Странно, но после жутких сегодняшних событий он все равно не чувствовал страха перед этой страной. Ему казалось, что с ним все будет хорошо. Какое-то предчувствие. Словно Таманский не был туристом или чужаком.
– Но что же я делаю тут?
Костя вздохнул и повернулся к прибою спиной.
– Роль Гамлета тебе не подходит, – пробормотал он себе под нос. – Быть или не быть – это слишком просто.
Таманский вздохнул и двинулся в сторону гостиницы, которая располагалась неподалеку. Буэнос-Айрес был городом исключительно простой топографии.
Добравшись без особых приключений до своего номера, Костя бухнулся на койку, не раздеваясь, и почти мгновенно уснул.
Однако выспаться ему не дали. Ровно в семь утра дверь затряслась от сильных ударов.
Таманский вскочил как ужаленный.
Перепуганное воображение уже рисовало крепких, загорелых молодчиков с закатанными рукавами и черными очками на усатых физиономиях. Карманы у этих громил, конечно же, набиты фотографиями голой Костиной задницы в разных ракурсах и предложениями «работать на нас».
Таманский заметался по номеру. Зачем-то бросил в чемодан свой старенький «Зенит», записную книжку. Стал искать паспорт.
А дверь уже была готова слететь с петель.
– Да иду я! – гаркнул по-русски Костя, прибавив еще парочку слов, вряд ли известных местной тайной полиции. – Иду!
Он встал посреди комнаты, сжал голову ладонями.
«А чего я, собственно, дергаюсь?.. Кому я нужен, к черту?.. Рихард Зорге нашелся…»
Однако внутри все колотилось.
Таманский прошел в коридор и, прежде чем открыть замок, спросил:
– Кто там?
– ЦРУ! – бодро ответили снаружи.
Сердце у Таманского ушло в пятки.
«Неужели вот так просто?.. Буднично так…»
Он посмотрел в зеркало на свой идиотский шрам, на невыспавшуюся морду и отчетливо понял: «Мне конец».
Дверь открылась с легким щелчком.
На пороге стоял бодрый, свежий и подтянутый Билл Джобс, который тут же закатился в приступе хохота.
– Ох! Ну и рожа! Ты бы видел себя сейчас! Как у нас говорят, глаза героя! Погоди-погоди… Я сейчас… – И он начал вытаскивать из футляра свой «Кэнон».
– Подите вы к дьяволу, Джобс! – рявкнул Таманский.
– Ну, ладно, ладно! – Билли двинулся вслед за Костей в номер. – Ну, не обижайтесь, Тамански. Это же просто шутка! Не воспринимайте все так серьезно! Над вами, русскими, не грех пошутить… Честное слово!
– Вот приедете в Москву… – Таманский погрозил Джобсу кулаком.
– О нет! ГУЛАГ! КГБ! Берия! – захохотал тот.
– Да… – Костя сплюнул. – И медведи… Чтоб вам лопнуть! Действительно дурная морда была?
– Очень! – воскликнул американец. – Но я, собственно, не за тем пришел, чтобы вас пугать. Давайте позавтракаем вместе, тут внизу неплохо кормят. Я угощаю…
– Как там ваша юная мадмуазель? – поинтересовался Джобс, набивая рот кашей. – Здорова?
– Насколько мне известно, да. – Таманскому не хотелось обсуждать девушку с американцем. Но, видимо, тот и не особенно интересовался.
– Скажите, Тамански, а что за дело у вас в Буэнос-Айресе? – Билл поднял руки вверх. – Если это шпионские дела, можете не говорить. – Он рассмеялся и добавил: – Клянусь, я расскажу вам все, что вы захотите узнать! Я знаю множество тайн и готов работать на вашу разведку!
Костя неспешно дожевал, наслаждаясь паузой и тем, что заставляет американца ждать.
– Собственно, мне скрывать нечего. Я пишу книгу. И ряд статей для нашей прессы.
Это «для нашей прессы» прозвучало солидно. Знай, мол, наших.
– О! Книгу! – Американец будто обрадовался. – Так вы еще и писатель! О чем же?
Таманский взял стакан с соком, выпил, поглядывая на Билла поверх стекла, а потом ответил, заранее предвкушая эффект:
– Об Эрнесто Гевара де ля Серна. О Че Геваре.
– Аха… – неопределенно ответил Джобс, и лицо его заметно вытянулось.
– Ну, вы, конечно, о нем слышали. Кубинская революция, Боливия, залив Свиней…
– Да-да! – Билл осушил стакан с соком. – Несомненно, слышал. Тема характерная для… для коммунистической страны.
– Не совсем. Как вы, может быть, слышали, идея экспорта революции не слишком популярна в СССР. Моя работа в некотором смысле уникальна, потому что к ней проявили интерес в верхах.
– Заинтересовались новым видом экспорта?
– Не знаю. – Таманский улыбнулся. – Но я хочу сделать книгу действительно полной и интересной. Поэтому и начинаю отсюда. Че Гевара родился здесь, вы знаете?
– Да, слышал… Хотя обычно о нем начинают писать с Кубы.
– Именно!
– О! – Джобс активно закивал. – Нетипичный подход. Понимаю.
– А в чем ваш интерес?
Американец непонимающе посмотрел на Таманского. Потом, сообразив, о чем речь, хлопнул себя по лбу.
– Ах да! Черт побери, вы меня совсем выбили из колеи со своим революционером. Да! Вот мой интерес! – И он хлопнул по сумке, где покоился его шикарный фотоаппарат. – Снимки. Мне заказали серию фоторабот по Латинской Америке. И статьи, конечно же, все, что может больше раскрыть эту часть света. – Он наклонился через стол и прошептал, как заговорщик: – Туризм!
Таманский в ответ подмигнул.
– К тому же, – продолжал Джобс, – именно тут, у латиносов, происходит все самое удивительное. Я бы сказал даже, что в Латинской Америке решаются судьбы мира.
– Не слишком ли громко сказано?
– Я даже приуменьшил. – Билл улыбнулся. – Вы доели? Хотите, сделаем вам более приличную внешность?
– Каким образом? А что не так?
– Ну… Это… – Джобс постучал себя пальцем по лбу.
Таманский вспомнил о травме.
– Черт! А я думаю, чего на меня так косятся наши соседи за столиком…
– Я их понимаю.
– Но как можно исправить?..
Билл щелкнул пальцами, подзывая официанта.
– Легко.
Бувально через полчаса Таманский был лыс, нитки с раны сняты, а сам шрам чем-то замазан и замаскирован.
– Вот тебе раз, – пробормотал Костя, глядя на себя в зеркало.
– Согласитесь, с этой неправильной тонзурой вы выглядели исключительно нелепо. Если бы не шрам, так и вообще походили бы на матерого сифилитика.
Костя погладил себя по гладкой коже головы. Было непривычно холодно. Равнодушный парикмахер взирал на Таманского с легкой иронией.
– Какие у вас планы, Тамански? – спросил Джобс. – На ближайшие пару дней?
– Да я… – Костя вдруг сообразил, что позабыл про все на свете. – Черт. Джобс, я болван.
– Люблю русских за прямолинейность.
– Нет, действительно! Мне нужно работать, черт побери. Я должен зайти в дом, где родился Че Гевара, собрать там материал… Все это свести в единую систему и…
