Печать грешника - Алексей Михайлович Рутенбург

— Без понятия, но почему бы не проверить? — Улыбнулся Билли, и развёл руки в стороны.

— А если мы погибнем из-за такой проверки? — Спросил я.

— Значит, для нас всё кончится быстрее, чем мы рассчитывали.

Рисковать в Зоне — это, конечно, гиблое дело, ещё и подлый закон Мерфи 24 на ум приходит. С другой стороны, не ищущий ничего — ничего и не сможет получить, тем более в Зоне. Чем чёрт не шутит, если Билли так верит — можно и попробовать. К слову, моё сталкерское чутьё всё-таки говорит, что подобное возможно, ведь я сам уже не раз испытывал на себе действие пространственной аномалии.

— Пойдём, — ответил я и на секунду не поверил своим же словам.

Как оказалось, нам даже к Южному хутору подходить не пришлось. Прямо с дороги, ведущей на Кордон, мы прошли мимо мирно пасущихся плотей и хрюкающих кабанов, и вышли к двум камням Хейвуда.

Я посмотрел на них: не маленькие камушки, сложно не заметить. Одинокая ёлка, кусты какие-то, чуть дальше озеро. Серые тучи, в которых уже совсем мало проблесков белого цвета. День клонится к завершению, поднимается ветер, запах болотной зелени и сырости, пропитавший насквозь эти места, но мне почему-то безумно спокойно. Я чувствую умиротворение и даже, наверное, счастье.

Я улыбнулся и сел на землю. Закурил и посмотрел в небо.

— Что с тобой, Рэд? — Поинтересовался мой товарищ.

— Хорошо-то как. Воздух, словно вот-вот пойдёт дождь. Настоящий летний ливень. Может быть, хоть он мне напомнит, за что я любил мир за пределами Зоны.

— Тебе нравится здесь, потому что здесь меньше людей и цивилизованности? — Закурил Билли, присаживаясь ко мне.

— Мне нравится здесь, потому что здесь много природы. Говорят плохо, что Зона образовалась, мол, она — это уродство нашего мира.

— А разве не так?

— Не знаю, может быть. Но в этом несовершенстве совершенно всё. Природа здесь настоящая: она живая и опасная для человека. Если человек не способен её приручить — это ещё не значит, что её необходимо уничтожать. Возможно, Зона — это шанс человечеству понять, что оно потеряло в погоне за своей цивилизацией. Мы строим дома до небес, мы используем природу себе во благо, но сами уничтожаем её… Зона не допускает такого: она сама уничтожает любого, кто к ней сунется. Она защищает себя от назойливых паразитов, возомнивших себя богами.

— Мы никогда не узнаем правду. Мы — всего лишь маленькие человечки, которые ползают, копошатся, что-то вечно пытаются делать. Нам ли рассуждать о Зоне.

— Именно нам, — улыбнулся я. — Мы не считаем себя королями или её владельцами. Мы приняли её условия и научились мирно сосуществовать с ней. Мы рассуждаем не как учёные о подопытном и не как правители о загибающемся от голода, а как братья о своей сильной и независимой сестре, которую мы не принижаем и не восхваляем. Мы — сталкеры, и это наш дом.

— Это наша работа, — поправил меня Билли. — Однако, хватит сидеть тут и размышлять, пора делами заняться!

Мы встали, выкинули окурки и уставились на камни.

— И как оно? — Спросил я.

— Не помню, — ответил Хейвуд. — Из-за стресса и адреналина не почувствовал ничего.

— Ладно, — я выдохнул. От напряжения немного потряхивало, сердечко бешено стучалось. Тело чувствовало, что я рядом с аномалией, и не очень-то хотело попадать в неё.

— Болтик кинешь? — Спросил Билли.

Я вытащил из кармана болт и кинул его между двумя камнями. Эффекта никакого не было, видно было только, словно пространство слегка размыло. Немного порябило да прошло.

— Главное, нет радужного свечения и искр, — усмехнулся Хейвуд.

— Жду тебя на той стороне, — сказал я и пошёл прямиком в неизвестность.

***

Меня мгновенно выбросило в указанное коллегой место. Передо мной впереди была река и мост, подо мной транспортный тоннель. Был уже вечер, и я прекрасно видел фонарики на головах сталкеров, патрулировавших этот берег.

ПДА каждого сталкера пиликнул о появлении незнакомца. Мой персональный компьютер, в свою очередь, о четырёх нейтральных субъектах рядом со мной.

— Не понял! — Громко удивился кто-то. — Это как так? Не мог же он проскользнуть, если только по воде прошёл.

— Это Святой! — Закричал другой сталкер. — За него деньги платят!

Эти четыре некогда нейтральные точки начали агрессивно стрелять во все стороны и моментально изменили статус на вражеский.

«Твою мать», молниеносно подумал я и припал к земле. По магазину каждый из этих прекрасных мужчин расстрелял в пустоту. Из воздуха передо мной появился Билли. Ему не пришлось ничего говорить, он моментально среагировал на стрельбу и упал рядом со мной.

— Тёплый приём? — Спросил он.

— Горячий, я бы сказал.

— Слушай, а куда они стреляют?

— В нас.

— Так они все патроны изведут. Надо им помочь, — сказал сталкер и пополз к краю со своей винтовкой.

Три очень быстрых резких одиночных выстрела некогда — и три автомата умолкли. Билли же отполз ко мне. Щёлкал сейчас только один автомат, правда, стрелял он теперь в нашу сторону.

— Подсказал? — Посмеялся я над товарищем.

— Эти придурки как дети встали. Ещё бы в линию выстроились, чтобы мне целиться и стрелять было удобнее. Ничему не учатся, а эти уже ничему и не смогут научиться.

— Только два трупа, а выстрелов было три, — заметил я, глядя в свой ПДА. Мы спокойно болтали, пока сталкер, оставшийся в живых, пытался стрелять в нас.

— Двоих сразу наповал, а третий не вовремя дёрнулся, ему шею прострелило. Минут пять ещё живым будет по мнению его персонального компьютера.

— Куда они стреляли-то? — Спросил я.

— В тоннель транспортный. Все вчетвером.

— Не повезло ребятам, — усмехнулся я и вытащил из кармана гранату. — Я сейчас приду.

— Хорошо, — ответит Хейвуд и, развалившись на земле, закурил.

Я подполз к краю и стал ждать, когда автомат сталкера смолкнет. Я не думал, что сниму стрелка гранатой, хотел, чтобы этот недотёпа скрылся в своём укрытии на момент взрыва. Тогда у меня появилась бы возможность высунуться и прицелиться.

— Святой, давай обсудим? — Раздался жалобный голос стрелка. Его автомат замолчал. Я узнал в нём молодого человека, который и заварил эту кашу, сказав товарищам, что за меня назначена награда.

— Давай, — крикнул я, убрал гранату, а заодно глянул в свой ПДА. Третий сталкер умер. Этот бедолага остался один, наверное, в штаны наделал, а, может, решил заднюю дать, потому что уже никто не расскажет о его позоре.

— Я ничего против вас не имею. Хотите идти в Лиманск — пожалуйста, без проблем. Хотите в Рыжий лес