Тэ-э-эк-с… Общее образование — вероятно, высшее, военное образование — вероятно, как таковое отсутствует, но предполагается наличие опыта службы в армии и участия в боевых действиях. С высшим гражданским образованием почти угадали — оно у меня высшее, но доучиться не успел, с 4-го курса юрфака сюда затянули. В армии тоже послужил. Я, как-никак, сержант запаса Вооруженных сил Российской Федерации. Но вот в боевых действиях в моем мире участия я не принимал…
Легко обучаем. Мм… Похоже, это правда. За последнее время я вспомнил и изучил много всего. Как голова не треснула?..
Внимателен. Хм… Это намек на вчерашнюю проверку с маскировкой? Сколько же здесь размытой информации… Читаешь — вроде все есть, а задумываешься над этим — и сразу исчезает гора деталей. Надоела эта научная лабуда. Возносят меня до небес, а если вдуматься, я ведь почти ничем не отличаюсь от нормального человека. И при этом — уникален. Понятно, это если меня сравнивать не с местным человеком, а с прежними попаданцами.
— Все понятно и ничего не понятно, товарищи. — Отложив в сторону папку, поднимаю взгляд. — Скажите, исходя из каких наблюдений были получены такие данные? Во-первых, где я успел хорошо проявить себя в качестве командира взвода? Во-вторых, откуда вы взяли, что я служил в моем мире в армии, да еще и принимал участие в боевых действиях? Вообще, информация, казалось бы, полноценная, но откуда она взята — непонятно, поэтому общей картины о ваших наблюдениях за мной я не вижу. Это напоминает шпионские игры. Агента противника сажают на информационную иглу и заставляют его идти на все ради новой дозы, казалось бы, важной, но, по сути, абсолютно пустой информации.
— Да, Пауэлл, вы непростой человек… Вы хорошо анализируете то, что вам доступно… — Карпов с легким прищуром смотрел на меня, словно испытывая на прочность.
Почему они не выбили из меня нужную им информацию и не сунули в колбу с формалином, раз я такой уникальный? Подполковник смотрит и думает: «Дать бы тебе по шее, умник!» — но даже шага к исполнению мечты не делает!.. Все так себя вели — в глазах желание выпотрошить меня на месте, а сами сюсюкали со мной. С самого начала вокруг меня стаями кружат стервятники, но никто из них не вцепился мне в глотку, а наоборот… Только я где-нибудь получу травму — тут же на уши становились все врачи батальона. После боя с Гримвэем, когда я отключился, Уайт и все доктора кудахтали вокруг с одурением. Вчера меня раненого чуть не полным составом медико-санитарного батальона перевязывали! Пеклись о моей шкурке, как о золотом руне. Все же боятся моей смерти. Почему? Да потому, что я по своей собственной воле и без всяких силовых и психических воздействий выкладываю полезную информацию…
Ой-йо! Понял! Когда упомянули «свободных» попаданцев, тех, которые постепенно восстанавливались, живя в семьях сотрудников спецслужб, а потом бездумно передавали данные о прогрессе, я еще подумал, что прежде-то их, видать, в темных подземельях держали… А ведь держали, кровавые гэбисты! Только слабенькие попаданцы умирали. И скорее всего, умирали быстро и без пользы… А потом нашли новую методику выкачки информации — свобода под наблюдением. И меня уже в эти рамки вогнали. Зараза!..
Подполковник молчал — он видел, как менялось мое лицо в ходе размышлений о судьбах попаданцев и о моей собственной. Что они решили для себя?.. Посмотрим. Ловите, господа офицеры, пилюлю… С ходу выкладываю им свои размышления и вбиваю офицеров в глубокий ступор. И-и-и-р-ра-а-аз! Схавали? Не подавитесь… Карпов растянул свое лицо в самой ужасной улыбке с нескрываемым оттенком шока, а Дерби стал крутить в руке карандашик, чем прежде совершенно не занимался.
— Вы еще раз доказали нам свою уникальность. Голова на ваших плечах работает так, как надо. — Подполковник встал из-за стола и, отойдя к окну, закурил. — Нам запретили рассказывать вам о прежних путешественниках во времени и отношении к ним в наших государствах… Но вы сами удивительно точно нам раскрыли эту тему. Так что под личную ответственность расскажу вам… Да, до середины тридцатых годов отношения с путешественниками были, эм, тяжелыми. В попытках узнать, кто они, откуда, что знают и почему здесь оказались, сотрудники НКВД и ФБР иногда применяли особые методы допроса и зачастую заходили в этом слишком далеко… Но даже под страшными пытками они молчали, ни звука не издавали!.. — Создается впечатление, что подполковника это тревожит. Неужели его мучают воспоминания? Карпов лично пытал попаданцев?.. — Находясь в заключении, даже без применения мер физического воздействия, все путешественники умирали в промежутке времени от трех дней до двух недель с момента заключения. И ничего с этим никто поделать не мог. Путешественников было много, и всех их старались поймать. Но из-за хаотичности места и времени их появления некоторые оказались незамеченными. Спасибо добрым людям, открывшим нам глаза на простейшее решение проблемы… Некоторые граждане СССР и США приютили у себя беспомощных бродяг. А дальше вы и сами все знаете. Свободная жизнь и развитие восстанавливали дееспособность путешественников. И мы охотно переняли эти методики.
— Поэтому вы меня не трогали, думали, раз я изначально свободен, то и с ходу начну выкладывать полезные данные?
— Да. — Вот теперь мне наша беседа нравится больше: нет недомолвок. Так держать, полковник Дерби!
— Мне, к сожалению, не в чем вас упрекнуть по поводу отношения к путешественникам во времени. Все логично. Спецслужбы должны заниматься такой работой, и ее кровавая часть с негуманными методами — страшная неизбежность… Хорошо, что в конечном итоге у вас появилась хоть какая-то гуманная система взаимоотношений с нашей братией. Это радует. Но теперь у меня есть новые вопросы. Вам известно, по какой причине в этом мире появляется большое количество людей из других миров и времен? Почему вы предположительно знали время и место моего появления, но указываете, что из-за хаотичности появления прежних путешественников упускали некоторых из них?..
— На эти вопросы мы вам ответить не можем, товарищ Пауэлл. Это секретная информация, в которой вы совершенно не нуждаетесь. — Дерби, до этого момента ведший себя спокойно, очень резко, можно сказать, грубо пресек мой интерес к этой теме.
— Хорошо, это секретная информация. Я хоть и являюсь участником этих дел, но все же остаюсь посторонним лицом. — Идем на попятную, нечего гневить товарищей. — Тогда у меня остается главный вопрос. Какова моя дальнейшая судьба?
— Это вам решать, Пауэлл. Вы же сами поняли, что наши попытки как-либо влиять на свободу путешественников не приводят ни к чему хорошему. Поэтому вы полностью свободны в выборе. Мы, конечно, продолжим наблюдение за вами, но мешать не станем, даже поможем достичь избранной цели. Ну и, как само собой разумеющееся… — короткая заминка, обычно предвещающая «темную» сторону всех плюсов. — Существуют варианты развития событий, когда мы вмешаемся в ваши действия. Например, мы не позволим вам перейти на сторону врагов, распространять информацию о вашем иновременном происхождении и о существовании специальных отделов НКВД и ОСС, занимающихся вопросами путешественников во времени и пространстве, безнаказанно совершать преступления и так далее. Вы же понимаете, что, как бы вы ни были ценны, допустить такое мы не имеем права… — вкрадчиво объяснил Дерби.
