– Люблю русских за прямолинейность.
– Нет, действительно! Мне нужно работать, черт побери. Я должен зайти в дом, где родился Че Гевара, собрать там материал… Все это свести в единую систему и…
– Друг мой, куда вы сейчас направитесь – в таком виде, да еще после взрыва? Я же знаю вас, русских, у вас нет опыта работы в горячих точках.
– Ну, за всех я бы не говорил…
– За всех я и не говорю. – Джобс обнял Таманского за плечи и вывел из парикмахерской. – Но у вас нет. Ведь так?
– Так, – согласился Костя.
– Ну вот, поверьте мне, вы будете не в состоянии думать еще пару дней. А уж собирать материал… – Билл поморщился. – Нет нужды насиловать свой организм.
– У меня такое ощущение, что вы хотите мне что-то предложить?
– Именно так. И это очень хорошо, что я повстречал вас. Человека из Союза.
– Ну-ну… – В голове Таманского снова всплыли «ужасы вербовки». – А чем вам не подошел бы кто-то другой?
– Видите ли, тут есть особый интерес. Вы не сможете пройти мимо такого материала. А у меня его могут и не взять. Но с другой стороны, когда эти сведения всплывут там, у вас, наши обязательно обратят на них внимание. А тут и я… С развернутой версией. Только учтите, фотографии я вам дам не все.
– Фотографии…
– Да! – Джобс прижал палец к губам. – Фотографии, в том-то и дело. Заинтересованы?
– Да в чем, черт побери? Вы мне еще ничего не сказали!
– Пойдемте.
Американец жил в отеле, что находился на окраине Буэнос-Айреса. Добираться туда пришлось на машине с ворчливым индейцем, который курил какую-то гадость и непрерывно бормотал себе под нос. Таманский приоткрыл окошко.
– Зачем? – удивился Джобс.
– Воняет! – Костя сморщился. – Ему что, на нормальные сигареты денег не хватает?
Американец удивленно поднял брови и глупо хихикнул.
– Что-то не так? – поинтересовался Таманский.
– Видите ли, это в некотором смысле дополнительная услуга. Практически – бесплатный сервис… А вы его в окно. Вы и правда никогда… не курили?
– Что значит не курил? Я и сейчас курю… – В голове от дыма стоял легкий звон.
Когда машина подъехала к отелю, Джобс расплатился и показал водителю два пальца жестом «V».
– Мир, брат!
Машина укатила.
– Вы наивный человек, Тамански. Этим вы мне и нравитесь. Честностью. Честностью нравитесь… Вообще, когда я встречаю своих коллег, они никогда не играют в открытую. Всегда какие-то интриги, какие-то вопросы, ответы, задачи, решения, кроссворды… А вы честно сказали, что делаете, чего ищете, что собираетесь… И вообще, мне иногда кажется, что Советы должны править миром. Потому что у вас настоящая демократия, настоящий порядок, если у вас живут такие открытые люди, которые могут приехать в страну, черт знает куда, и писать книгу черт знает о чем…
– Джобс… – позвал Таманский. – Что курил тот человек?
В ответ на это американец рассмеялся. Он смеялся долго. Глаза его слезились. Через некоторое время Косте это показалось забавным. Он хихикнул. И вскоре присоединился к своему коллеге. Смех был неуправляемым, дурным…
Когда наконец обоих отпустило, они сидели на бордюре и устало вытирали слезы.
– Черт… – шептал Джобс. – Черт…
Таманский тихо ругался матом.
– Хороший у вас язык. Я эти слова уже слышал один раз. В порту. – Американец прислонился к Костиному плечу. – Там были матросы… Один уронил другому на ногу огнетушитель… Со мной была переводчица… Она даже перевела кое-что. Вы действительно не знаете, что курил наш водитель?
– Нет… – Из Таманского как будто вышел весь воздух.
– Марихуану. Очень качественный продукт, скажу я вам. А я в этом понимаю…
– Какая гадость…
– Когда вы начинали курить, табак вам тоже казался гадостью. Ладно, черт с ним. Пойдемте, поднимемся ко мне, у меня там парочка бутылочек пива есть в холодильнике. Это нам будет кстати…
В лифте было накурено, Таманский, перед тем как войти, с осторожностью понюхал воздух.
– Нет-нет… – проворчал Билл. – Заходите без опаски. Это просто сигареты, дерьмовые к тому же.
Дверь в номер Джобса открылась только после того, как он ударил по ней ногой.
– Не ваши апартаменты, – усмехнулся американец. – Все за свой счет.
Таманский не нашелся что ответить.
– Зато становишься злее. – Американец открыл дверцу холодильника и вытащил два «Будвайзера». – Пейте. Хорошее.
Он закрыл дверь, скинул со стола какие-то коробки, пустые катушки от фотопленки, хлам и остатки пиццы.
– Чертовы горничные… – бормотал Джобс, вытаскивая из-под кровати ящичек с двумя замками. – Чертовы, чертовы горничные…
Из заднего кармана он достал ключ и отпер ящичек. Тот оказался доверху забит фотографиями. Черно-белые снимки отличного, как успел заметить Таманский, качества.
– Смотрите. – Американец выудил со дна пачку, перевязанную резинкой, и бросил ее на стол.
Таманский подошел ближе, взял первую…
Со снимка на него смотрел крепкий бритоголовый парень. Раскрытый в крике рот. Напряженное лицо.
– Дальше, дальше…
А дальше… Этих ребят было трудно не узнать.
Черная форма военного образца. Высокие ботинки. Закатанные рукава.
– Нацисты?
– Дальше смотрите…
Трупы. Убитые женщины. Мужчины. Стреляли явно в затылок. Босые, страшно вывернутые ноги повешенных. Головешки и пепел.
– Индейская деревня, – пояснил Джобс. Его лицо осунулось, стало рыхлым. – Дальше…
Снова головешки. Трупы. Только теперь сваленные в кучу и обгоревшие. Искаженные лица, бритые затылки, парни, автоматы, винтовки…
– Что это, Джобс?
– Нацисты. Они готовят переворот.
Таманский вернулся в гостиницу только вечером.
Весь день, после того как покинул Джобса, Костя ходил по городу. Пешком.
Собственно, он планировал эту прогулку еще в первый день, поскольку считал такой способ лучшим, чтобы понять страну и людей, но… Что называется, жизнь внесла коррективы.
Поначалу Костя ходил по известным ему маршрутам. Памятники, музеи, парки и снова памятники. Собственно, на достопримечательности он не обращал внимания, размышляя о предложении, сделанном ему американцем. Подумать тут было о чем. К журналистскому расследованию Таманский был откровенно не готов. Он никогда ничем подобным не занимался, да и где ему было набить руку? В Союзе? Однако идею о том, чтобы сдать эти материалы в советское посольство, американец отвергал целиком и полностью. Русский журналист был ему нужен как страховка. Мол, если ваши газеты поднимут шум, то и наши должны будут откликнуться. Костя откровенно не понимал, о какой такой конкуренции толкует Джобс, учитывая закрытость советских газет и границ.
