Странности сбивали Олега с толку. Парень понимал, что ступил в область запретного. Воображение рисовало картины тайных орденов, обществ и кланов. Навеянные кинематографом шаблоны манили запредельной жутью и возможной реальностью. Глубоко в душе Олег ожидал: вот-вот к нему явятся люди и расскажут. О чем? Тут фантазия разыгрывалась не на шутку. Мутации, магия, параллельные реальности, космические пришельцы… Мало ли чем живет скрытый мир? Олег почему-то знал, что так произойдет. Немного страшился и в то же время жаждал Звездного Часа. Серое существование надоело до тошноты. А заодно бедность, скука, мелкие бытовые проблемы и повальное невезение.
Чай остыл и стал совершенно безвкусным, словно настоянный на опилках. Олег отставил кружку. Поднял руку и щелкнул пальцами. Сухо затрещало, запахло свежестью. На ладони послушно возникла маленькая, с горошину размером, шаровая молния. Рассыпала злые синеватые искры, потянулась вширь дугами разрядов. Парень пару секунд разглядывал, погасил электричество. Соседи и так частенько сетовали на перебои с энергией. Раздражать и вызывать подозрения не стоило.
Олег тяжело вздохнул, поставил ноги на перекладину табурета и задумался. Спать перехотелось совершенно. Разум чист как слеза, усталость улетучилась. Вряд ли сейчас удастся забыться. Пойти погулять? Поздно. Почитать книгу или посидеть за компьютером? Просто не хочется. Парень оперся о стену, задрал голову к темному от пыли потолку и стал думать о превратностях судьбы. В душе скопилась тоска и грусть.
Квартира тонула в спокойствии. Даже свет казалось, немного притух, стал более мягким. Из ванной слышался редкий стук капель. Часы на стене ритмично стучали, пытались измерить вечность. Стрелки показывали полдвенадцатого ночи. За окном раздался гул проезжающего автомобиля. И вновь тишина.
Олег поддался настроению, отрешился от окружающего. И во внезапной вспышке просветления понял — жизнь изменится именно сейчас. Не завтра, не через месяц… С минуты на минуту. Ощущение болезненное и гложущее, но удивительно всеобъемлющее и яркое. Олег затаил дыхание, сжался на табурете. Тишина и покой. Перед глазами запрыгали разноцветные пятна, в ушах загрохотала кровь. И когда Олег почти убедил себя в мнимости чувств, раздался звонок. Кто-то пришел.
Словно во сне парень встал с табурета. Мгновение поколебался. Но поборол страх, подошел к выходу. Медленно щелкнул запором и отворил дверь. У порога стояли три высоких широкоплечих мужчины в деловых костюмах. Лица серьезные, в глазах настороженность и сдержанное любопытство.
— Олег Белов? — нейтральным тоном спросил тот, что стоял впереди.
— Д-да, — заикаясь от волнения, ответил парень.
— Федеральное агентство «ХраМ», — сказал тот же мужчина. Достал из нагрудного кармана удостоверение и подал Олегу. — Вы должны пойти с нами. Сейчас. И вы знаете почему.
Пальцы не желали слушаться, дрожали как в лихорадке. Перед глазами двоилось и расплывалось. Олег пришел в себя, взглянул на документ. Печати и голограммы, сбоку герб в виде меча на фоне встающего солнца.
«Свершилось! — промелькнула ликующая мысль. — Теперь будет по-другому!..»
— Если позволите, я оденусь и соберу кое-какие вещи, — тверже сказал Олег.
— Одевайтесь, — кивнул мужчина. — Берите смену одежды и дорогие вам мелочи. Остальное оставьте. Вряд ли вернетесь сюда в скором времени.
— Я быстро! — пообещал парень.
Поправил очки на переносице. Развернулся и трусцой побежал в спальню. Послышалась тихая ругань, скрип и шуршание ткани. Люди в костюмах переглянулись. На губах каждого появилась понимающая улыбка. Легче легкого!.. Накинутые волхвом ауры сработали. Да и штатный психолог не ошибся — человеку надо дать то, о чем втайне мечтает. Тогда пойдет за тобой без разговоров и лишних вопросов.
* * *
Узкую лестничную площадку заливал тусклый желтоватый свет. Выхватывал из сумрака сбитые и стертые ступеньки, замусоренный и заплеванный пол. Когда-то давно стены покрывала голубоватая краска. Но теперь выцвела, облупилась. Виднелись карикатурные рисунки, размашистые надписи нецензурного содержания. Воняло мочой и кошками, откуда-то снизу поднимался кисловатый запах самогона.
Рядом с потрепанной дверью одной из квартир с пистолетами в руках застыли два милиционера. Молодой вжимался в угол и корчил из себя американского коммандос. Втягивал рыхлый живот, дул щеки. Пожилой напряженно вслушивался в тишину за дверьми и яростно скреб небритую щеку. На лицах обоих застыло серьезное и немного растерянное выражение. В глазах страх и недоумение. Еще два представителя закона сидели на ступеньках и лениво курили. Оружие тоже держали наготове. Но с предохранителей не снимали — осада квартиры продолжалась около двух часов.
— Витька, мать твою!.. — сипло крикнул пожилой милиционер. Постучал в дверь кулаком. — Выходи! Если сдашься, лично отмазывать буду. Не глупи! Я же знаю, ты ни в чем не виноват. Подумаешь, впаяют условный. Ну посидишь немного за хранение оружия. И все! А если станешь упорствовать, помочь не смогу. Витька! Ты живой еще?..
Милиционер осторожно прислонил ухо к двери, на минуту прислушался. Чертыхнулся, сдвинул фуражку на затылок.
Один из бойцов уныло пробубнил:
— Товарищ, лейтенант! Петр Сергеевич! Да не выйдет, ясно же. Надо омоновцев вызывать, сами не справимся. Эвон как забаррикадировался.
— Может еще танковую бригаду? — проворчал командир наряда, наградил подчиненного злым взглядом. — Ты, Вова, заткнись и не умничай! Что, одного паренька выковырять не сможем? Начальство дураков мигом под зад ногой. Тебе что?.. Пойдешь на рынок торговать или охранником устроишься. А мне до пенсии три года осталось.
— Петр Сергеевич! — возмущенно протянул подчиненный, виновато развел руками. — Я ж как лучше!..
— А получилось как всегда! — фыркнул пожилой милиционер. — Умолкни. Не вечно ж ему там сидеть. Жрать захочет — выйдет. Или нервы сдадут.
Вова переглянулся с соседом и пожал плечами. Достал пачку сигарет, вновь закурил. Подумал и засунул пистолет в кобуру, оперся плечом о перила. В голубых глазах появилась тоска. В час ночи надо в кровати лежать и десятый сон видеть. Или попивать чаек в отделении и наблюдать за часами — сколько осталось до конца дежурства. А сидеть под дверью неудавшегося бандита виделось полнейшей глупостью. Но спорить с лейтенантом себе дороже. Сергеевич — мент старой советской закалки, к обязанностям относится очень серьезно. Упрямый как черт и такой же сварливый.
Перила дрогнули, послышались шаги. Вова скосил глаз, увидел на стене внизу тень. Насторожился и схватился за рукоять пистолета, резко вскочил на ноги. Снизу поднимался высокий широкоплечий мужчина в строгом деловом костюме. Остановился напротив милиционеров, окинул равнодушным взглядом.
