроде моего покалеченного уха, не так ли? Все вроде в порядке, а водить робот уже нельзя?
— Черт тебя побери, Джонни! Я кожей ощущаю свою бесполезность…
— Понятное дело. — Фрай медленно покивал. — Я тоже прошел через это, помнишь?
Грейсон нахмурился, сжал кулаки, отвел взгляд в сторону. Скольких ребят, потерявших в сражениях руку или ногу, он знал. После ранений им ставили подобные протезы, и они продолжали с прежней лихостью водить боевые машины. Почему же ему так не повезло? Он вновь глянул на свою искусственную руку — это же чудо биоинженерного искусства! Пальцы шевелятся, кожа ощущает тепло и холод, протез исключительно свободно сгибается в локтевом суставе. Вот даже редкие волоски ухитрились вырасти… Что еще надо? Он усмехнулся. Многое, оказывается, еще было нужно, чтобы иметь право сесть в кабину. Несчастье было в том, что многие важные нервные окончания левой стороны тела, отмершие после ранения, так и не восстановили чувствительность. Пилоту боевого робота, с точки зрения моторных реакций, требовалась полное совпадение в работе всех конечностей. Сигналы, поступающие из нейрошлема, не могли дробиться, поступать отдельно для правой и левой руки. При отсутствии такой синхронизации пилот не в состоянии удержать равновесие. Робот и десяти шагов сделать не сможет — его начнет уводить в сторону, в конце концов он рухнет лицом вниз. С высоты кабины управление движением робота, само по себе требующее особого навыка, в случае разнобоя в командах, управляющих движениями рук, представляет неразрешимую задачу.
«Сожалею, полковник, — так выразилась врач Элен Джемисон во время разговора в ее кабинете. — С этим мы ничего не можем поделать. Повреждения нервных окончаний в вашем левом ухе не могут быть устранены, а без этого я не думаю, что вы сможете управлять боевой машиной».
Грейсон встряхнул искусственную руку — тут же ощутил боль. Вот же, чувствует, а баланс восстановить не удается. Неужели ему больше никогда не сесть в кабину боевого робота? Черт, ему бы следовало поучиться пилотированию у ветеранов, служивших еще с его отцом. Поможет ли?.. В таком возрасте уходить на пенсию или занять место за штабным столом, на котором проигрываются всевозможные варианты будущих сражений, — эта перспектива была невыносима!
— Я знаю, — Фрай положил руку на его плечо, — в груди такое чувство, что наступил конец света. Поверь мне на слово, полковник, — ты жив! И ты способен преодолеть!.. Понимаешь, у тебя есть для этого силы… Если, конечно, ты сумеешь избавиться от хандры.
— Ну, ты в этом деле знаток.
— Так и есть, полковник. Знаток, да еще какой…
— Эй, полковник, — окликнул его Дэвис Маккол придвинулся к ним, — тут есть кое-что интерресное для тебя.
— Что именно? — спросил Карлайл.
Майор потыкал большим пальцем за спину, в сторону телевизионного экрана:
— Только что перредали, что черрез несколько минут Катрин Штайнер сделает заявление. Сказали, что оно будет перредаваться на все миры, входящие в Лирранское Содрружество, по каналам межзвездной связи. А возможно, и вообще на всю Внутрреннюю сферру. Так что прриготовься…
Грейсон уже было совсем собрался объяснить Макколу, куда следует послать заявление Катрин, как заметил, с каким неодобрением Фрай смотрит на него.
— Хорошо, — откликнулся он на слова майора, — я сейчас подойду.
Краем глаза он засек, как удовлетворенный Фрай, не подавая виду, тайком показал Макколу большой палец — славно, мол, сработано.
"Ладно, ребята, если вы так настаиваете, я сыграю в вашу игру, — решил он. — Если вы так желаете поднять мне настроение, что ж, уважим старых друзей, проявим бездну энтузиазма ".
Сначала на экране возникла привычная эмблема Федеративного Содружества — раскручивающаяся спиральная галактика, затем она сменилась загоревшейся внизу экрана надписью: «Прямая трансляция из королевского дворца». Таким образом, событие уже свершилось. Долетев до Тубана по межзвездной связи, дальше выступление Катрин транслировалось с помощью электромагнитных волн. Стартовая точка надира, в которой «Звездный танцор» заправлялся энергией, находилась на расстоянии сорока восьми миллиардов километров от Тубана — что-то в пределах семидесяти двух световых минут. Выходит, прошло уже более часа после ее заявления.
Наконец и предупреждение исчезло. Грейсон невольно подался вперед, сердце застучало быстрее. В этот момент на экране появилось изображение небольшого зала, на подиуме, несколько в глубине, стояла Катрин Штайнер. Грейсон невольно обратил внимание, как красива и печальна она была. Золотистые волосы гладко зачесаны назад и свободно падают на платье голубого, любимого домом Штайнера цвета. Вот камера медленно подалась вперед — долгий наезд, прекрасно выдержанная пауза, и на экране остались только голова и плечи принцессы, ее голубые глаза обратились к невидимой, невообразимо многочисленной аудитории.
— Граждане! Друзья… — начала она.
Наблюдая за ней, Грейсон отдал должное ее умению вести себя, скрытой силе, таившейся во всем ее облике, а также какой-то особенной доверительности, с которой она обратилась к зрителям. Как только принцесса начала свое обращение, Карлайл сразу обратил внимание на то, что она не читает свою речь, не пользуется широко распространенным приемом, когда перед оратором с помощью лазерного луча высвечивается текст. То, что обращение было составлено ее советниками — это понятно, но ясно и то, что она не только предварительно прочитала текст, но и постаралась выучить его. В нескольких словах она обрисовала последние события, которые ввергли Федеративное Содружество в войну, упомянула о слухах, утверждавших, что ее брат скрывает смерть сына Томаса Марика, который был заложником в руках его отца. Какие тайные замыслы преследовал ее брат, Катрин не знала. Грейсон тоже был знаком с подобными измышлениями и ни капельки не верил этим рожденным безумным сознанием слухам. Катрин, однако, намекнула, что у Виктора Дэвиона есть ответ на этот вопрос.
— Принимая на себя ответственность за всех моих подданных, — продолжала принцесса, — я не могу спокойно наблюдать за этими неблаговидными шагами. Он сам подорвал доверие к себе, и я не могу позволить вам страдать, сама оставаясь в бездействии и в ожидании, пока мой брат даст удовлетворительное объяснение своим поступкам.
— Девчонка, по-видимому, заполучила в свое рраспоряжение какого-то нового писаку для составления рречей, — сделал замечание Маккол.
